Чужой среди акул

Фрагменты из книги известного французского океанавта Жак-Ива Кусто, написанной совместно с сыном. Полностью книга будет опубликована в издательстве «Мысль».

Вступление Жак-Ива Кусто:

Вот уже больше двух лет, как мое судно «Калипсо» вышло из Монако в самое долгое и увлекательное плавание. Мы погружались с кинокамерой к акулам Красного моря и Индийского океана. Мы объездили архипелаги и уединенные острова — Мальдивы, Сейшелы, Сокотра, Альдабру, Глорьез. На склонах рифов, под водой, мы обнаружили погрузившиеся в море доисторические слои ледниковых эпох и открыли морские окаменелости в горах Мадагаскара; мы вальсировали с морскими обитателями, похожими на участников бала-маскарада; цеплялись за ласты усатых и зубатых китов и даже вели дневник странствий некоторых из них; недалеко от мыса Доброй Надежды мы приручили Пепито и Кристобаля — двух морских львов; исследовали затонувшие корабли у Святой Елены; искали сокровища на Серебряной банке среди Багамских островов; погружались на подводном «блюдце» на дно озера Титикака; плавали в обществе морских слонов Гваделупы. А теперь готовимся пересечь Тихий океан и снимать у Галапагос и Нумеа, в районе Большого Барьерного рифа и у Зондских островов между Индийским и Тихим океанами. Это долгое, чудесное плавание я хочу отразить в большой, красочной «кинофреске», предназначенной для телевизионных экранов всего мира. Этой цели я отдаю весь свой опыт тридцати трех лет работы под водой, всю свою любовь к природе и к океану.

Выход в плавание — всегда большое событие, но этот был из ряда вон выходящим. Как-никак, произошло чудо. В наш век рациональности, научности и прибыли мы отплывали, не имея какой-либо конкретной цели, без драконовских ограничений во времени и без обязанности перед кем-либо отчитываться. Плыви, куда тебя поманит. Наша единственная задача, единственное занятие — смотреть и видеть. В эпоху сверхспециализации нам предстояло стать глазами тех, кто не может или не хочет путешествовать сам. Мы чувствовали себя чем-то вроде странствующих рыцарей прошлого, которые путешествовали по свету и возвращались, чтобы поведать своему королю о святых местах или стране мавров. Нас отличало то, что рассказ о приключениях будет адресован не одному королю, а миллионам людей. Право же, исполинская задача, если вдуматься.

На экране зритель не увидит почти неодолимых трудностей, обычно связанных с такого рода предприятием: годы технических приготовлений и исследований, поиски документации, разрешение мучительных финансовых проблем, тысячи погружений, многие часы, проведенные в холодной воде или декомпрессионной камере, ночи, потраченные на починку жизненно важного снаряжения или разгерметизировавшейся кинокамеры, песчаные бури, тропические циклоны, аварии и поломки, которые случаются на судне среди океана, тревожные минуты, когда потеряна связь с аквалангистом или «блюдцем». Наконец, за кадром во многом останется та опасность, о которой здесь расскажет мой сын Филип, — опасность, подстерегавшая нас при каждой встрече с акулами.

Рассказывает Филип Кусто:

Все ее тело струится, покачивается из стороны в сторону, голова плавно движется слева направо, справа налево, подчиняясь общему ритму. Только взгляд, фиксирующий меня, неподвижен, глаза, куда бы ни поворачивала голова, ни на долю секунды не отрываются от добычи или, быть может, врага. При каждом движении тело бороздят тысячи шелковистых морщин, подчеркивающих мощь скрытых мышц.

Никакой угрозы, никакого намека на агрессию. Движения акулы, ее облик выражают только легкую подозрительность, но она уже внушает страх. Тревога вошла в меня, я потрясен одним видом акулы. Настороженно описываю плавные, беззвучные круги, так, чтобы все время держать акулу перед собой.

Я знаю, что круги становятся все уже и что я, вероятно, смогу отбить первую атаку. Знаю также, что это ее не остановит. На миг озадаченная, она снова начнет описывать свои хищные круги, ее атаки участятся и в конце концов она прорвет ненадежную оборону, ее челюсти вонзятся в мое тело. Привлеченные незримыми сигналами, появятся другие акулы, поднимаясь из глубин открытого моря или рассекая его поверхность лезвием спинных плавников. И начнется драка из-за остатков, свирепый пир, кровавый спектакль, демонстрация страшной силы. Так заведено у больших акул открытого моря.

