Грегори на цыпочках прокрался в смежную комнату и опустился в кресло. Чтобы не разбудить уютно свернувшуюся на неразобранной кровати Джойс, он не стал зажигать света. В темноте нащупал на столике бутылку с виски и сделал большой глоток. Стало легче, хотя смутное беспокойство не отпускало его. Если бы он знал, что на него свалится это неожиданное задание, ни за что бы не стал вызывать Джойс. Стоило ли ей лететь из Штатов в Пирей, чтобы томиться одной в номере? Правда, ребята из «элинт» (1 «Элинт» — отдел электронной разведки в штабе 6-го флота США в Неаполе.) уверяли, что операция на сей раз несложная и совсем не опасная. Только жену в этом убедить оказалось невозможно. После «Либерти» (2 Во время израильской агрессии в июне 1967 года американское шпионское судно «Либерти» было по ошибке атаковано израильскими торпедными катерами и авиацией. В результате его экипаж потерял 34 человека убитыми и 75 ранеными.) она вечно всего боялась да твердила про Аллана. Ну кто мог подумать, что израильтянам вздумается атаковать «Либерти»? Бедняге Аллану не повезло. А ведь на его месте мог быть и он, Грегори, если бы тогда, после Кипра, он не пробился на курсы электронщиков-океанографов.
«Только для президента»
(«Только для президента» — высший гриф секретности, принятый в США.)
Еще в школе Грегори Литл отдавал предпочтение математике и физике, университет он окончил в первом десятке. Довольно плотный, белобрысый, с наметившимися залысинами, Грегори среди студентов, щеголявших в джинсах и ярких спортивных куртках, выделялся строгими темно-серыми костюмами. Он словно бы уже наметил свой будущий облик солидного ученого...
Грегори приблизительно догадывался, чем вызвано срочное приглашение декана факультета профессора Клейтона. Тот уже не раз заводил окольный разговор о том, что собирается делать Литл после окончания учебы.
Но вот несколько дней назад все встало на свои места, когда профессор Клейтон вручил своему любимцу небольшую брошюрку, посоветовав на досуге внимательно изучить ее.
Тоненькая книжонка и впрямь оказалась любопытной. «Организованное в 1952 году Агентство национальной безопасности выполняет высокоспециализированные технические и координационные функции, относящиеся к национальной безопасности», — прочел он на первой странице. И чуть ниже: «Роль агентства заключается в сборе, обработке, сопоставлении и истолковании... сведений, которые должен иметь в своем распоряжении президент Соединенных Штатов» (1 Цитируется по подлиннику.).
Грегори перевернул страницу: «...На службе президента...» Еще на следующей: «...Несет ответственность перед президентом...» Дальше опять: «...Поиски сведений, необходимых президенту...» В конце брошюры был помещен снимок седовласого джентльмена, выскакивающего из роскошного лимузина с портфелем в руках перед Белым домом. Брошюра впечатляла.
Осторожно постучав и услышав: «Входите», Литл открыл дверь кабинета профессора Клейтона.
— Грегори, с вами хочет побеседовать один джентльмен, — поднялся из-за стола декан. — Не робейте, коллега, — ободряюще улыбнулся он. Дверь за деканом бесшумно закрылась.
Почти весь день из кабинета не уходило слепящее солнце, поэтому шторы были задернуты, и свет, пробиваясь сквозь них, наполнял комнату желтовато-бурым туманом. Только теперь Литл разглядел, что за потрескавшимся полированным столом в кольце стульев, что стоял у дальней стены, почти невидимый на фоне темных панелей сидел человек.
— Хеллоу, Грегори! — это было сказано так сердечно, с таким радушием, что усомниться в искренности было просто невозможно. — Меня зовут Майкл.
— Рад вас видеть, сэр, — ответил Литл. Конечно, можно было бы сказать и просто «привет!», но Грегори счел более подходящим сдержанно-уважительное «сэр». В этом было и чувство собственного достоинства, и признание дистанции, исключающей какую-либо фамильярность, и учтивый, но твердый намек на то, что все формы обращения имеют равное право на существование. Мистер Майкл явно не остался глух к этим нюансам. Он чуть нахмурился, но потом предпочел сделать вид, что ничего не заметил, и хозяйским жестом пригласил Литла выбрать место за столом. Затем сел и сам. Сплетя пальцы на затылке, Майкл, как показалось Грегори, целую вечность изучающе рассматривал его. Наконец Майкл прервал затянувшееся молчание.
