Утром 21 марта 1973 года норвежское сухогрузное судно «Нуше Вариант» вышло с грузом угля из порта Норфолк (США) и взяло курс на Глазго в Шотландии. Зима в Атлантике в этом году была неспокойной, к непогодам привыкли, и на борту мало кто обратил внимание на переданный по радио прогноз, предсказывавший штормовой ветер в районе восточного побережья Америки.
Море действительно было бурным. Но хотя дул сильный северный ветер, экипаж был спокоен: «Нуше Вариант» выдерживал бури и посильнее. Вечером для свободных от вахты прокрутили американский боевик, и люди отправились спать.
Ночью ветер усилился до ураганного. Водяные громады с ревом обрушивались на судно, мокрый снег сменился градом. Утром в кают-компании экипажу сообщили тревожные вести: снесены мостики по правому борту, сорваны два палубных люка, и в трюм заливается вода, нарушена герметичность помещения, где расположены помпы, корпус судна дал течь. Корабль тяжело зарывался носом в волны. Положение становилось серьезным, и в полдень капитан решил повернуть назад, а через полтора часа он вынужден был дать сигнал шлюпочной тревоги.
Экипаж собрался на юте. Никто не поддался панике, хотя все понимали, что теперь речь идет о жизни и смерти. Шлюпки с правого борта были сорваны ураганом. Попытки спустить шлюпку с подветренного борта не удались.
— Приготовить спасательные плоты! — скомандовал капитан. Его голос был едва слышим в грохоте волн и завываниях ветра. — Бросайте их за борт! Прыгайте! Спасательная береговая служба оповещена!
Береговые радиостанции подтвердили потом, что в 13 часов 49 минут 22 марта они приняли последнюю передачу «Нуше Варианта», состоящую всего из двух слов: «Мы тонем!» Через несколько минут две огромных волны сомкнулись над истерзанным кораблем и увлекли его в глубину. Это произошло примерно в ста милях юго-восточнее мыса Кейп-Мей на американском побережье...
Двадцатитрехлетний моторист Стейн Габриельсен помнил, как он стоял на юте рядом со своим другом Ингаром Хансеном. Ингар сжал руку товарища:
— Ничего, Стейн! Мы и раньше бывали с тобой в переделках. Выберемся! Не теряй головы!
И вдруг — конец. Палуба ушла из-под ног. В пенящемся водовороте мелькали тела тонувших. Потом все исчезло, и Стейн, увлекаемый неодолимой силой, погрузился в пучину.
Он судорожно сжал губы, сделал несколько глотательных движений — от возрастающего давления болели уши. Грудь разрывалась, тяжелый молот стучал в висках, еще несколько чудовищно долгих мгновений... И Стейн почувствовал, что начинает всплывать.
Вынырнув, он с трудом перевел дыхание. Мучительно болела голова, в лицо хлестала пена, вокруг бешено плясали обломки. В панике Стейн попытался ухватиться за бочку, проплывавшую мимо, но только в кровь поранил закоченевшие пальцы. Неужели товарищи, выбравшиеся на плот, не заметят его, не подберут? Он закричал изо всех сил — в реве бури голос показался ему жалким писком.
«Спокойно! Спокойно! Растеряешься — и пропал, — сказал Стейн себе. — Не теряй головы».
Далеко — примерно метрах в трехстах — на гребне волны мелькнул оранжевый четырехугольный предмет, исчез в пене и снова появился немного ближе. Спасательный плот! Однако людей на нем не было. Стейн поплыл к плоту, но его несло мимо. С плотом исчезнет последняя надежда. Моряк отчаянно заработал руками и ногами — никогда в жизни он так не плавал. Когда же наконец руки ухватились за веревку, протянутую вдоль бортов плота, в глазах Стейна было темно, а на губах он ощутил вкус крови.
Передохнув, Стейн с неимоверными усилиями взобрался на плот и почти без чувств упал на дно. Он не замечал ни снега, ни холода, он знал только одно: нужно во что бы то ни стало держаться за веревку. Иначе волна смоет его с плота, снова бросит в пучину.
Силы медленно возвращались к Стейну. Он огляделся, стараясь проникнуть взглядом сквозь пелену пены и мокрого снега. Далеко среди обломков он заметил сначала одну голову, другую — там были его товарищи, им нужна помощь!