Но вот он, последний взгляд на элегантное существо с огромным пристальным глазом, я забираюсь на катер «Зодиак», уже сожалея, что отступил перед этим воплощением мощи и превосходства, проклиная свою слабость и благословляя свой страх.

...Весьма скоро я вновь вышел на встречу с акулами, на этот раз вместе с Артуром. В прозрачной воде вокруг «Калипсо» плавало несколько белоперых акул. Плавали они лениво, даже как-то вяло, как будто нарочно скрывали свою силу под личиной миролюбия. Я первым спустился по трапу и сразу проплыл к «акулоубежищу» — стальной клетке, подвешенной на глубине около десяти метров под килем судна.

«Калипсо» стоял на якоре у рифа Даль Габ в юго-западной части Красного моря. Глубина здесь достигала примерно ста пятидесяти метров. Был очень жаркий день, царило полное безветрие, и под водой я чувствовал себя куда лучше, чем на палубе. Поблизости от меня погрузился Артур и принялся неуклюже подпрыгивать перед клеткой. Когда я нырнул, это привлекло внимание лишь нескольких акул поблизости; более неуклюжий Артур сразу был замечен другими, и акулы задвигались стремительнее. Моя камера была наведена на Артура, чья маска теперь отражала яркие солнечные лучи. Совершенно беззащитный, он представлял собой идеальную добычу. Его резкие движения, несомненно, воспринимались издалека чувствительным слухом акул, а отраженные маской лучи буквально провоцировали на убийство. Тотчас вся атмосфера изменилась; мягкие, словно чувственные, движения акул, плавающих без особой цели, стали точными, вкрадчивыми, выдавая настороженность.

Сейчас нас окружало семь-восемь хищниц. Я опознал двух крупных альбимаргинатус длиной около двух метров, они ходили среди очень стройных, с маленькими грудными плавниками серых акул. Вдруг что-то изменилось в их поведении, и я увидел, что они идут прямо на нас, выстроившись в ряд. Одна из альбимаргинатус метнулась вперед и быстро подскочила к Артуру. В последнюю секунду она, однако, свернула и ушла прочь, сопровождаемая остальными. Неожиданная атака так меня поразила, что я позабыл о камере и не сразу сообразил, что она продолжает работать. Артур по-прежнему как ни в чем не бывало парил в воде передо мной, чуть выше, освещенный солнцем. Вдалеке большая акула заложила изящный вираж и снова пошла на нас. Теперь она как будто нацелилась на спину Артура, однако на самом деле ее пасть лишь погладила его правую ногу. Новый поворот с открытой пастью, и сквозь воду я услышал, как жутко щелкнули хищные зубы.

Акула яростно тряхнула головой и оторвала ногу Артуру; только стальная арматура торчала из резинового гидрокостюма, будто обломок берцовой кости.

Я прекратил съемку и поспешно вернулся в клетку, так как теперь акулы без разбора атаковали все вокруг.

Ступив на палубу, я увидел кругом серьезные лица. Собравшись в кучку, ребята рассматривали искалеченную куклу, лежащую на носилках. Я знал, что они думают. Каждый из них представлял себе за маской Артура живое лицо кого-нибудь из нас, а то и свое собственное. Я попытался разогнать мрачную атмосферу, предложив несколько форсированным голосом справить тризну по останкам куклы. Но мои слова не произвели желаемого эффекта. Кто-то предложил прочесть молитву за упокой души Артура, ответом было ледяное молчание. Весь остаток дня мы ходили угрюмые, нервные, ночью мне снились кошмары. После этого случая мы долго соблюдали под водой удвоенную осторожность и с повышенной почтительностью относились ко всем акулам.

Артур был сконструирован, чтобы проверить, достаточно ли одного появления под водой пловца в гидрокостюме, чтобы отпугнуть акул. По правде говоря, мы уже давно прониклись убеждением, что акулы никогда не атакуют всерьез аквалангистов в полном снаряжении. Итак, был сделан корпус из стальных прутьев, облачен в гидрокостюм и начинен пенопластом. В шлем поместили взамен головы небольшой арбуз, а на спине пристроили пластиковый макет акваланга. В итоге Артур получился почти неотличимым от любого из нас.