— Вы, видно, решили, что я собираюсь завербовать вас в шпионы. — Появившаяся при этом добродушная улыбка больше уже не сходила с его лица в продолжение всей беседы. Точнее, это была не беседа, ибо Грегори лишь изредка приходилось вставлять одну-две фразы в словно записанный на магнитофон монолог мистера Майкла. — Ошибаетесь. Нам нужны не шпионы, а ученые-специалисты. Люди, имеющие степень по электронике и прикладной физике, языкам и организации производства, математике и истории, аэронавтике и экономике. Даже лесовод может найти у нас замечательную работу. Нам нужны люди проницательные, эрудированные, способные правильно оценивать других, любознательные...
Смущенный Грегори никогда не предполагал у себя наличия стольких выдающихся качеств.
— Вы поездите по свету, станете очевидцем волнующих событий, а не будете чахнуть в духоте лабораторий. Неплохая альтернатива, не так ли? — с пафосом закончил монолог м-р Майкл. Потом буднично и сухо добавил: — Конечно, сначала мы кое-чему вас немного подучим.
Перед расставанием он попросил мистера Литла сохранить все, что он слышал, в секрете.
Грегори не находил, что он пошел против совести, встретившись с человеком из Агентства национальной безопасности. Ведь АНБ — это не ЦРУ. Да потом, в сущности, он не сказал ничего определенного. Так, общая беседа, в которой его даже ни о чем не расспрашивали, а тем более не требовали каких-либо подписей или обещаний.
Поэтому письмо в простом конверте без всяких штампов, полученное накануне последнего экзамена, повергло Литла, начавшего уже забывать о разговоре с общительным Майклом, в изумление. В нем «уважаемому мистеру Г. Литлу» в достаточно категоричной форме предлагалось прибыть такого-то числа в Форт-Холабэрд, штат Мэриленд.
Так Грегори Литл, стопроцентный янки, улыбающийся, почитающий сильных мира сего и ни в чем не сомневающийся, умеющий рассчитать логику БЭСМ и программу для нее, стал одним из 40 тысяч сотрудников Агентства национальной безопасности, самого засекреченного разведывательного учреждения Соединенных Штатов. Впрочем, прежде чем он получил доступ в штаб-квартиру АНБ — трехэтажное здание в Форт-Миде с наглухо закрытыми окнами и самыми длинными коридорами в мире, окруженное тройным рядом колючей проволоки, — прошло целых полгода.
Мрачноватое здание из серого камня и кирпича в Форт-Холабэрде, куда согласно предписанию явился Литл, ничем не выделялось среди местных шедевров казарменной архитектуры. Находись оно в ином месте, его с равным основанием можно было бы принять и за провинциальный колледж, и за спортивный загородный клуб, и за школу ордена иезуитов. Лишь уродливый сфинкс — символ молчания, — одиноко торчавший в вестибюле, говорил сам за себя. Его попросили подождать — как вспоминал он потом, это были последние спокойные минуты в его жизни. На протяжении следующих месяцев для размышлений просто не оставалось времени. Общая физическая подготовка, обучение приемам рукопашного боя, прыжки с парашютом, методы визуального наблюдения и скрытого фотографирования, проникновение на «объект» и вскрытие хитроумных замков, установка подслушивающих устройств — все это были совершенно незнакомые для Грегори предметы, не имевшие ничего общего с математикой или электроникой, а тем более с тем образом ученого-исследователя, который так соблазнительно рисовал мистер Майкл.
Основной курс — его читал один из ближайших помощников самого Юджина Фубини (1 Юджин Фубини, итальянец по происхождению, в 1963 году был назначен директором АНБ. До эмиграции в США в 1939 году был в Италии членом фашистской организации. Во время войны служил научным наблюдателем и техническим консультантом армии и ВМС США в Европе. Позднее на посту директора АНБ Фубини сменил генерал Маршалл Картер, в течение шести лет до этого работавший в госдепартаменте, а затем заместителем директора ЦРУ при Даллесе и Маккоуне.) (эта тайна просочилась к слушателям неведомыми путями, ибо официально новый преподаватель представился просто как мистер Фрэн) — начался довольно неожиданно.