— Сюда! Сюда! — закричал Стейн, но кто мог его услышать в этом адском грохоте?
Стейн выдернул из гнезда весло, прикрепленное к борту плота — рукоятка была сломана. Он лихорадочно стал распутывать спасательную веревку — намокший моток не поддавался, витки разбухли и плотно слиплись. Слезы бессилия навернулись на глаза. В следующую минуту огромная волна перевернула плот и сбросила Стейна в воду. Вынырнув на поверхность, он никого не увидел среди клокочущей пены. Исчез и его плот.
...Когда Стейн собирался на палубу по сигналу тревоги, он надел свою кожаную куртку, и сейчас она, не пропуская воду, помогала ему держаться на плаву. Поверх куртки был нацеплен спасательный пояс. Примерно полчаса Стейн отдыхал, оставаясь на одном месте. И, то взлетая к вершинам водяных гор, то проваливаясь в гудящую пропасть между ними, он пытался углядеть, где же плоты с другими членами экипажа.
Второй плот Стейн увидел примерно на таком же расстоянии, что и первый. На нем тоже никого не было. И опять Стейн из последних сил плыл ему наперерез. И снова карабкался на борт, срывался под ударами волн, карабкался и срывался.
Спасательный плот сделан так, что его плоскости — «палуба» и «дно» — не отличаются друг от друга, добраться до аварийного запаса внутри плота можно и с той, и с другой стороны. Таким образом, в принципе безразлично, какой стороной плот лежит на воде. Стейн сейчас думал только об одном: если плот сбросит его в воду еще раз и уплывет, все будет кончено. Он отмотал немного спасательной веревки и привязал к руке...
Ураган бушевал с прежней силой, воздух был пропитан промозглой сыростью, температура упала ниже нуля. Очень мерзли ноги, казалось, что кровь в них совсем остановилась. Стейн пытался растереть ступни и восстановить кровообращение, но это не помогало. «Ничего, теперь уже скоро найдут! — думал он, и эта мысль придавала ему новые силы. — Спасатели наверняка ищут меня».
Незадолго до наступления темноты Стейн услышал сквозь рев бури рокот моторов. Самолет шел на небольшой высоте в стороне. Только бы увидели! Стейн вытащил из аварийного запаса ракетницу. Но как обращаться с этой проклятой штукой?! Пока он открыл крышку, нашел спуск и догадался, как надо стрелять, самолет уже пролетел. Ракета взвилась в воздух и вскоре погасла. В панике Стейн выпустил вторую ракету, последнюю. Самолет, не меняя курс, исчез во мгле...
...Первый тревожный сигнал с борта «Нуше Варианта» был принят береговой станцией в Портсмуте (штат Виргиния) в 11 часов 21 минуту 22 марта. Сведения были переданы в службу оказания помощи на море (AMVER). Она оповестила все суда в радиусе 75 миль от «Нуше Варианта». Их оказалось шестнадцать. В море вышли спасательные катера, на поиски корабля отправились самолеты и вертолеты.
Один из самолетов прибыл в район аварии за 15 минут до крушения норвежского сухогруза. Но в условиях жестокого шторма экипаж самолета не смог обнаружить корабль или установить с ним радиосвязь. Капитаны одиннадцати из оповещенных судов сообщили, что не могут прийти на помощь норвежцам, так как находятся далеко и сами с трудом выдерживают борьбу с ураганом. Норвежское судно «Хоннер», находившееся в 30 милях от места аварии, поспешило на помощь землякам, с трудом увеличив скорость до пяти узлов. Капитан Ян Суленг смотрел на разбушевавшийся океан и с сомнением качал головой:
— Да, мы сумеем сделать немного В такой шторм нам не спустить ни одной шлюпки!
Четыре вахтенных на корабле трое суток не отрывали глаз от горизонта в надежде увидеть обломки или людей. Но, кроме нескольких масляных пятен, расплывшихся по волнам, ничего не обнаружили. Не дали результатов и другие поиски с воздуха и моря. Создавалась впечатление, что корабль затонул со всем экипажем.
Однако это было не так. Стейн Габриельсен отчаянно боролся за жизнь, и, хотя самолет не заметил его, он точно знал теперь, что его ищут. Наступила ночь. Внезапно невдалеке показались корабельные бортовые огни. Судно шло прямо на плот.
