После месячного плавания в южных широтах Индийского океана научно-исследовательское судно «Ю. М. Шокальский» возвращалось в свой порт — Владивосток. Погода не баловала. Разразившийся у экватора юго-восточный ветер поднимал волны на семь-восемь метров. Шторм усиливался. И в это время перед нами среди кипящего океана возникла шхуна с опущенными парусами. Мы с трудом прочитали ее имя — «Марко Поло». Смотреть со стороны на крошечное суденышко, скрывающееся в пенистых гребнях волн, было жутко. Волнами его бросало словно щепку. Две красные ракеты с борта шхуны подтвердили очевидное: люди нуждались в помощи.
Но какая им нужна была помощь? Попытка связаться по радио не имела успеха. Радиостанция у терпящих бедствие, как потом выяснилось, была неисправна. Наш капитан Геннадий Николаевич Чубуков предположил, что шхуна потеряла управление и люди на ней не знают своего точного местонахождения. Когда удалось сообщить им координаты — огромными цифрами, написанными на доске, на мачте шхуны был поднят сигнал: «Я намерен оставить судно». Три измученных человека, чудом удерживаясь на палубе, пытаются перекричать ветер и явно беспокоятся, чтобы мы не ушли. Капитан принял решение взять «Марко Поло» на буксир, вывести его из зоны шторма, а потом оказать возможную помощь. Но завести на шхуну буксир в шторм — дело нелегкое. Было предпринято несколько попыток. Один раз наше судно прошло настолько близко от шхуны, что ее двадцатиметровые мачты при сильном крене едва не коснулись наших кранбалок. Наконец, матросам удалось забросить на шхуну сразу три выброски (1 Выброска — пеньковая или капроновая веревка с деревянным грузиком на конце. С помощью выброски подается швартовый трос.).
Люди на шхуне мертвой хваткой держались за натянутые ветром, как струны, леера и снасти, боясь сделать шаг к выброске, упавшей на палубу. Чувствовалось, что силы у них иссякли. На наши жесты и крики — тянуть проводник — не реагировали. Затем один из них — видимо, тот, что покрепче, — подобрав выброску, непонятно зачем спустил крошечный спасательный плотик за борт, прыгнул в него и отвалил от шхуны, но вдруг упустил спасательный конец. На плотике весел нет. Сняв шлепанцы, человек пытался грести ими к нашему судну. Плотик то показывался, то скрывался среди мечущихся волн. Его начало ветром относить все дальше и дальше от обоих судов. Положение осложнялось наступающей темнотой. Надо срочно спасать человека на плотике. Маневрируя, наше судно приблизилось к нему. Бросили выброску... мимо; повторили — точно в плотик. Начали осторожно подтягивать плот к борту. Наконец матросы подняли на палубу обессилевшего, почти ничего не соображающего человека. Снимать со шхуны остальных сейчас было рискованно — стало совсем темно. Вдобавок лопнул заведенный на шхуну трос. До утра оба судна дрейфовали рядом.
Чашка горячего кофе, рюмочка коньяка быстро привели в чувство Норберта Сватоса, немца из ФРГ, моториста «Марко Поло». Он рассказал нам, что это частная шхуна, совершающая переход из Бангкока в Америку; что уже шесть дней назад у них поломался руль, отказала рация, и малоопытный экипаж на неуправляемом судне, увлекаемом сильным течением и ветром, не мог определить свое местоположение.
Из рассказа Норберта выяснили, что руль можно починить. С наступлением утра, несмотря на усилившийся шторм, работы по спасению возобновились. Ветер превратился из сильного, но ровного в шквалистый — до десяти баллов, высота волн достигла десяти метров. Состояние людей на шхуне, видимо, ухудшилось, так как они, вместо того чтобы выбирать заброшенную к ним выброску, привязали к ней спасательные круги, надели их на себя, намереваясь покинуть шхуну. Наконец, знаками удалось убедить их в опасности этой затеи. Измученные, они с трудом втащили буксир на палубу и набросили трос на ненадежные кнехты. Больше у них не хватило сил ни на что, да и, кроме того, их каждую минуту могло смыть за борт.
Заведенный буксир был уже маленькой победой. Но, видимо, далась эта победа нелегко: два истощенных человека ушли с палубы в каюту и в течение всего дня больше не показывались.
Весь день мы шли на восток, с опаской следя за ненадежным креплением буксира на шхуне. Тянущееся за нами суденышко так бросало с борта на борт, что, казалось, оно вот-вот перевернется. Многие из нас не выдерживали этой картины — уходили с палубы. Казалось, шхуна вместе с людьми обречена на гибель и только чудом еще не опрокинулась.
К вечеру капитана охватило беспокойство: люди на шхуне целый день не подают признаков жизни, не откликаются на гудки. Но с наступлением темноты мы увидели, как на мачте «Марко Поло» включился огонек. Мы немного успокоились. Состояние погоды пока не предвещало ничего хорошего. Мы были в зоне медленно смещающегося циклона, и, чтобы быстрее выйти из района штормовой погоды, было принято решение изменить курс. В течение ночи и следующего дня мы продолжали вести шхуну на буксире. Шторм начал стихать. Но к вечеру не выдержал и лопнул буксир. Оба судна снова в дрейфе, но ветер несколько ослабел. Ночь, темнота. Нужно снова заводить концы. Отдохнувшего у нас Норберта переправили с буксирным тросом на шхуну. Через несколько часов буксир был надежно закреплен, но в это время волны перевернули и оторвали от шхуны маленький надувной плот.