— Должен вам сказать, — невысокий худощавый мужчина с жидкими пепельно-серыми волосами остановился посреди аудитории и обвел притихших молодых людей насмешливым взглядом, — что время, когда американский президент мог позволить себе заявить, что джентльмены не читают чужих писем, давно миновало. Агентство национальной безопасности именно для того и существует, чтобы проникать в чужие секреты, неважно, скрыты они в абракадабре шифрованных сообщений или электромагнитных импульсах радаров. Для нас представляют интерес любые виды коммуникаций: телефонные, телеграфные, радио, причем не только на государственном уровне. Запомните еще и то, что эпоха Мата Хари и Джеймса Бонда кончилась. Сегодня одна удачно расположенная антенна или один спутник дают куда больший эффект, чем сто лучших шпионов.
На траверзе Латакии
Стив Даймонд, капитан научно-исследовательского океанографического судна «Наутилус» («Длина — 106 футов, водоизмещение — 196 тонн, приписан к 6-му флоту США», — значилось в секретных архивах АНБ), был не только настоящим морским волком, как это принято писать в книгах, но, что более существенно, имел звание кэптена (1 Кэптен — офицерское звание в американском флоте, соответствующее капитану 2-го ранга.) ВМС США. Впрочем, и остальные шестеро членов команды «Наутилуса», за исключением Грегори Литла и Алекса Брикленда, также не были новичками в море и ходили в унтер-офицерских чинах. Все семеро поглядывали свысока на «океанографов» Алекса Брикленда и Литла, хотя Грегори носил звание лейтенанта-коммандера (2 Лейтенант-коммандер — офицерское звание, соответствующее капитан-лейтенанту.) и считался помощником Даймонда, а Алекс был лейтенантом, Литл не без основания считал, что тон тут задал сам капитан «Наутилуса». Во всяком случае, когда после второй бутылки шотландского виски он попытался расспрашивать Даймонда о его морской карьере, то услышал в ответ, что «он, Стив, ходил с морскими конвоями в Северной Атлантике, когда он, Грегори, не мог сам сходить на горшок». Однако в работу Литла и Брикленда капитан никогда не вмешивался.
Когда рано утром Литл поднялся на борт «Наутилуса», стоявшего, как и полагается невинному научному суденышку, в торговой гавани Пирея, обычно непроницаемое медно-красное лицо Даймонда буквально полыхало нетерпением. «Ребята из «элинт» клялись и божились, что не знают деталей операции, говорили только, что она абсолютно безопасна и руководить ею будет некий коммандер (Коммандер — офицерское звание в американском флоте, соответствующее капитану 3-го ранга.) по фамилии Джентри. Но похоже, что Даймонд вчера что-то разузнал в оперативном отделе», — подумал Грегори. И не ошибся. Новость, добытая капитаном, была просто сногсшибательной: шеф предстоящей операции Уэйн Джентри был... офицером израильского АМАН (2 АМАН, или «Шерут модиин», — военное разведывательное управление Израиля.).
— Но ведь он же носит фамилию Джентри? — слабо попытался возразить Литл.
— Он такой же Джентри, как я Иезекииль, Натан или дщерь Иевфаева! — Даймонд даже не считал нужным скрывать своего раздражения. Еще бы, ему, кэптену, предстояло быть мальчиком на побегушках у какого-то израильтянина, да еще, наверное, младшего по званию.
Наиболее характерной чертой коммандера Джентри, не считая румяного, моложавого лица и грубоватых манер, оказалась его мания конспирации. Прежде всего все члены команды «Наутилуса» были осмотрены взором строгого экзаменатора, коммандер не сказал ни слова о предстоящей операции, пока судно не вышло за пределы пирейской гавани.
— Все, что вы услышите, джентльмены, — он понизил голос почти до шепота, хотя в рубке были, лишь Даймонд да Литл, — совершенно секретно.
Во время недавнего налета на крупнейший сирийский порт Латакию зенитным огнем был сбит израильский «мираж», снабженный новым секретным электронным оборудованием для «ослепления» радаров. В принципе на таких машинах должен устанавливаться механизм подрыва, который действует автоматически, если пилот катапультируется.
— Однако данный «мираж» не имел подрывного устройства, поскольку это была опытная машина, — закончил Джентри.