— Они засекли меня локаторами! — вне себя от счастья заорал Стейн и сплясал дикий танец, стоя на коленях и размахивая руками.
Но радость оказалась преждевременной. В четверти мили от плота судно изменило курс, огни исчезли. Кричать было бесполезно.
«Осветительные шашки! — пришла в голову мысль. — Должны же они быть в аварийном запасе!» Шашки нашлись, но использовать их было нельзя — отсырели. Не действовал и аварийный карманный фонарь.
Стейн упал на дно плота и в исступлении колотил по нему кулаками. Ночь тянулась долго. Ветер не утихал. Дважды плот переворачивался, Стейн скрывался в бурлящей пене. Теперь он действовал в воде более осмотрительно, прежнего страха уже не было. Выручала веревка, привязанная к руке, с ее помощью он находил плот и взбирался на него. Но силы таяли, сказывалось огромное напряжение и недостаток сна.
23 марта поиски обломков «Нуше Варианта» и его команды были продолжены. По данным, поступившим с судов, скорость ветра достигла 80, а временами и 100 километров в час, волны поднимались до высоты трехэтажного дома. Учтя это, решили сдвинуть поиски несколько южнее намечавшегося ранее района.
В этот день далеко не все ладилось у спасателей. Два из трех поисковых самолетов вскоре вернулись обратно из-за неисправностей. Вернулся один из спасательных катеров: океан так жестоко потрепал его, что он потерял все шлюпки, антенну радиолокатора, получил течь, а в машинном отделении начался пожар. К вечеру из 10 тысяч квадратных миль, которые предполагалось обследовать за день, удалось покрыть всего 3 тысячи.
24 марта поиски велись уже на площади 12 тысяч квадратных миль. Погода несколько улучшилась. В 13.45 либерийское судно «Кавала» сообщило, что встретило покинутый спасательный плот с «Нуше Варианта». В этот пункт был выслан самолет, летчик обследовал шестьсот квадратных миль, ничего не обнаружил и с наступлением темноты вернулся на базу. Ничего нового не сообщили и с катеров. Правда, остались вне поля зрения спасателей 2200 квадратных миль, но вряд ли и там можно было ожидать чего-либо спустя двое суток со времени катастрофы.
А между тем Стейн Габриельсен находился как раз в этой необследованной области. И он еще не потерял надежду, но сил у него оставалось немного.
Во время невольных ночных «купаний» Стейн сделал одно открытие: в воде теплее, чем на плоту. Кроме того, попадая за борт, он много двигался. Это помогало восстановить кровообращение, ощутить свое тело, которое после многочасовой неподвижности на плоту начинало казаться непослушным и чужим.
Немного размявшись и согревшись в волнах, Стейн снова взобрался на плот. Повторять часто такую операцию слишком тяжело — как же сохранить тепло без «купания»? Стейн оборвал лоскуты тента и плотно обернул ими ноги. Если это и не очень согревало, то, во всяком случае, защищало немного от снега и града. Попытка закутать тентом всю нижнюю часть туловища до пояса едва не стоила Стейну жизни. Крутая волна подбросила плот в воздух и перевернула, швырнув моряка в пену. Стейн оказался под водой с крепко связанными ногами, совершенно беспомощный. В исступлении он стал выдираться из пут и рвать тряпки руками. Всплыв, он оказался под плотом! Спасательный пояс прижимал его к днищу и не давал возможности поднырнуть под выступавшие борта. Радужные круги поплыли перед глазами, грудь сдавило от недостатка воздуха. Нечеловеческим усилием Стейн оттолкнулся от днища, протиснулся под бортиком и... оказался на поверхности.
Днем Стейн почувствовал жажду. До этого времени он совсем не думал о еде и воде, все его помыслы были заняты борьбой с волнами и холодом. Теперь давало себя знать истощение. Несколько глотков пресной воды могли бы не только доставить наслаждение, но и поддержать силы. Стейн достал из аварийного комплекта запаянную банку. Консервного ножа в ящике не оказалось. Стейн зло выругался. Что делать? Крышка ящика с аварийным запасом была окантована алюминиевой полосой, и Стейн стал колотить по ней банкой с водой, надеясь проделать отверстие. Волны нещадно бросали плот вверх и вниз, одной рукой Стейн держался за веревку, чтобы не свалиться за борт, а другой бил, бил банкой по крышке. Есть! Стейн поднес исковерканную банку ко рту, жадно приник к ней губами. Его стошнило. Нет, это не вода, это яд! Наверное, вода протухла за время длительного хранения и стала непригодной к употреблению. У Стейна началась сильная рвота.
