Братья-разбойники
Хотя профессор Нейл Барнард слыл мастером по части политических интриг, за время пребывания на посту начальника НИС (НИС — Национальная разведывательная служба, объединяющая Управление национальной безопасности (ДОНС), полицию безопасности и военную разведку ЮАР.) ему еще ни разу не доводилось участвовать в столь секретной встрече на конспиративной квартире. Ранее профессор уже встречался с мистером Госсензом, когда тот был резидентом ЦРУ в Южно-Африканской Республике. Но поскольку знакомство носило светский характер, заместитель Барнарда ван Вик счел своим долгом официально представить их друг другу. Обменявшись рукопожатиями, трое коллег направились к глубоким кожаным креслам, расставленным нейтральным полукругом перед низким инкрустированным столом красного дерева. Начальник НИС намеревался сразу же дать понять американцу, что, хотя условия предстоящего совещания и продиктованы им, хозяин здесь он, Барнард. Однако заокеанский гость сделал неожиданный ход, без приглашения сев в центре и оказавшись как бы в роли председательствующего. Нужно было вернуть инициативу, и шеф спецслужбы ЮАР поспешил первым начать переговоры: — Судя по тому, что вы просили обеспечить максимальную секретность, нам предстоит узнать нечто чрезвычайно важное. Может быть, господин президент решил, что пора прибегнуть к более действенным средствам, чтобы поставить преграду на пути коммунистического проникновения в Африку? Мы, например, давно считаем, что американские «силы быстрого развертывания» нужны здесь не меньше, чем на Ближнем Востоке. В Белом доме известна наша точка зрения. Параллельно к вам, в Лэнгли, были направлены наши предложения относительно ряда акций с целью развертывания пропагандистской кампании. Словом, теперь очередь за вами... Кстати, почему вы отказались встретиться в «Сивитас Билдинг»? Могу заверить, что правила безопасности соблюдаются в нашей штаб-квартире так же неукоснительно, как и в Лэнгли, а Эйджи и Стокуэлл — ваша монополия.— Барнард не мог отказать себе в удовольствии поддеть Госсенза.
Американцу не оставалось ничего другого, как молча проглотить шпильку. Да и что мог он возразить, если тот же Стокуэлл, возглавлявший опергруппу ЦРУ в Анголе, в своей книге «В поисках врага» выложил кучу секретов, касающихся тайных операций «фирмы» в Африке. Начальник африканского отдела ЦРУ Поттс был настолько взбешен, что потребовал «ликвидировать этого ренегата», который сделал достоянием гласности факты тесного сотрудничества американской и южноафриканской разведок. Например, то, что во время интервенции в Анголе их представители поддерживали постоянный контакт, причем глава БОСС (БОСС — Бюро государственной безопасности, старое название ДОНС.) ван ден Берг два раза сам тайно ездил в Вашингтон. Или что ЦРУ организовало поставку в ЮАР десятков тысяч снарядов для 155-миллиметровых гаубиц, а его сотрудники «восторгаются откровенной наглостью и агрессивностью южноафриканцев при выполнении оперативных заданий».
Впрочем, эмоции эмоциями, а дело делом: Госсензу предстояло добиться согласия нового шефа НИС на проведение весьма щекотливой операции, прямо затрагивающей стратегические интересы США. Поэтому для начала он решил польстить тщеславию партнеров:
— Мы в ЦРУ всегда были самого высокого мнения о вашей службе безопасности. Причем в Вашингтоне полностью разделяют вашу тревогу по поводу усиливающейся коммунистической опасности в Африке. И, я полагаю, вы не можете пожаловаться, что мы не помогаем бороться с ней. Разве в Мозамбике «полковнику Чарли» удалось бы проводить столь успешные рейды отрядов НДС (НДС — «Национальное движение сопротивления»; так именуются вооруженные банды террористов-контрреволюционеров, руководимые сотрудником НИС ван Никерком («полковник Чарли»).), если бы наши люди в посольстве в Мапуту не снабжали их регулярно информацией? — Конечно, можно было не намекать, что после провала из-за неосмотрительности юаровцев трех американских разведчиков-дипломатов сколоченное Преторией воинство терпит поражение за поражением. Госсенз специально сделал это, чтобы напомнить главе НИС: за ними числится должок.