— Ясно. С опытными образцами ничего не должно случиться, пока они не запущены в серию, — заметил Литл, поглощенный разглядыванием таблетки алказельцера, с шипением растворявшейся в стакане воды. Ему действительно все было ясно: АНБ разработало новейшую противорадарную аппаратуру и передало ее для опробования в боевых условиях израильтянам. Понятно, что теперь в Форт-Миде готовы на все, лишь бы «мираж», начиненный секретами, не попал в руки арабов. Поэтому-то «Наутилус» и откомандировали в помощь нашим милым друзьям из Тель-Авива. Нет, Грегори не был антисемитом; но Аллан, погибший на «Либерти» по милости этих «друзей», словно стоял перед глазами, хотя прошло уже почти пять лет.
— У вас есть координаты места падения самолета в море, коммандер? — капитан Даймонд позволил себе выдать владевшее им раздражение лишь тем, что сделал ударение на мнимом звании представителя АМАН.
— В день вылета была низкая облачность, волнение баллов семь-восемь, так что...
— В двенадцатимильной зоне (Двенадцатимильная зона — ширина территориальных вод, находящихся под суверенитетом данного государства.) или за ее пределами?
— Кажется, за.
— А вам не кажется, что это дохлое дело? — на этот раз Даймонд не стал сдерживаться. — Одно дело работать в открытом море, другое — в территориальных водах. Малейшая оплошность — и команде «Наутилуса» гарантировано длительное содержание за казенный счет...
Рассвет еще только занимался, когда на следующий день судно вышло на траверз Латакии. Как и накануне, в рубке опять маячила фигура Джентри.
— Начнем с четырнадцатимильной зоны непосредственно у территориальных вод, — предложил Литл. — Как рельеф дна, Алекс?
— Судя по промерам эхолотом, отличный. Постепенное понижение от 400 до 900 футов.
— «Мираж» взорвался в воздухе, коммандер? — Грегори повернулся к представителю АМАН.
Джентри пожал плечами.
— Точных данных нет, но какое это имеет значение?
— Если самолет взрывается в воздухе, то сонар даст массу мелких точек. Вроде перца на бифштексе. Та же самая картина будет, если он вертикально врезается в воду. По силе удара это все равно, что поставить на его пути солидную стену. Другое дело, когда он входит в воду по пологой траектории да еще на относительно небольшой скорости.
Через час капитан Даймонд вызвал в рубку Алекса Брикленда, которому предстояло следить за точным местонахождением судна. Дело в принципе было не такое уж сложное — по значениям пеленгов на постоянные станции наведения 6-го флота, выдаваемым судовым локатором, вычислять и прокладывать на карте курс судна.
Вслед за Бриклендом в «собачью конуру» — крошечную кабинку на корме — отправился и Литл. Самая ответственная работа предстояла ему. С помощью «рыбки» — буксируемого под водой за судном сонара, шестифутовой сигары, непрерывно посылавшей по обе стороны от себя звуковые импульсы, — отыскать под толщей воды остатки «миража». Отражаясь от дна и различных предметов, импульсы рисовали звуковую картину на валике самописца в виде непрерывной диаграммы из тоненьких параллельных линий. Мастерство оператора сонара заключалось в том, чтобы по величине, частоте и чередованию этих линий определить, какие объекты встречают звуковые импульсы.
Во избежание неприятных случайностей Литл предпочел спустить сонар, пока «Наутилус» находился еще достаточно далеко от зоны поиска. Резким жестом он подал команду стоявшему на лебедке Гарри Максуини, который исполнял на «Наутилусе» обязанности боцмана.
— Глубина девять, — раздался в наушниках голос Даймонда, который с помощью эхолота определял глубину непосредственно под килем. Точное знание глубины теоретически позволяло оператору успеть поднять буксируемый за судном сонар, если встречалось препятствие. — Зона!
— Зона! — продублировал Литл, нажимая на красную кнопку. — Отметка! — на валике самописца появилась жирная черта с цифрой один.
