— Теперь-то, Стив, ты понял, почему сфотографировать кольцехвоста решили поручить именно тебе. Ведь ты же фотограф-анималист и справишься лучше, чем кто-либо. Тем более это не Большой Барьерный риф, где объект съемки того и гляди отхватит руку вместе с камерой, — невесело пошутил руководитель съемочной группы Билл Картер.
Он включил «дворники» и стал напряженно вглядываться в бежавший навстречу «лендроверу» зеленый лиственный туннель. Но Стиву Пэришу было не до шуток. В душе он проклинал себя за то, что взялся не за свое дело: сфотографировать в дождевых лесах на плато Хербетон «белопузика» — кольцехвостого поссума с белым мехом на животе, которого Служба заповедников и охраны животного мира штата Квинсленд выбрала в качестве своей эмблемы. Правда, сначала он самонадеянно полагал, что сделать портрет этого зверька будет проще простого: он не бегает, не прыгает и не перелетает на добрую сотню метров, подобно сумчатой летяге, так что гоняться за ним особенно не придется. Достаточно будет выехать ночью в лес, включив прожектора, установленные на крыше «лендровера», и утром можно будет возвращаться в Брисбен. В конце концов, поссумы не такие уж редкие животные в Австралии.
Увы, хотя Стив Пэриш и был коренным австралийцем да к тому же не один год снимал обитателей океана, включая и таких не слишком симпатичных тварей, как акулы и морские змеи, его сведения о сухопутных представителях животного мира континента, в частности тех же поссумах, явно страдали существенными пробелами. Собственно, о них он знал лишь то, что запомнил когда-то в школе: живут поссумы на деревьях и поэтому прекрасно лазают, цепляясь за ветви когтями и длинным хвостом; едят листья да насекомых, а посему ничуть не опасны для человека (позднее
Стив на собственном опыте убедился, что это не всегда соответствует действительности). К этому можно прибавить, пожалуй, только то, что, если ночью не дают спать пронзительные крики «ка-ка-ка», приправленные противным металлическим скрежетом, значит, где-то поблизости в саду или в парке поселился поссум, который будет донимать всю округу до тех пор, пока не удастся его прогнать.
Пэриш уже потерял счет километрам, которые они под непрекращающимся дождем каждую ночь покрывали по размытым лесным дорогам. Впрочем, Стиву было еще грех жаловаться — он спокойно сидел в кабине. А каково приходилось помощникам Картера — Робу Атертону и Руперту Расселу, часами освещавшим прожекторами лес по сторонам дороги. В ярком электрическом свете капли воды на листьях сверкали миллиардами крошечных алмазов, и Пэриш просто не представлял, как они смогут заметить в быстро бегущем, искрящемся хаосе блеск глаз поссума, притаившегося в зелени. У него самого после первого же часа начинало резать в глазах, а ребята стояли на вахте, пока в лес не вползал серый рассвет. Правда, целый день они потом клевали носом, но к вечеру горели нетерпением опять отправиться на поиски кольцехвоста. Если бы задание не исходило от столь солидной организации, как Служба заповедников, Пэриш решил бы, что это просто неумный розыгрыш и неуловимого «белопузика» вообще не существует в природе, а сам он зря потратил время и несколько десятков метров пленки.
...Дело было уже под утро, и Стив сам не заметил, как задремал. Его вернули к действительности два громких удара по крыше машины — условный сигнал, что Атертон и Рассел заметили поссума. Картер так резко нажал на тормоза, что машину понесло вбок, как по льду, и она чуть не врезалась бортом в обросший мхом ствол дерева. И хотя Пэриш пребольно ударился о ветровое стекло, набив себе изрядную шишку, ставшую потом на целую неделю объектом упражнений в остроумии для участников экспедиции, в следующую секунду он выпрыгнул на скользкую землю. «Где он?!» — раздался отчаянный вопль Стива, едва тот успел вскинуть аппарат (Картер позднее утверждал, что Пэриш сделал это еще во время прыжка да и шишку набил, открывая лбом дверь). «Вот же, прямо перед тобой на ветке», — прозвучал удивленный ответ Атертона. «Да нет, где мой блиц?!» — Казалось, фотограф готов был разрыдаться.
Ситуация была настолько комичной, что остальные свидетели этой сцены дружно расхохотались. С трудом сохраняя равновесие на разъезжающихся ногах, Стив Пэриш лихорадочно обшаривал взглядом глинистую почву вокруг себя, направив объектив камеры куда-то вверх, над головой, в гущу листвы. А сверху с толстой ветки, нависшей над дорогой, на него удивленно взирала остренькая мордочка поссума с розовым носиком и ярко блестевшими в свете прожекторов глазами-пуговками.
