Был вечер, пылал костер, и красные блики плясали в неспокойной, верткой воде горной речки, и было как-то очень приятно сидеть, разговаривать и вспоминать прошедший день. Впереди маячил синий изломанный силуэт одного из хребтов Джунгарского Алатау, где днем мы спугнули стаю куропаток, видели небольшого медведя и большого улара, который, свистя крыльями, пролетел над нашими головами... Все, что окружало нас сейчас: камни, ели, утесы, покрытые курчавым можжевельником, растворялось, обволакивалось тьмой и вырастало до гигантских размеров.
Глядя на бегущую черно-красную воду, один из нас сказал:
— Слышите? Рыба сыграла.
— Рыба? В этом-то ручейке?
— А что? Здесь вполне может быть осман или голец.
— В такой холоднющей воде?
— Смотрите!
Мы во все глаза уставились на странное темное существо, медленно выбирающееся на плоский камень. У существа была маленькая голова и длинный мясистый хвост. Оно сверкало так, будто все состояло из блестящих точек.
— Водяной!
— По-моему, это лягушкозуб, — поразмыслив, промолвил мой товарищ Борис и добавил: — Нам повезло...
Семиреченский лягушкозуб — уникальное земноводное, и встретить его можно только здесь, в Джунгарском Алатау, в горах юго-восточного Казахстана. Животное занесено в Красную книгу, иными словами, в список редких, исчезающих животных.
Мы потянулись поближе к нему, всем было интересно взглянуть на животное, обитающее в ледяной воде среди суровой и угрюмой природы гор, там, где даже мы, люди, испытывали какую-то смутную тревогу.
— Какое печальное существо, — произнес Борис, и странно было слышать его голос. — Это, конечно, все от воображения. Амфибия слишком примитивна, чтобы быть печальной. Она плещется в воде, добывает свой корм, жует и... хлопает глазами...
Лягушкозуб, возникший в кромешной тьме из плеска волн, лежал на плоском камне и сверкал крошечными искорками глаз.
Дотом он ушел в воду. И наши руки потянулись за ним, шарили по дну, по песку и гальке. Что-то скользкое коснулось руки и ушло в трещину.
— А вдруг змею схватишь? Какого-нибудь щитомордника?
Предположение было в общем-то нелепое — что делать змее в ледяной воде? Но желание искать пропало.
Утром мы вспомнили о лягушкозубе. Подняли несколько камней, и увидели его. Теперь он казался обычней, проще, был не очень проворен, скорее медлителен. Не мог выносить солнечного света и все время сползал с камня в воду. Он уходил от наших рук, от нашего любопытства, от дневного блеска в свой темный холодный мир.
Лягушкозуб был сфотографирован и, казалось, перестал быть для нас загадкой. Но все же осталось такое чувство, будто в ту ночь мы соприкоснулись со сказкой: было маленькое блестящее чудо с крошечными искорками глаз.
В. Мосолов