Потянулись нудные часы поиска, когда «Наутилус», словно челнок, бороздил море параллельными галсами. Некоторое разнообразие могло внести лишь сообщение о том, что судно вошло в территориальные воды, где в любой момент можно нарваться на сторожевые катера арабов. В этом случае нужно было или попытаться удрать, если для этого оставалась хоть малейшая возможность, или отбиваться до последнего, а потом затопить судно. Задержание, хотя «Наутилус» и именовался научно-исследовательским океанографическим судном, неминуемо повлекло бы за собой международный скандал, как это уже было с «Луэбло» (Американское шпионское судно «Пуэбло» было задержано 23 января 1968 года кораблями ВМС КНА в территориальных водах Корейской Народно-Демократической Республики. По признанию командира Бьючера, в рамках операции «Пинкрут» «Пуэбло» была поручена электронная разведка радарной сети и военных объектов на побережье КНДР, причем оно было замаскировано под океанографическое исследовательское судно.) : аппаратура, которой был начинен «Наутилус», говорила сама за себя. Правда, пока все обходилось хорошо, но Литл не без злорадства представил себе положение «коммандера Джентри», если их действительно прижмут. «Впрочем, и нам придется несладко», — тут же подумал он.
В 12.00 в дверцу «собачьей конуры» просунулась голова Джентри.
— Что-нибудь обнаружили, Литл?
— Пока было четырнадцать контактов.
— Тише, тише, что вы кричите! — коммандер опасливо выглянул наружу.
— Послушайте, коммандер, бросьте эту глупую игру в прятки. Неужели вы всерьез думаете, что на судне хоть один человек еще не понял, что мы что-то ищем? — не выдержал Грегори.
— Хорошо, хорошо, — Джентри явно не хотел идти на обострение. — Вы уверены, что ни один из контактов не был... э... объектом?
— Уверен? Конечно, нет. Пока я их идентифицировал как естественные образования. Но если вы хотите перепроверить...
— К сожалению, я в этом ничего не понимаю, — смущенно признался представитель АМАН.
— Зато для меня это — специальность...
В 17.40, когда лейтенант-коммандер Грегори Литл зарегистрировал 37 контактов и выпил десяток чашек кофе, «Наутилус» находился примерно в миле от границы территориальных вод. Первые точки появились на пределе дальности сонарного луча по правому борту. Точки выглядели чертовски подходящими.
— Отметка! Какая глубина?
— Четыре восемь шесть. Есть что-нибудь? — голос капитана был совершенно спокоен.
— Кажется, мы дома.
Еще точки, и наконец четкий контакт, который не мог быть ничем иным, кроме самого фюзеляжа «миража».
Фюзеляж со всей секретной аппаратурой, конечно, сплющенный в гармошку, но целиком в одном месте! Литл устало сдернул наушники и выключил сонар. Все, их миссия выполнена. Завтра он увидит Джойс.
Грегори отправился в рубку. Капитан Даймонд и Джентри, оба красные и злые, словно два петуха, замерли друг против друга.
— Черт побери, это не наше дело вылавливать ваши консервные банки! — рычал Даймонд.
— Вы отказываетесь выполнять приказ? — шипел представитель АМАН. — Операцией командую я. Может быть, вы просто трусите?
Последний аргумент для кэптена Стива Даймонда был ударом в солнечное сплетение.
— Кто? Я? — не дожидаясь ответа, он выглянул из рубки. — Максуини!
— Да, сэр, — в дверях рубки выросла кряжистая фигура боцмана.
— Готовьте скафандр и баллоны,
Литл решил, что настало время вмешаться.
— Простите, сэр, но глубина на отметке четыреста восемьдесят шесть футов...
— Ничего, пойдет на смеси гелия с кислородом.
— Но у нас ее с собой нет, — упорствовал Грегори.
Капитан Даймонд в ярости повернулся к боцману, готовый наброситься на него с кулаками.
— Приказа брать дополнительное снаряжение не было, сэр, — поспешно выпалил тот, глядя на Джентри.
Коммандер Джентри со своей манией конспирации забыл о том, что «Наутилус» — вспомогательное судно электронной разведки, на котором обычно нет глубоководного водолазного снаряжения.
— Ладно, можете быть свободным, Гарри, — буркнув, отпустил боцмана Даймонд.
Литл в душе торжествовал: этому надутому индюку из АМАН не удалось разлучить его с Джойс еще суток на пять. Завтра они махнут в Афины и...
— Капитан Даймонд, — прервал радостные мысли Литла Джентри, — прошу вас срочно передать в оперативный отдел штаба флота эту шифровку. Я решил вызвать наш корабль с необходимым снаряжением. Рандеву проведем ночью в море.
Литл почувствовал, что во рту у него вдруг пересохло. Значит, их все-таки втянут в авантюру. Добром она не кончится. Это было даже не предчувствие — просто Грегори никогда не забывал об Аллане...