Намек достиг цели. Барнард нахмурился и испытующе посмотрел на американца: не иначе речь сейчас пойдет о компенсации. Но эмиссар ЦРУ не спешил переходить к главному, ради чего он прилетел в Преторию:
— А ваши последние операции в Анголе? Надеюсь, у вас нет никаких претензий по части их материально-технического обеспечения? В Вашингтоне считают, что настала пора заняться созданием форпостов на дальних подступах к вашей крепости «свободного мира» в Африке. Три года назад я имел удовольствие поздравить господина ван Вика с успешной ликвидацией коммунистической агентуры на Коморских островах.— Госсенз сделал легкий поклон в его сторону.
Однако заместитель директора НИС никак не прореагировал на комплимент, сохранив непроницаемое выражение на багровом, с грубыми чертами лице типичного потомка буров. Он не считал операцию «Утренняя заря» столь уж выдающейся. Достаточно было нанять полсотни «диких гусей» во главе с Бобом Денаром, получившим в Конго за свою жестокость кличку Боб-Зубодробитель, и крохотная республика рассыпалась, как песочная крепость от набежавшей волны. Не потребовалось даже посылать отряд коммандос, который был подготовлен на всякий случай. Парни Денара на рассвете высадились с траулера в Морони и без особого труда перебили ничего не подозревавшую молодежную гвардию президента Али Суа-лиха, вознамерившегося строить социализм в Индийском океане, а заодно и его правительство.
— Жаль, конечно, что первоначальный план остался до конца не выполненным и высадка на Сейшелах в семьдесят девятом так и не состоялась,— в голосе американца прозвучало подчеркнутое сожаление.— Пожалуй, главной ошибкой было поручать подготовку вторжения непосредственно на острове Маэ непрофессионалам...
Ван Вик, отвечавший за операцию, хотел было возразить, что и француз Шеваль, внедренный в сейшельскую полицию, и бельгиец Лефевр, участвовавший в «Утренней заре» на Коморах, относились как раз к числу профессионалов. Но глава НИС опередил его:
— Как вы знаете, господин Госсенз, отдельные срывы не исключены даже при самом тщательном планировании,— назидательно, словно объяснял прописную истину непонятливому ученику, сказал он.— Думаю, что в Доминике действовали отнюдь не новички-любители (Весной 1981 года в островном государстве Доминика были предприняты две неудавшиеся попытки государственного переворота, в которых участвовали завербованные ЦРУ наемники из США. Третья такая попытка имела место в декабре того же года.), но результат там, увы, нулевой. А ведь этот островок у вас под боком, в Карибском море.
Разговор опять грозил скатиться к ненужной полемике, и посланец Лэнгли счел, что настал момент брать быка за рога:
— Прошу прощения, господа, но вы меня не так поняли. Я только хотел сказать, что, по мнению нашего руководства, следует провести еще одну, на этот раз решительную, операцию на Сейшелах. Людей даете вы, деньги — мы. Дивиденды — пополам.
Как профессор политических наук, Нейл Барнард, конечно, мог возразить, что последнее не совсем соответствует истине. Выгод от установления контроля над Сейшелами США получат больше. Во-первых, потому что на острове Маэ имеется удобная закрытая гавань, которая находится вблизи маршрутов танкеров на пути из Персидского залива мимо мыса Доброй Надежды. А главное, порт Виктория может стать важной военно-морской базой для «сил быстрого развертывания». Сейчас на дальних подступах к Ближнему Востоку американцы располагают Диего-Гарсией и кенийской Момбасой. А с коморским портом Морони и сейшельской Викторией будут иметь сплошную цепь баз, перекрывающую всю западную часть Индийского океана. При нынешней обстановке в мире это уже стратегический выигрыш.
Но глава южноафриканской разведки не стал вдаваться в достаточно очевидные для участников встречи детали. Главное, что заокеанские партнеры согласны взять на себя финансирование операции. О распределении дивидендов можно будет потом договориться особо.