Позже Стейн узнал, что вода в банке была свежей. Просто ее перед употреблением следовало «проветривать» в течение нескольких минут. На банках не было никаких указаний или инструкций на этот счет. Больше Стейн не рискнул пить из аварийного запаса. Когда жажда становилась особенно нестерпимой, он смачивал водой из банки губы, полоскал рот, не решаясь сделать глоток.
Во второй половине дня ревущая водяная громада еще раз перевернула плот. Разъяренный вал буквально сорвал со Стейна спасательный пояс. Хуже того — развязалась веревка, соединявшая его с плотом. К счастью, было светло, и Стейн вскоре увидел на волнах пластмассовый буек, прикрепленный к концу спасательной веревки, который плясал на волнах совсем близко от него.
После потери спасательного пояса Стейн особенно тщательно привязал веревку к руке, и не зря: ночью плот опять перевернулся. Откуда взялись силы, чтобы выдержать все это? Сорок с лишним часов Стейн ни на секунду не смыкал глаз. Тело ныло, мышцы ослабли и не слушались. Вытянуться бы сейчас, закрыть веки и провалиться в небытие! Стейн с ужасом прислушался к этой мысли. «Нет, только не это! Расслабление — гибель. Не спи, не спи, парень! Завтра тебя найдут, держись!» Стейн подбадривал, убеждал себя, но в душу закрадывалось сомнение: прошел целый день, целый день надежд и ожидания, а его еще не нашли.
Снова наступило утро. Стейн заметил, что ветер немного стих, и волны не казались очень уж страшными. Иногда сквозь разрывы в тучах проглядывало солнце. «Меня несет на юг, — думал Стейн. — Что же, за неделю может отнести к Багамским островам. Только выдержу ли я так долго? А если пронесет мимо? Впереди Азорские острова. Правда, туда-то я вряд ли доберусь живым!»
Порой мысли начинали путаться, исчезало представление о времени. Во рту пересохло, губы потрескались, глаза заплыли, и Стейн почти ничего не видел. И физически и морально он дошел до предела: почти трое суток не спал, не ел, практически ничего не пил. Чувство одиночества и безразличия овладело им, а когда он услышал какие-то непонятные звуки, окончательно потерял самообладание. Мелькнула безнадежная мысль: «Начался бред. Это все».
Но что-то действительно плескалось и пищало около плота. Он выглянул за борт — ничего. «Конечно, я схожу с ума», — вновь мелькнуло в голове. А писк раздавался — то впереди плота, то сзади, то сбоку. И вот Стейн увидел большую морскую черепаху, вынырнувшую у самого борта. О, как он обрадовался! Он был готов заключить черепаху в объятия и расцеловать ее.
Когда животное исчезло и до сознания Стейна дошло, что он опять один, он заплакал. Потом лег на дно и закрыл глаза. Будь что будет, теперь уже все равно. Но страшная боль в ногах не давала ему забыться. Спустя час его начало трясти. «Нет, так не годится», — подумал Стейн и снова — в который раз! — перевалился через борт в воду. Плавание придало бодрости. На плоту Стейн достал из аварийного запаса сухарь и засунул его в рот. Сухарь разбух и никак не проглатывался, желудок отказывался принимать пищу. Глоток воды из новой банки вызвал очередной приступ рвоты.
И еще одну ночь Стейн цеплялся за жизнь, действуя механически, инстинктивно, как во сне: цеплялся за веревку, переваливался за борт, когда одолевал холод, плавал, снова взбирался на плот. Он не сомкнул глаз до рассвета и увидел над седым океаном в просвете между тучами первый солнечный луч. Все. Сил больше не было. Отяжелевшие веки сами собой опустились, и Стейн погрузился в полуобморочное состояние. Было около девяти часов утра 25 марта.
Стейн услыхал шум авиационных моторов, когда уже было поздно: самолет пролетел над ним. Он вскочил на колени и стал дико размахивать руками. Сон пропал, сердце бешено стучало в груди.
— Дьявол! Если бы я не заснул!