Решение капитана Даймонда
Все годы, что Литл знал Аллана, — и на курсах в Форт-Холабэрде, и во время годичной стажировки в агентстве, где они постигали тайны применения электроники в криптоаналитических разработках, и позднее, в центре перехвата в Каравасе, — тот оставался неисправимым романтиком. Собственно, именно он уговорил Грегори поехать на Кипр, когда после стажировки им предложили на выбор — остаться в Форт-Миде или отправиться за границу, в Бадабер (1 Бадабер — крупная американская база электронной разведки, с 1959 по 1969 год располагавшаяся на пакистанской территории неподалеку от перевала Хайбер Пасс, в Пешаваре. Численность персонала этой шпионской базы составляла около тысячи человек.) или Каравас. Аллан тогда все уши прожужжал об этом «райском острове», «колыбели культуры, где когда-то родилась богиня любви Афродита».
Правда, жизнь в Каравасе, центре перехватов в 23 милях от Никозии, оказалась отнюдь не романтической. Изматывающие круглосуточные дежурства, осточертевшая секретность и обстановка общей подозрительности, тон которой задал сам начальник центра полковник Кларк, да унылые попойки в коттеджах, расположенных за забором из колючей проволоки, вдоль которого несла неусыпную охрану морская пехота, — все это мало походило на «непосредственное участие в волнующих событиях». Аллан скис на второй месяц. Через год по его инициативе они добились откомандирования из центра.
Эсминец «Хайфа» опоздал на рандеву на целых два часа. За это время Джентри пришлось выслушать от Даймонда немало ехидных реплик о порядках, существующих в израильском флоте. Из предосторожности «Наутилус» до полудня крейсировал неподалеку от побережья милях в сорока к северу от Латакии и лишь потом направился к тому месту, где был обнаружен «мираж». По расчетам Литла, им оставалось еще минут пятнадцать ходу, когда внизу раздался сигнал тревоги. Он тут же выскочил на палубу.
— Все-таки вчера мы наследили, — коротко заметил Даймонд, не отрываясь от бинокля. — Там торчит какое-то судно.
Когда «Наутилус» приблизился к квадрату поиска, Грегори разглядел изрядно обшарпанный траулер под арабским флагом. Сомнений быть не могло: его появление здесь, конечно же, было не случайным; очевидно, длительное крейсирование «Наутилуса» накануне не прошло незамеченным.
— Боцман, запросите их, не нужна ли помощь,— капитан Даймонд решил выступить в роли доброго самаритянина.
Ответ был весьма красноречив: «Не подходите близко. Работают водолазы».
— Черт побери, они же могут в любой момент нащупать «мираж», — на побледневшем лице коммандера Джентри легко читалась растерянность.
Литл усмехнулся. «Ну вот и докомандовался, — подумал он. — Остается один выход — убраться подобру-поздорову восвояси. Что теперь толку от снаряжения, доставленного «Хайфой»? Подводные сражения бывают только в фильмах о Джеймсе Бонде...»
— Как далеко они от «миража»? — с тревогой спросил Джентри.
Капитан Даймонд взял микрофон и нажал кнопку:
— Брикленд, координаты.
— Двадцать восемь сорок четыре.
«Значит, арабы всего футах в ста от фюзеляжа»,— сообразил Литл, глядя, как Даймонд ставит на карте точку почти рядом со вчерашней отметкой. «Наутилус» описывал широкую дугу вокруг траулера. Литл и без бинокля отчетливо видел два шланга, уходящих с палубы в воду: вдвоем водолазы могли быстрее осмотреть район.
— Я вызову авиацию, и если они заупрямятся...
— Вы забываете, что мы в международных водах, коммандер, — холодно прервал его Даймонд.
— Делайте что хотите, капитан, но поймите, что мы не можем им позволить захватить аппаратуру,— в словах представителя АМАН прозвучали просительные нотки. — В конце концов, за выполнение задания мы будем отвечать оба...
Даймонд сосредоточенно морщил лоб. Потом вызвал Максуини. У Литла упало сердце. Было бы абсурдом надеяться на то, что удастся подорвать лежавший на дне фюзеляж. И даже если бы каким-нибудь чудом затея удалась, оставались еще арабские водолазы, которым они не могли приказать покинуть опасную зону...