Обыкновенное «гри-гри»
Сейшелы не зря называют раем. Девяносто два красивых островка, рассыпанных неподалеку от экватора по изумруду Индийского океана, покрыты густыми зарослями вечнозеленых деревьев и кустарников. Прозрачный воздух напоен ароматом дикой корицы. Здесь не бывает ни зим, ни лет, а ртутный столбик никогда не опускается ниже цифры 25 и не поднимается выше 30. Ласковые дожди выпадают обычно по ночам. Ни на одном из островов нет хищных зверей или ядовитых гадов.
Впрочем, Мишель Кло и не подозревал, что живет в раю. Их поселок — несколько десятков легких хижин из бамбука и пальмовых циновок в дальнем пригороде столицы Виктории — ничем не напоминал тот рай, о котором говорилось в библии. Правда, белокожие туристы, приезжавшие на остров Маэ из неведомых краев, восторгались поселком, находя его необыкновенно живописным. Особенно нравилось этим важным господам старое пиратское кладбище на берегу океана, где между ушедшими в землю надгробиями играла смуглая ребятня, а хозяйки расстилали на траве свежевыстиранное белье. Его каждый день привозили из Виктории, где стояли красивые отели и вообще была уйма интересного. Поэтому Мишель с нетерпением ждал того времени, когда вырастет и по утрам будет вместе с Симоном, как звали отца, отправляться в город работать в отеле.
Только время это никак не наступало. А отец почему-то не соглашался устроить Мишеля боем в гостиницу или посыльным в магазин. «Учись, сынок, а то будешь всю жизнь прислуживать другим»,— постоянно твердил он. Чудак! Мишель и так читал и писал лучше всех не только в классе, но, как утверждал сосед, в целом поселке. А чему еще можно научиться в школе? На это мальчику не мог ответить никто. Вечно занятая стиркой мать вообще никогда не участвовала в таких разговорах.
Когда она заболела, Симон Кло несколько раз водил ее к врачу. Но лекарства, которые тот прописывал, не помогали. Матери становилось все хуже, и тогда отец позвал «бон ом де буа» — «лесного добряка» по имени Кристи. Старый знахарь-колдун усердно врачевал болящую, но с недугом справиться не смог: через месяц мать умерла.
На следующий день после похорон Кристи пришел в их хижину. Мальчик, внимательно слушавший его разговор с отцом, понял одно: они сами виноваты в смерти матери, потому что поздно позвали лекаря. Напоследок «лесной добряк», как к взрослому, обратился к Мишелю:
— А ты хотел бы жить у меня, чтобы научиться лечить людей и вообще помогать им в беде?
— Конечно,— только и смог выговорить тот, не веря своим ушам.
Симон Кло тоже был рад открывающейся перед сыном перспективе. Ведь «лесной добряк» для креолов не просто знахарь-колдун, а глубоко почитаемый человек, к которому обращаются во всех трудных случаях. Как же, он знает секреты «гри-гри», куда входит и колдовство, и гадание, и заговоры от «дурного глаза». Так что клиентов у «лесного добряка» хватает, о куске хлеба беспокоиться нечего.
С того дня Мишель приступил к постижению таинственного искусства «бон ом де буа» в стоявшей одиноко на лесной прогалине хижине старика Кристи. Новая наука оказалась сразу и трудной и легкой. Чтобы лечить людей, прежде всего нужно запомнить целебные свойства множества растений, плодов, семян, знать, где их найти, как приготовить лекарство. Это было трудно, но интересно. А вот колдовство разочаровало Мишеля. Сметливый мальчуган быстро понял, что тут все обман. Ведь не могла же быть магическая сила, например, у приворотных снадобий, которые поручал ему готовить колдун, если делались они из тертого кокоса, обычной пудры, толченых ракушек, сдобренных медом.