Первые опыты ничего не дали. И нас это не очень удивило: странно было бы, если бы незнакомый объект из стали, пластика и резины привлек существо, привыкшее питаться мясом и рыбой. Опыты проводились только тогда, когда акулы держались спокойно. Мы отлично знали, что, если бросить Артура в гущу разъяренных хищниц, его мгновенно разорвут на части, как и любой другой предмет. Впрочем, наш эксперимент нельзя считать безупречным, ведь мы не могли оживить куклу, а никто не будет оспаривать тот факт, что акулы умеют различать живое и мертвое. Тогда мы решили снабдить Артура каким-нибудь заманчивым запахом.

Были испробованы всевозможные продукты — от мясного бульона, которым пропитывали пенопласт, до кусков рыбы, засунутой в гидрокостюм. Выше был описан результат опыта, когда в куклу засунули куски свежей рыбы. Но мы заметили, что атака была не такой быстрой, как если бы ту же рыбу просто бросили в воду. Видимо, резиновый гидрокостюм все же представляет собой известную защиту, хотя и ни в коей мере не удовлетворительную. Возможно также, что запах человеческого тела сам по себе не привлекает акул. И наконец, не исключена возможность, что наш общий вид и цвет гидрокостюмов придают нам некоторое сходство с дельфинами, а акула никогда не нападает на дельфина, пока не удостоверится, что он либо ранен, либо ослаблен болезнью, либо еще по какой-нибудь причине не может дать отпор.

Одна из самых распространенных и живучих легенд об акулах — утверждение, будто акула ест падаль и больше всего на свете любит испорченное или разлагающееся мясо. Я не знаю фактов, которые подтверждали бы эту теорию. Верно: изголодавшаяся акула набросится на все что угодно; в зависимости от степени голода это может быть и доска, и разлагающаяся падаль. Но ни первая, ни вторая отнюдь не составляют ее любимого блюда. К тому же, нам кажется, что потребность акулы в калориях не так уж велика, ведь она предпочитает плавать в открытых водах, без помех — малейшее движение позволяет ей покрыть значительное расстояние. Акулы не страдают от холода, так что одной сытной трапезы должно хватить надолго. Кроме того, похоже, что акула наделена удивительной способностью переваривать пищу по частям, сохраняя надолго впрок остаток.

Вполне естественно, что такое поразительное существо, как акула, породило всякие легенды и суеверия среди первобытных народов, населявших морские берега. Куда удивительнее то, что в большинстве таких преданий акула выступает в роли благодетеля. То она Кама-Хоа-Лии — земное воплощение горячо любимого предка, то бог изобилия, то защитник рыбаков в море. Сколько я ни бывал в глухих уголках, населенных людьми, связанными с морем, мне ни разу не доводилось слышать, чтобы в преданиях говорилось об акуле как о злонамеренном существе. Это тем неожиданнее, что сравнительно безобидные киты у большинства первобытных народов считались злодеями.

Есть и другие представители морской фауны, дурная слава которых вовсе не заслуженна, так как они могут причинить человеку беду только нечаянно. Наглядным примером тут может Служить манта, часто именуемая рыбой-дьяволом. Франсуа Поли рассказывает в своей книге «Акул ловят ночью» о суеверном страхе перед большим скатом у рыбаков Кубы. Некоторые из них уверяли даже, будто манта их гипнотизирует. Широко распространены рассказы о том, как манты будто бы увлекали в пучину лодки со всей командой или же подпрыгивали высоко в воздух и сверху обрушивались на рыбачье судно, разбивая его вдребезги.

А вот акула представляет собой вполне реальную угрозу, и ее можно встретить чуть ли не во всех морях мира. Тем не менее, возможно, для поднятия собственного духа человек сделал акулу благожелательным божеством в большинстве районов, где их особенно много.

На Гавайских островах акула слыла одним из самых могущественных божеств. Король среди акул Кама-Хоа-Лии мог по желанию принимать человеческий облик. По преданию, он обитал в огромном, под стать его размерам, гроте где-то около Гонолулу. Кама-Хоа-Лии предвидел все опасности и приходил на помощь лодкам, застигнутым ураганом, встречным ветром или мертвым штилем. Для этого местные мореплаватели зажигали на судне большой факел и выливали в море сок растения ава. Получив их призыв, Кама-Хоа-Лии немедленно посылал одну из подчиненных ему акул (сам он не показывался), чтобы та указала лодке путь в родную гавань.

