Ни для кого теперь не новость, что сказки сбываются: волшебное зеркальце, в котором виден целый мир, мерцает домашним светом телевизора, а ковер-самолет давно обрел, реактивную тягу.
Но и скверные волшебства сбываются. Так в разных уголках планеты угрозой стала «мертвая вода».
Столкнулись с ней и в Венгрии. Не так давно, к примеру, на одном из участков Балатона брюхом кверху всплыла рыба. Яд в озере! Венграми Балатон столь же любим, как нами Байкал. Неудивительно, что даже в парламенте последовал запрос: что произошло? Эхо события пересекло границу, и некоторые зарубежные туристы стали отказываться от отдыха на Балатоне. Естественно, какой может быть отдых там, где гибнет рыба? Заметим в скобках, что небольшая Венгрия принимает миллионы гостей, — такова притягательность страны, таков уровень венгерского сервиса.
Немедленно началось расследование причин микротрагедии. Своей сложностью оно напоминало детектив. А результат оказался и вовсе неожиданным. Но об этом после.
Загрязнение среды можно уподобить тени, которую отбрасывает возросшее могущество человека. Больше предприятий, больше товаров, больше машин — и, как правило, больше отходов. Тень все гуще, она, совсем как в легенде, стремится заявить о своей самостоятельности, омрачить воздух, воду, землю, с тыла наброситься на человека, лишить его всех достижений.
Венгерский народ дружным, продуманным усилием за короткий срок вывел свою страну в ряд наиболее развитых, добился благосостояния, которое в буржуазной Венгрии вряд ли снилось простым людям. Достаточно посмотреть, как одеты прохожие и в столице, и в небольших поселках, — добротно, нарядно, элегантно; тогда успех Венгерской Народной Республики станет очевиден без сухих цифр статистики роста промышленного производства, роста урожая, роста национального дохода. Но и Венгрии пришлось вплотную познакомиться с загрязнением среды, и это тоже зримый без статистики факт. Достаточно в ясный солнечный день подняться на гору Геллерт, чтобы увидеть над Будапештом тусклую шапку воздуха, величественный Дунай, в котором при спаде воды к концу лета лучше уже не купаться...
Так как же ответить на вызов новой проблемы, с чего начать изгнание непрошеной тени?
Я ожидал, что профессор Будапештского технического университета, крупный специалист в области гидроэнергетики и охраны среды Имре Надь начнет с перечисления научно-технических мер борьбы с загрязнением. Но в ответ я услышал примерно то же самое, что говорили мне ответственные работники Отечественного народного фронта и ЦК венгерского комсомола:
— Начинать надо с самого начала: с загрязнения умов... — Имре Надь поймал мой недоуменный взгляд и добавил: — Да, да! Не природа породила опасность экологического кризиса, а совокупная деятельность людей. Следовательно, мы не сдвинемся с места, если не перестроим свою психологию, свое мышление, свое отношение к происходящему. Загрязнение — это не столько научно-техническая, сколько социально-экономическая проблема, и решать ее надо соответственно; чему, кстати, социалистическая система благоприятствует, как никакая другая.
Вскоре я убедился, что за словами Имре Надя и других моих собеседников стоит вполне определенная и уже осуществляемая система действий.
Именно система, потому что сама проблема сбережения природы сложна, многоярусна, и подступаться к ней с одним каким-нибудь комплексом мер малоперспективно.
Какая реальность, однако, скрывается за, быть может, не совсем удачным словосочетанием «загрязнение умов»? Их несколько, этих реальностей; выделим пока только одну:
«Заботиться о природе, должно быть, надо, только я сам так далек от этой проблемы, что ничем решительно помочь не могу...»