— Можно зашить заряд в прорезиненный брезент, сэр, — с готовностью предложил боцман.
— Вы забываете о давлении, Максуини, — быстро возразил Литл. — Ведь здесь же почти пятьсот футов глубины.
Боцман на секунду задумался.
— Тогда набьем его в воздушный шланг. Он выдержит и побольше.
— Взрыватель придется поставить и контактный и электрический.
— Так точно, сэр.
— Только побыстрее, Гарри. У нас мало времени. К счастью, дно ровное как блин. Ни камней, ни скал, случайный взрыв исключается, — Даймонд теперь обращался к Джентри.
— Ничего не выйдет, — не выдержал Литл.
— Я понимаю, что шансов немного, но попробовать стоит.
— Да нет, сэр, я имел в виду водолазов.
— При чем здесь водолазы?
— Если взрыв произойдет в ста футах, даже в скафандрах от них останется желе, начиненное перемолотыми костями.
Капитан Даймонд усмехнулся:
— Вы можете предложить другой вариант, Литл? Нет? Не забывайте, что их никто не звал сюда. Вот пусть и пеняют сами на себя.
— Сэр, — Литл был бледен, — нужно хотя бы предупредить арабов. Ведь иначе люди погибнут.
— Бесполезно. Они все равно не успеют пройти декомпрессию. А ждать мы не можем. Того и гляди появятся сторожевики. Чем это грозит, сами понимаете. Ведите «рыбку» футах в двух над дном. Если точно выдержим курс, она наверняка зацепит фюзеляж.
— Все готово, сэр, — вытянулся в дверях рубки Максуини...
— До цели тысяча футов, — раздался в наушниках голос Даймонда.
Литл попытался забыть о водолазах, которые где-то рядом искали на дне «мираж». Он включил сонар и начал осторожно травить буксирный трос, пока «рыбка» не оказалась в пятидесяти футах от дна. Ладони были мокрыми от пота.
— Пятьсот футов.
«Великая вещь разделение труда. Наверное, вот так же пилот дает данные бомбардиру на В-52», — подумал Литл. На валике появилась сыпь мелких обломков самолета.
— Контакт прямо по курсу, — доложил Грегори в рубку,
— Есть контакт... Двести футов.
Литл мягко опустил сонар на нужную глубину. Вот и проклятый фюзеляж. Неужели они промахнутся? Черточки на ленте с каждой секундой росли, словно живые. Теперь Литл вел «рыбку» футах в трех от дна. «Только бы не наткнуться на какой-нибудь камень», — Грегори поймал себя на том, что захвачен происходящим. Лицо залила краска стыда.
— Сто футов.
«Меньше футбольного поля. Поздно», — Литл обманывал сам себя и знал это. Достаточно легкого движения кисти, и сонар прошел бы выше цели.
— Отметка, — Грегори едва заставил себя прохрипеть это короткое слово в микрофон.
Литлу казалось, что в ушах у него грохочут два дизеля. Секунда, вторая. Взрыва не было. «Значит, все-таки промахнулись», — облегченно подумал он. В тот же миг за кормой «Наутилуса» взлетел серебристый гейзер. Послышался неожиданно тихий звук взрыва, похожий на автомобильный выхлоп. «Как я мог забыть про буксирный трос?» — Грегори овладела какая-то отрешенная пустота. Машинально он взглянул на валик самописца. Бумажная лента была чистой, как первый снег.
— Поздравляю вас, капитан Даймонд. Это была ювелирная работа, — коммандер Джентри порывисто протянул руку. Польщенный капитан пожал ее.
— Все в порядке, друзья. Поднимайтесь сюда, виски за мной, — объявил он по внутренней связи Литлу и Брикленду.
Прежде чем идти в рубку, лейтенант Брикленд успел заглянуть на камбуз и прихватить тарелку отменных пончиков, которые так мастерски делал унтер-офицер 3-го класса Мартин Чикка. В своей «собачьей конуре», уткнувшись в потные ладони, истерически рыдал за маленьким штурманским столиком лейтенант-коммандер Литл. Ведь это же он, Грегори Литл, мягкий и интеллигентный человек, безумно любящий свою Джойс и никому не желающий зла, только что своими руками убил двух человек. Видит бог, он не хотел этого...
Вздымая пенистые буруны, научно-исследовательское океанографическое судно «Наутилус» быстро уходило в открытое море.
С. Милин