Правильно произнесенные заклинания могли также побудить Кама-Хоа-Лии выступить в роли защитника угнетенных, мстителя тиранам и утешителя ревнивых мужей.

Способность акульих богов принимать человеческий облик, естественно, легла в основу многих фантастических историй. Некоторые из этих всемогущих существ пользовались своим волшебным даром, чтобы соблазнить и взять себе в жены юных красоток на островах. Рожденные от такого союза мальчики были наделены всеми качествами человека, единственным знаком их божественного происхождения была отметка акульих челюстей между лопатками. Отец наставлял всех родственников, чтобы те никогда не давали молодому богу мяса, не то он к нему пристрастится, а тогда беда. Разумеется, рано или поздно какой-нибудь чересчур добрый дедушка нарушал это правило, и тогда дитя, сопровождаемое всеми жителями деревни, отправлялось к морю, прыгало в воду, вновь обретало облик акулы и принималось пожирать своих товарищей.

На этих островах акула играла важную роль не только в легендах. Археологи обнаружили следы вполне реальных древних обычаев. Недалеко от Пирл-Харбора найдены остатки морской арены — выложенный из камней круг с выходом в море. В таком театре, напоминающем древнеримский, местные гладиаторы сражались с акулами. В присутствии зрителей-знатоков — короля и соплеменников — обнаженные пловцы с одним только коротким кинжалом в руке вступали в поединок с океанскими акулами. Оружие было сделано нарочно для этих схваток и представляло собой большой акулий зуб, насаженный на деревянную рукоятку. Очень остроумное решение: ведь у акул жесткая кожа, и, чтобы ее прорезать, нужно именно что-то вроде такого зуба, острого как бритва. К тому же на Гавайских островах в ту пору не знали металла. Правда, археологи не могут ничего нам сказать о том, кто же чаще побеждал — человек или акула.

Но если археологи не могут удовлетворить нашего любопытства насчет гавайских подводных коррид, то вот свидетельство недавнего времени. На острове Санто-Доминго я слышал историю про двух негров, которые регулярно устраивали поединки с акулами. Особой арены у них не было, просто мелкая лагуна, соединенная с морем проливом, который перегораживали камнями и ветвями. Негры пользовались настоящими кинжалами, из лучшей стали. Когда удавалось запереть в лагуне крупную акулу, гладиатор, получив условленную сумму денег, входил с кинжалом в руке в воду, и начинался смертельный бой. Нередко уже через несколько секунд оружие человека вонзалось в бок животного. Опасный спорт был главным источником существования этих двух негров, поэтому поединки устраивались часто и, как правило, заканчивались победой человека.

В Центральной Америке мы опять-таки встречаемся с верой в акулу как благожелательное существо, охраняемое строгими табу. В уже упомянутой книге «Акул ловят ночью» Ф. Поли говорит о почти ритуальном страхе, который проявляют жители побережья озера Никарагуа, когда их просят поймать акулу. Эти озерные пресноводные акулы — отдаленные потомки морских, постепенно приспособившихся к новым условиям. Согласно одной из гипотез поднявшаяся горная гряда отрезала залив от океана. За много веков соленая вода опреснилась, и акулы к ней приспособились. В таком предположении нет ничего противоестественного, если вспомнить, что некоторые виды акул Южной Африки проводят часть своей жизни в солоноватых водах в устьях рек. Иные акулы поднялись по реке Замбези на пятьсот с лишним километров от берега и ходят в совсем пресной воде. Установлено даже известное родство акул озера Никарагуа с замбезийскими.

Франсуа Поли рассказывает также, что индейцы приозерья по древнему обычаю украшают тела покойных драгоценностями и приносят останки в жертву акулам. Прослышав об этом обычае, один голландский авантюрист решил нажиться на суевериях местных жителей. Он поселился поблизости от места, где происходило жертвоприношение, и после каждой погребальной церемонии отправлялся на охоту за акулами. Говорят, ему удалось собрать немало драгоценностей, но тут индейцы его разоблачили, голландец был убит, а дом его сожжен.