Йожеф Сабо, один из тех работников ЦК комсомола Венгрии, который организует молодежь на борьбу с загрязнением среды, рассказал мне, что сейчас в Венгрии все чаще можно наблюдать такую сцену. Пригородный лес или парк, как это всегда бывает в погожий выходной день, заполняется народом. К вечеру одни покинут «лоно природы», не оставив после себя никаких следов, тогда как после других куст топорщит обломанные ветки, а ветер шуршит бумагой или полиэтиленом (который, кстати, распадется даже не в XXI веке!). И вот тут-то перед этими гражданами возникают дети в пионерских галстуках и, надо полагать, с озорными чертенятами в глазах:
— Дорогие взрослые, мы уверены, что нам вы оставите лес таким, каким он был до вашего отдыха!
Умилительно? Мелко? Не будем спешить с оценками хотя бы потому, что и эта форма действия, как ни странно, имеет отношение к «балатонской истории», вернее, к тому, чтобы она не повторилась.
Есть государственный уровень подхода к проблеме. По ориентировочным подсчетам профессора Имре Надя, ущерб от загрязнения среды съедает три-четыре процента национального дохода Венгрии. А средства, которые позволили бы навести здесь порядок, существенно меньше этих убытков. Эта экономическая сторона дела учитывается в Венгрии: сейчас там готовится закон об охране природы, средства на борьбу с загрязнением резко увеличены, запланированы неотложные научно-технические меры и так далее. В частности, есть уверенность, что и с дымной шапкой воздуха над Будапештом будет покончено: новый газопровод из Советского Союза, когда он будет проложен, позволит перевести столицу с угольного на газовое отопление, что, разумеется, заметно скажется на состоянии воздушного бассейна.
Однако мои собеседники вновь и вновь подчеркивали, что и закон, и целевые капиталовложения, и новые научно-технические средства — это еще далеко не все. Эффективно все будет работать лишь тогда, когда экологическая культура, экологическое мышление станет всеобщим. Когда всюду, везде будет действовать, как они выразились, «пресс общественного мнения».
Как все это выглядит конкретно?
Комсомольская организация Технического университета решила составить «карты загрязнения» 11-го района Будапешта. Понятно, студенты учли такие детали, выявили такие «горячие точки», которые не были отражены на более общих схемах специализированных городских служб. На собраниях с выводами было ознакомлено население района, и жители совместно с районными властями и специалистами стали решать, что можно исправить своими силами, а что требует времени и средств, которыми район не располагает. Включился мощный резерв инициативы! Попутно и городские организации получили толчок.
Между прочим, проект закона об охране природы тоже прошел стадию общественного обсуждения. Некоторые работники министерств сначала выражали сомнение: а надо ли такое обсуждение? Ведь не специалисты же, утонешь в ворохе предложений, да всего и не учтешь, а потом будут претензии, обиды... Но когда обсуждение было закончено, они сами признали, что польза от обсуждения была большая. Это помимо того, что многие тысячи людей почувствовали свою сопричастность государственному делу и свою ответственность за выполнение теперь уже «своих» законов.
А вот другая история. К директору одного крупного предприятия на Дунае явилась делегация рыболовов (среди них были и его приятели). На директорский стол шлепнулось несколько только что выловленных, пропахших фенолом рыб.
— Что еще за гадость вы мне притащили? — вскричал директор.
— Эта «гадость», — ответили рыболовы, — результат деятельности твоего предприятия.
Да, комбинат спускал сточные воды. Да, директор знал об этом. Да, руководство предприятия, морщась, платило штрафы. («Когда дело доходит до штрафов, — сказал мне в Сегеде областной специалист по водоохране Иштван Бихари, — предприятие, ссылаясь на «высшие экономические интересы», готово дойти до самого господа бога, лишь бы не заплатить».) Но... У директора своих забот полон рот. Ему казалось, что экономически в случае чего выгодней платить штраф, чем раз и навсегда покончить со стоками. У него душа болела за производство, ну а что касается природы... За это отвечают другие люди. Надо будет — государство примет меры, вложит средства, введет новые правила, а раз этого тоже нет, значит, мне лично беспокоиться нечего.