К счастью, Билл Картер сообразил, что приставка-вспышка от тряски просто слетела с аппарата.
Пошарив под сиденьем, он поспешил вручить ее незадачливому фотографу. После этого Стив Пэриш продемонстрировал, что не зря считается мастером своего дела. Казалось, что в руках у него не фотоаппарат, а кинокамера, с такой быстротой щелкал затвор. К тому же он ежесекундно перебегал с места на место, изгибался под самыми невероятными углами в поисках наиболее удачного ракурса. Со стороны это выглядело так, словно бы Пэриш исполнял какой-то ритуальный танец, выкрикивая команды-заклинания Атертону и Расселу, напряженно застывшим у прожекторов. И лишь сохранивший спокойствие Картер сумел разглядеть, что перед ними был не долгожданный «белопузик», а поссум Кука, которого иногда еще называют «зеленым» из-за общего зрительного эффекта, создаваемого сочетанием черного, желтого, серого и белого меха. Картер попытался умерить ненужный пыл Пэриша, но, увы, тщетно: тот был настолько поглощен съемкой, что просто не слышал шефа.
Трудно сказать, сколько пленки было бы еще потрачено впустую, если бы поссуму не надоело позировать. С откровенной насмешкой взглянув в последний раз на суетившегося внизу, на земле, фотографа, он встал, повернулся и не спеша направился по ветке в гущу листвы. Тут только Билл Картер получил наконец возможность довести до сведения остальных членов экспедиции, что все их старания были напрасными, после чего ему пришлось выслушать кучу упреков в профессиональной некомпетентности от расстроенного фотографа, которые приостановило лишь напоминание о злополучном блице.
— И все-таки в следующий раз позаботьтесь, чтобы объект не удирал, когда ему вздумается, — сердито потребовал Стив Пэриш. — Конечно, если вы все же сумеете найти «белопузика»...
Удача пришла неожиданно. Билл Картер сначала даже не поверил, когда увидел впереди в свете прожекторов прижавшийся к ветке невысоко над землей коричневый комочек. Но забарабанивший по крыше Атертон подтвердил, что он не ошибся: мех на животе у зверька был белый.
Чтобы не спугнуть поссума, Картер остановил «лендровер» метрах в тридцати от дерева. Но как только он, Пэриш и Рассел вылезли из машины и, вооружившись заранее припасенными длинными шестами с капроновыми сачками на концах, стали осторожно подходить к «белопузику», тот немедленно перелез повыше.
— Ради бога, не дайте ему спрятаться в кроне, — свистящим шепотом взмолился Стив, ловя зверька в видоискатель.
Рассел бросился к стволу дерева и, подняв шест, преградил поссуму путь к отступлению.
— Оставайся на месте, а я попробую поймать его, — скомандовал Картер, медленно поднимая сачок к ветке, на которой настороженно застыл «белопузик».
Увы, поссум сразу же разгадал его намерение. Ни секунды не раздумывая, он встал на задние лапы, вцепился когтями передних в следующую ветвь и, подтянувшись, тут же очутился на ней. А поскольку «белопузик» явно не испытывал желания быть запечатленным на цветной пленке в качестве эмблемы Службы заповедников и охраны животного мира штата Квинсленд, то спрятал мордочку в листья, предоставив непрошеным гостям довольствоваться видом своего хвоста, цепко обвившегося вокруг мокро блестевшей ветки.
— Ну что вы наделали? — раздраженно бросил Стив, опуская фотоаппарат. — Теперь вообще ничего снять не удастся. Хвост у этогр милого создания, к сожалению, маловыразителен.
— Попробуйте стряхнуть его на землю! — крикнул Атертон.
Поскольку в создавшейся ситуации это был единственный выход, Картер и Рассел принялись шестами энергично трясти ветку с «белопузиком». На них обрушился настоящий водопад, но поссум лишь крепче прижимался к ветке, намертво вцепившись в кору когтями. Так продолжалось не менее получаса. Руки у Картера и Рассела настолько онемели, что они собирались уже прекратить свое бесперспективное занятие. И вдруг, словно сжалившись над ними, хвостатый упрямец сам спрыгнул в сачок Картера. Возможно, ему с непривычки надоели «качели» или он решил поискать более надежную опору, но главным было то, что в награду за упорство экспедиция все-таки заполучила прекрасный экземпляр редкого кольцехвостого поссума с плато Хербертон.