Зимой 1967 года мой брат Жан-Мишель заблаговременно прибыл в порт Тулеар на юге Мадагаскара, чтобы приготовить все для захода «Калипсо». Ожидая нас, он много беседовал с местными жителями и услышал от одной маленькой девочки, что люди ее племени совсем не боятся акулы, считая ее земным воплощением своих предков.

— А ведь дедушка не захочет причинить мне вред, верно? — заключила девочка.

В районе Мадагаскара только на крохотном островке в Мозамбикском проливе, к северо-западу от главного острова, ведется акулий промысел. Здесь один старый араб, не разделяющий веры мальгашей, ставит у берега ловушки и каждую ночь вылавливает изрядное количество акул. Еще несколько лет назад он не отказывался и от прилипал, висящих на акулах, и продавал их живьем рыбакам на других островках пролива. Эти рыбаки привязывали прилипал за хвост на длинную леску и пускали в воду около барьерного рифа. Прилипала нередко присасывалась к другой рыбе, покрупнее, а то и к черепахе (их в этих водах очень много), после чего рыбаку оставалось только извлекать из воды нового «хозяина» прилипалы и сбывать его. Теперь этот остроумный способ лова практически не применяется, и ловец акул потерял славный источник дохода.

На прекрасных островах Полинезии к акулам относятся по-разному. Их отнюдь не всегда считают богами; кое-где на них вовсе не обращают внимания. У некоторых племен единственная мера предосторожности заключается в том, что родители отлавливают некоторое количество чудовищ и пускают их в просторные мелкие лагуны, где играют их дети. Так люди, чье питание больше чем наполовину состоит из продуктов моря, с детских лет учатся разбираться в повадках акулы и справляться с ней.

Я знаю по опыту, что на очень мелкой воде акула передвигается с трудом, а полинезийские дети на редкость прыткие, так что риск в лагуне сведен до минимума. Словом, мудрость этой идеи бросается в глаза; древний обычай помогает побороть панику и предотвратить необдуманные действия, которые так характерны при встречах человека с акулой.

Американский ученый Уильям Мерфи собирается заняться серьезным исследованием психологических факторов, которые вступают в силу, когда человека атакует акула. Он хочет найти способы увеличить безопасность морских пловцов и ныряльщиков. Мерфи считает — по-моему, совершенно правильно, — что безрассудный страх, овладевающий человеком при встрече с акулами, превращает пловцов из достойных соперников в легкую добычу. Если его труд и в самом деле позволит лучше разобраться в психологической картине взаимоотношений человека и акулы, он поможет разработать действенные способы защиты.

В годы второй мировой войны генштабы многих стран проявляли растущий интерес к изучению акул. Сотни моряков торпедированных кораблей, а также экипажи подбитых самолетов были обречены на страшную смерть от акульих зубов. Для примера приведу только одну историю.

В 9.15 утра 28 ноября 1942 года английский транспорт «Нова Скотия» был потоплен немецкой подводной лодкой. Судно пошло ко дну в тридцати милях от мыса Санта-Лючия, в районе Наталя в Южной Африке. Кроме команды, на борту находилось семьсот шестьдесят пять итальянских военнопленных и сто тридцать четыре южноафриканских солдата. Один из уцелевших рассказал:

«Внезапно судно потрясли два страшных взрыва. Судно сильно накренилось, я поскользнулся на облитой мазутом палубе и скатился за борт. Кругом сотни людей ловили плоты и обломки снастей. Подплыл солдат из моего полка, державшийся за конец реи. На нем был спасательный пояс. Так мы держались на воде всю ночь. На рассвете течение унесло пленку нефти. Немного погодя мой товарищ вдруг страшно закричал и вся верхняя часть его тела приподнялась над водой. Когда он снова погрузился, море окрасилось кровью, и я увидел, что у него нет одной ноги. В ту же секунду я заметил серый силуэт акулы, которая носилась вокруг него, и постарался уплыть подальше от этого места. В это время и меня окружили акулы. Они были длиной около двух метров, и то одна, то другая направлялась ко мне. Я изо всех сил хлопал руками по воде, это их как будто отпугивало. Наконец мне удалось добраться до ближайшего плота и влезть на него».

Через шестьдесят часов после торпедной атаки выжившие были подобраны португальским судном. Всего удалось спасти сто девяносто два человека, причем многие из погибших стали жертвами акул.