А тут ему пришлось задуматься: не абстракция, не параграф — вот она — отравленная рыба на столе, и друзья, которые смотрят на тебя и ждут ответа. Финал этой истории таков. На заводе стали усиленно искать, нет ли дешевого и простого средства, которое обезвредило бы сток. И представьте себе, решение нашлось!
Звучит все это, пожалуй, на манер умилительного новогоднего рассказа. Но, между прочим, венгерские специалисты подсчитали, что от 30—40 процентов, загрязнений можно избавиться... без особых затрат! И довольно быстро. Надо только приложить заботу, труд, смекалку у себя на месте — и можно, оказывается, обойтись без серьезных капиталовложений.
Такая вот история...
Утомительно, да и не нужно было бы перечислять все, что делается у наших друзей для сохранения природы. Тут и обучение инженеров, агрономов, медиков основам экологии на курсах переквалификации (слушателям выдается диплом «инженера по охране среды»). Тут и движение среди школьников за охрану птиц, редких растений, насекомых, и посадка деревьев (только молодежь засадила около 70 тысяч гектаров), и широкая пропаганда экологических знаний, и воспитание — с детского сада! — любви к природе и многое, многое другое. Кстати, на снимке вы видите памятную медаль, которую комсомол учредил для молодых активистов борьбы за охрану природы.
Но об одной форме необходимо сказать отдельно. Сейчас в Венгрии в рамках Отечественного фронта и при активном участии комсомола закладывается система общественных «сторожей природы». В нее входят разные люди — «от пионеров до пенсионеров». Их задача: следить в своем районе за состоянием природы, отмечать изменения среды (предполагается снабдить их простейшей аппаратурой), сообщать о всех случаях загрязнения — неважно где и чем.
Опять что-то вроде детишек, которые просят не сорить в лесу... Невидное, казалось бы, дело перед лицом огромной и сложной проблемы. Но вот что выяснилось, когда разобрались в той «балатонской истории».
Перевернулся грузовик, который вез ядохимикаты. Кое-что удалось собрать и использовать, но значительная часть груза смешалась с грязью. Что делать? Выбрали место поукромней да и свезли туда испорченные химикаты: пусть себе лежат, здесь они никому не помешают.
Прошло несколько месяцев, химикаты растворились и ушли с грунтовыми водами... в Балатон.
А до Балатона от этого места, между прочим, было километров двадцать!
Какая госинспекция тут уследит?! И ведь не единственный случай. В другом месте свезли, тоже в укромное место, какие-то ненужные нефтепродукты. Через несколько месяцев — глядь! — за пятнадцать километров оттуда в колодцах появилась нефть...
Ну а тысячи глаз «сторожей природы» такие свалки вряд ли пропустят.
Всем этим я вовсе не хочу сказать, что в Венгрии все так уж прекрасно с охраной природы. Нет, работа еще только начинается. В Венгрии она осложнена еще тем, что 98 процентов текучих вод поступает в страну из-за рубежа (что Венгрия в одиночку может поделать с Дунаем?). Даже ветры с запада и те заносят в Венгрию газ и копоть чужих заводов...
В Венгрии, пожалуй, как нигде, ощущается необходимость совместных международных усилий по сохранению среды обитания человека.
Кооперация, однако, кооперацией, но каждый должен прежде всего возделывать свой сад!
— Мы находимся на полпути к научному ведению природно-индустриального хозяйства, — сказал мне секретарь Отечественного народного фронта Ласло Хегедюш. — Некогда жгли леса, чтобы получить новые удобренные поля. Таким был примитивный уровень хозяйствования человека на земле. Теперь сельское хозяйство нашей республики не только возвращает полям то, что мы отняли с урожаем, но и обогащает землю. Нет никаких сомнений, что и в индустриальном комплексе, во всей сфере народного хозяйства мы научимся брать, не ухудшая, а улучшая природу.
Д. Биленкин, наш спец. корр.
Будапешт — Москва.