После того как Рассел осторожно вынул «белопузика» из сачка, взяв за загривок и кожу на спине, он повел себя так, словно только и мечтал быть пойманным. Поссум преспокойно устроился на руке Роба, привычно обвил ее своим пушистым хвостом и принялся с доверчивым любопытством разглядывать окруживших его людей. При этом зверек время от времени смешно морщил розовый носик и шевелил усами, переводя взгляд с Пэриша на Картера и обратно.
— Стив, по-моему, наш поссум явно намекает на то, что ты забыл о своих прямых обязанностях. Займись-ка делом, пока ему не наскучила наша компания. Ведь если он начнет вырываться, хорошего кадра не получится.
Напоминание шефа заставило фотографа поспешно схватиться за аппарат.
— Послушай, Билл, а моя вспышка не перепугает его? Пусть уж Роб держит поссума покрепче, чтобы тот, случаем, не удрал, — попросил Пэриш, наводя объектив на зверька.
— Не беспокойся, никуда он не денется. Не тяни время, а то я сам отпущу это милое существо обратно в лес. Он уже и так продрал и куртку и свитер, а теперь, кажется, собирается запустить когти мне в руку, — сердито проворчал Рассел.
К счастью, опасения Пэриша оказались напрасными. Поссум вообще никак не реагировал на вспышки блица, сохраняя невозмутимость кинозвезды, давно уставшей от назойливых фоторепортеров. Отщелкав три катушки пленки, Стив Пэриш предложил провести довольно рискованный эксперимент: посадить зверька на небольшое дерево у дороги, чтобы сфотографировать его в «домашней» обстановке.
— Если даже наш пленник и убежит, для выбора эмблемы у меня снимков хватит, — убеждал Пэриш. — Зато какие роскошные кадры можно будет сделать, когда он будет сидеть на ветке, а не на руке у Роба. Представьте только: «белопузик» принимает гостей. Это же настоящая сенсация!
В конце концов Билл Картер сдался. Рассел подошел к выбранному фотографом дереву и поднес поссума к нижней ветке. Зверек без долгих раздумий перебрался на нее, минуту-другую постоял, как бы решая, что делать дальше, а затем принялся тщательно причесывать шерсть, действуя когтями как гребенкой. Пэриш внизу чуть ли не подпрыгивал от восторга, лихорадочно снимая один уникальный кадр за другим.
Но вот «белопузик», видимо, счел, что достаточно привел себя в порядок и может еще немного попозировать, но теперь уже так, чтобы фотографии не выглядели искусственными, постановочными. Для начала он выгнул спину на манер рассерженного кота и мечтательно устремил взгляд своих глаз-пуговок куда-то вверх. Дав Стиву возможность отснять десятка два кадров, поссум ожил и стал обнюхивать листья вокруг себя. В этот момент он удивительно походил на привередливую хозяйку, пришедшую на рынок за покупками. Наконец зверек остановил свой выбор на одном из листочков и принялся с удовольствием жевать его, изредка поглядывая на суетившегося внизу фотографа, словно проверяя, правильные ли точки для съемки находит тот.
Если туалет занял у поссума минут десять-пятнадцать, то показательная трапеза продолжалась больше получаса. Но рано или поздно всему приходит конец: на сей раз терпение у зверька и запас пленки у Пэриша кончились почти одновременно, иначе съемка могла бы затянуться на несколько часов. Оба они прервали свои занятия и стали в упор разглядывать друг друга.
— И кто только выдумал, что «белопузики» с плато Хербертон панически боятся людей да к тому же драчливы, — с широкой улыбкой произнес довольный Стив. — Во всяком случае, к нашему это не относится.
Фотограф протянул руку, намереваясь погладить милого зверька, и в ту же секунду с воплем, как ужаленный, отпрянул назад. На тыльной стороне ладони остались пять глубоких царапин. Поссум удовлетворенно фыркнул и с иронией посмотрел на Пэриша, как бы желая сказать: «Раз уж моя фотография нужна в качестве эмблемы Службы заповедников и охраны животного мира, так и быть, снимайте меня. Но фамильярности я не потерплю».
Убедившись, что люди поняли его и не собираются больше отрывать от неотложных дел, «белопузик» лениво потянулся, а затем полез по веткам в густую крону дерева. Последнее, что видели участники экспедиции, был его пушистый хвост, которым зверек дружески помахал на прощанье, очевидно, приглашая приезжать в следующий раз, когда у него будет больше свободного времени.
По материалам иностранной печати подготовила А. Левина