Стейн бессильно опустился на дно плота и смотрел вслед скрывавшейся стальной птице. Неужели надежда обманет его еще раз? Однако далеко за гребнями волн самолет развернулся, и Стейн увидел его снова. Он шел прямо на плот, гораздо ниже, чем прежде. К стеклам кабины прильнули лица...
Самолет — это была четырехмоторная винтовая машина американской спасательной службы — сделал над плотом несколько кругов. На воду были сброшены два буя с дымовыми шашками. В центр спасательной службы послали радиограмму с указанием точного местонахождения плота, и через некоторое время находившийся неподалеку танкер уже полным ходом спешил на помощь. С самолета по указанию центра прыгнули в море с парашютом два аквалангиста. Они взяли с собой радиостанцию, медикаменты, шерстяные одеяла...
Самолет кружил и кружил над плотом, а Стейн все подпрыгивал на коленях, махал руками, что-то кричал. Он не боялся больше остаться незамеченным, просто чувства, переполнявшие его, искали выхода. Потом наступила реакция. Аквалангисты, подплывшие к плоту, увидели, что Стейн, всего минуту назад приплясывавший как безумный, лежит совсем без сил и не может пошевелить рукой. Когда ему оказали первую помощь, Стейн спросил:
— Какой сегодня день?
— Воскресенье, — ответил американец.
Стейн долго молчал и, морща лоб, о чем-то думал. Потам задал еще один вопрос:
— Вы... вы нашли кого-нибудь, кроме меня?
Из-под опухших век Стейн напряженно смотрел на спасателя, ожидая ответа.
— К сожалению, никого...
Стейн отвернулся. Он впал в забытье.
Один из аквалангистов связался с самолетом.
— Парень находится в удивительно хорошем состоянии после всего того, что ему пришлось пережить, — сообщил он. — Организм потерял большое количество жидкости, на теле, на руках, на лице много ссадин и кровоподтеков, но в остальном, очевидно, все в порядке!
Через некоторое время подошел танкер, и Стейн на шлюпке был доставлен на борт. А еще через три часа вертолет доставил его на авианосец «Индепенденс», где были врачи и судовой госпиталь. К посадочной площадке принесли носилки, ящик со стерильными шприцами и прочими инструментами, сильнодействующие лекарства. Когда вертолет сел, медики остолбенели от удивления: на палубу сам, без чьей-либо помощи вышел высокий светловолосый парень. Лицо н руки в синяках и ссадинах, вид усталый и истощенный, но парень крепко держался на ногах и улыбался!
...В районе, где был найден Стейн, продолжались поиски. 25 марта были обнаружены еще несколько плотов, пояса и другие предметы с борта «Нуше Варианта». В ста милях от места катастрофы экипаж одного из самолетов заметил большое пятно нефти. Очевидно, здесь затонуло еще одно норвежское судно — «Анита», вышедшее из Норфолка часом раньше «Нуше Варианта». Последнее радио, полученное с борта «Аниты» в полдень 21 марта, содержало только обычное сообщение о курсе корабля. С тех пор никаких сигналов с этого судна с экипажем в 32 человека зарегистрировано не было. Катера и самолеты продолжали поиски 26 и 27 марта. Результатов никаких. Стейн Габриельсен оказался единственным человеком, уцелевшим после гибели двух норвежских кораблей.
Недавно в Норвегии вышла книга, рассказывающая обо всем, что случилось со Стейном Габриельсеном. На титульном листе посвящение: «Всем морякам — мужчинам и женщинам». Автор книги и Стейн, принимавший самое активное участие в ее издании, решили передать весь гонорар в пользу семей погибших членов команды «Нуше Варианта».
В послесловии к книге Стейн пишет: «7 апреля 1973 года было самым тяжелым днем в моей жизни.
В морской церкви Осло состоялась служба в память о погибших моряках с «Нуше Варианта». Здесь я встретился с родными и близкими моих дорогих товарищей по плаванию, которых уже нет в живых. То, что я пережил при этом, никогда не изгладится из моей памяти. Но люди предавались своему горю с таким достоинством, с таким суровым спокойствием... Я выдержал и это испытание».
Сейчас Стейн Габриельсен снова плавает на одном из норвежских судов. Перенесенные лишения не поколебали его любви к морю, не отвратили его от дальних океанских странствий. Ведь «моряк всегда остается моряком» — так справедливо утверждает старая норвежская пословица.
И. Марков