Естественно, такие истории подрывали дух тех, кто сражался в воздухе или на море. Вот почему многие военные лаборатории мира принялись искать действенные средства защиты от акул. В конце концов исследовательская лаборатория военно-морских сил США предложила небольшую квадратную таблетку, смесь двадцатипроцентной уксуснокислой меди и восьмидесятипроцентного сильного темно-пурпурного красителя. Их соединяло вещество, легко растворяемое в воде. Такие таблетки раздавали всем воевавшим на море и над морем, и они, несомненно, придавали мужество людям.

Мы испытали этот «антиакулин» во время погружений около рифа Шаб Араб в заливе Таджура, где встречаются Красное море и Аденский залив. Под воду опускали две клетки лицом друг к другу. В первое утро было немного акул. В молочной толще показались силуэты черноперых акул длиной побольше метра. Как только они подошли поближе, мы пустили привязанную на ленте таблетку «антиакулина». Растворяясь в воде, краска расходилась клубами, которые течение медленно уносило вдаль. Через несколько минут я увидел шесть длинных, гибких силуэтов, которые шли по следу красителя, как собака идет на запах жареного мяса. Это были крупные песчаные акулы, они извиваются в толще воды, словно змеи. Акулам явно ничуть не мешал «антиакулин», который стоял в воде иссиня-черным туманом.

Через какое-то время мы поставили второй опыт. Перед тем как войти в воду, Кьензи приготовил так называемый «сандвич». Вскрыв брюхо нескольким только что пойманным рыбам, он засунул внутрь по таблетке «антиакулина» без обертки, потом обмотал их концом длинной бечевки. На этот раз я спускался по трапу в море очень осторожно, потому что вокруг судна кружили две явно возбужденные альбимаргинатус длиной около двух метров. Когда глядишь на эту акулу анфас, не остается ничего от ее обычной красоты и некоторой щенячьей грации. Я видел только острые морды и широко расставленные глаза.

По моему знаку Кьензи бросил в воду «сандвич». Вокруг него тут же расплылось чернильное облако, скрыв от моих глаз рыбу. Акула поменьше прибавила скорость, рывком отошла от облака, затем вернулась, прошла его насквозь и вынырнула с другой стороны с «сандвичем» в пасти. При каждом судорожном движении из жабр акулы вырывались большие фиолетовые облака. Наконец ей удалось перекусить лесу, и хищница ушла, оставляя за собой два облака пурпурной краски. Я не мог удержаться от несколько неестественного смеха, камера в моих руках так и запрыгала вверх-вниз. Придется начинать все сначала, я понимал это, но уж очень смешная была картина — облака вещества, призванного отпугивать акул и спасать людей от ее пасти, вырывались из жабр хищницы, словно дым из плохо отрегулированного мотора!

Единственно, чем можно было утешиться, так это тем, что уксуснокислая медь отнюдь не улучшает пищеварения акул.

Во многих лабораториях, а также на борту «Калипсо» были испытаны самые различные химические соединения, но ни одно из них не дало надлежащего эффекта. Возможно, они действуют иногда на какие-то виды акул, но проведенные опыты не позволяют сделать точного заключения. Что до американского «антиакулина», то его мы проверяли часто, во всех наших плаваниях, в самых различных условиях — пока без успеха.

До сих пор для защиты купальщиков на пляжах были испытаны два вида ограждений. Одно из них, проверенное в Австралии, представляет собой электрическое поле между двумя электродами — один подвешивается на буях у самой поверхности воды, другой прижимается грузами ко дну. Этот способ дает приличный эффект; было отмечено, как поле либо парализует акул, либо заставляет их отступить. Однако власти не сочли его удовлетворительным. Во-первых, такая установка очень дорога, во-вторых, она все же не дает полной гарантии.

Применялось и другое ограждение — из мелких пузырьков воздуха. Много лет даже считали, что оно и есть окончательное решение. Однако опыты доктора Перри Джильберта показали ненадежность этого способа.

В бассейне он помещал по ту сторону ограждения раненую рыбу; уже через несколько секунд акулы проходили сквозь барьер и набрасывались на добычу.

_{Окончание следует}

_{Жак-Ив Кусто, Филип Кусто}

_{Перевел Л. Жданов}