Всем стало ясно, что нашим матросам предстоит еще одна бессонная ночь: надо спустить плот, переправить его на шхуну, а затем — вместе с экипажем — обратно на наше судно. Риск для спасаемых был велик: малейшая оплошность могла стоить им жизни. Всей операцией руководил сам капитан. Развернули на палубе спасательный плот, тщательно его осмотрели, проверили проводник (переправочный конец) и после того на растяжках начали спускать его за борт...
Но, как говорят, если бутерброд падает, то обязательно маслом вниз. Так и у нас, при спуске первой же волной плот был опрокинут и оказался на плаву дном кверху. Но боцман Баранов и плотник Старченко удачно перебрали концы, и очередная волна помогла плоту стать на «киль». Теперь можно переправлять его на шхуну. Плот переправлен. Около часа наши «пассажиры» готовили к буксировке шхуну, грузили свой багаж и собирались в последний, полный опасности рейс. Капитан подал команду: «Выбирать проводник!» Плот подплывает к борту, слышны четкие команды капитана.
У борта плот совершал пятиметровые рывки вверх и вниз. Двое из экипажа шхуны были совсем обессилены. Подняться по штормтрапу они не могли. Первым, обвязанного страховым концом, подняли двадцатидвухлетнего студента из Англии — Роберта Доака. Как потом выяснилось, студент пустился в путешествие за тридевять земель от дома с двумя долларами в кармане...
Вторым подняли капитана шхуны. Он выглядел совсем стариком. Без поддержки матросов он едва ли сделал бы хоть шаг по палубе. Увидев капитана судна, он спросил, может ли он чувствовать себя в безопасности от шторма на «Шокальском»? Получив утвердительный ответ, он произнес только одно слово: «О'кэй!» Была ли это шутка, чтобы разрядить напряжение, или все еще страх за свою судьбу?
Владелец шхуны оказался американским гражданином. Восемнадцать лет проработал Урбан Вагнер инженером-химиком в одном из отделений компании «ESSO» в Юго-Восточной Азии. Теперь он был на пенсии и, купив на сбережения шхуну, с двумя случайными молодыми попутчиками совершал на ней переход через Индийский океан к берегам Африки, чтобы следовать далее в Америку.
Третьим поднимался по штормтрапу уже знакомый нам Норберт Сватос. Едва он успел оставить плот и ухватиться за штормтрап, его захлестнула очередная волна. И тут буквально в двух метрах от Норберта появилась шестиметровая акула. Стоявшие у борта на мгновенье замерли. Матросы, чтобы не испытывать судьбу, быстро вместе с трапом подняли Норберта на судно.
Медицинская помощь, горячий душ, пища привели в чувство наших гостей. На вопрос капитана, что делать со шхуной, хозяин ответил: «Вы один заслужили право распоряжаться ею».
Много хлопот доставила буксировка «Марко Поло» на расстояние более двух тысяч миль до Сингапура. Дважды переправлялись на шхуну группы во главе со старшим механиком Поддубным и старшим штурманом Виноградовым, чтобы проверить состояние буксира и привести шхуну в порядок: они отремонтировали рулевое управление, машину и шкиперскую оснастку.
Через два дня установилась штилевая солнечная погода. Мистер Вагнер, переживая роковой циклон, возмущенно восклицал: «Это несправедливо! Это не по правилам! Я знаю, что последний шторм был здесь сорок лет назад...» Когда же ему стало известно, что он находится на исследовательском судне погоды, то посыпались бесчисленные вопросы о причинах появления шторма в этих широтах.. Видно, он сильно жалел о прерванном путешествии и переживал очевидную потерю своего суденышка. Уже в пути, в Сингапуре, он получил достаточно полную, по его словам, информацию о погоде и был уверен, что в этих широтах и в это время года (стоял август) ему не грозит ничего подобного. И действительно, наши исследования в Индийском океане, которые проводятся уже несколько лет подряд, подтверждают такое мнение. Но это не значит, что в экваториальной зоне не бывает сильных ветров.
Здесь, как правило, достаточно узкой фронтальной зоны с контрастами температур в 2—3 градуса, чтобы в ней возник сильный шторм. Так было и в нашем случае.
Однако для мистера Вагнера все это было не очень доходчиво. Он снова задавал один и тот же вопрос: «А может быть, этому циклону уже дали название?» По его мнению, циклон с именем вполне мог бы оправдать возвращение шхуны в Сингапур. Ну что ж! По предложению наших синоптиков циклон назвали «Марко Поло». «О'кэй! Это вполне подходит, — сказал мистер Вагнер. — «Марко Поло» заслужил, чтобы его имя осталось в анналах истории науки о погоде».
Приближался Сингапур, и мы все с нетерпением ожидали решения вопроса о шхуне. За время почти двухнедельного плавания на борту «Шокальского» наши гости посвежели и повеселели. Роберт Доак думал уже о том, как он доберется до Англии, где скоро начнется учебный год; Норберт Сватос — о продолжении путешествия через Таиланд домой. Мистер Вагнер, казалось, совсем примирился со своей потерей и, по его словам, торопил время в надежде поскорее добраться в свой Хьюстон в штате Техас.
Накануне прибытия в Сингапур капитан Чубуков объявил решение Приморского управления гидрометеослужбы о бескорыстном возвращении шхуны ее владельцу. Мистер Вагнер не сразу поверил в сказанное и переспросил: «Может быть, я неправильно вас понял? Вы возвращаете мне шхуну, действительно не требуя от меня уплаты за вашу задержку, за горючее, за буксировку, за все, за все?..»
Мистер Вагнер был потрясен.
За две мили до Сингапура капитан приказал отдать буксир на шхуне, и мистер Вагнер самостоятельно вошел в порт.
Это был конец его первого неудавшегося путешествия. «Второго, — сказал он, — не будет.That's all! » — «Довольно!»
Н. Дурасов
Борт судна «Ю. М. Шокальский».