И все-таки главную роль в том, что Мишель Кло отказался от намерения стать «лесным добряком», сыграл новый учитель Фред Буке. Раньше всеми делами в поселке заправлял староста, заботившийся только о том, чтобы дома у него не переводилось пальмовое вино. Как живут остальные, ему было наплевать. С приездом молодого учителя многое переменилось. Прежде всего он организовал местный комитет ПФНС (ПФНС — Прогрессивный фронт народа Сейшельских островов .), который стал следить, чтобы налоги со всех собирались справедливо, а толстый лавочник платил сполна за кокосы и корицу. Потом семи семьям, чьи хижины совсем развалились, сообща, всем миром, построили новые дома, крытые шифером. Это было настоящее «гри-гри»!
По вечерам Фред Буке собирал в школе поселковых подростков и рассказывал им о разных событиях в мире и у них на родине. Оказывается, пока Мишель готовился стать «бон ом де буа», на Сейшелах произошли большие перемены. К власти пришел ПФНС, и правительство президента Франса Альбера Рене приняло новую программу: «Вперед к социализму!» Что такое социализм, ребята не знали, но то, что говорил учитель, было понятно каждому:
— Кому у нас раньше принадлежала вся земля, все богатства? «Гран блан» — «большим белым», чьи предки когда-то приехали сюда колонистами из Европы. А чем мы, креолы, хуже их? Ничем. Вся разница только в том, что нашими прадедами были африканцы.— Фред Буке обвел взглядом притихших ребят и продолжал: — Разве это справедливо, когда тысячи креолов прозябают в нищете, а кучка «гран блан» купается в роскоши?
— Нет! — хором закричали подростки.
— Поэтому наше правительство ПФНС и хочет добиться, чтобы каждый сейшелец, неважно, какого цвета у него кожа, был обеспечен работой, жильем и лечился не у «лесных добряков»,— Мишель покраснел и потупил глаза,— а у настоящих врачей. И чтобы все ребята могли учиться. Нашей стране нужны образованные граждане, которые будут строить счастливую жизнь...
Оказалось, что и Мишель Кло может стать в будущем нужным стране человеком. Правительство организует специальную «Национальную молодежную службу», куда будут принимать после девятого класса. За год в лагерях труда и отдыха юноши и девушки смогут получить специальность и продолжить общеобразовательную подготовку. И хотя Мишель окончил только семь классов, учитель Буке обещал похлопотать, чтобы его зачислили в первый же набор. А пока нужно опять начать ходить в школу, потому что ему, возможно, придется сдавать экзамены.
Однако жизнь устроила экзамен Мишелю Кло гораздо раньше. Когда в четверг, 11 октября 1979 года, ребята пришли в школу, взволнованный Фред Буке объявил, что уроков не будет. Оставив старшеклассников и отправив остальных по домам, он рассказал, что рано утром, когда Виктория еще спала, на улицы вышли сынки «больших белых» и принялись громить лавки. Нужно немедленно ехать в город и помочь поддерживать порядок.
В тот день юноша впервые узнал, что значит смотреть в лицо ненавидящего тебя врага. Вместе с активистами Фронта их направили в гавань охранять монумент в честь революции 5 июня 1977 года. После полудня на них двинулась беснующаяся толпа полупьяных хулиганов, выкрикивая угрозы и потрясая дубинками и камнями. Мишель сам видел, как в центре города владельцы ресторанов и кафе прямо на тротуарах бесплатно угощали «демонстрантов». Казалось, еще минута — и оцепление будет смято, растоптано. Но стоявшие рядом лишь крепче взялись за руки и не отступили ни на шаг. Ведь за ними высилась фигура человека с гордо поднятой головой, разрывающего цепи.
Тогда еще никто не знал, что беспорядки вспыхнули не стихийно, а были частью разработанного южноафриканскими спецслужбами плана свержения правительства Франса Рене и установления контроля над «райскими островами». Он носил кодовое название «Пиратский герб», которое дал ему заместитель директора БОСС ван Вик. Дело в том, что через неделю в столице Виктории должен был открыться съезд Прогрессивного фронта народа Сейшельских островов. На Скиннер-стрит рассчитывали, что, столкнувшись с массовыми волнениями, власти растеряются. В этот момент на Маэ высадится ждущий в Дурбане приказа отряд наемников и завершит операцию, уничтожив руководство Фронта. Однако события приняли неожиданный оборот.
Стычки не прекращались и на следующий день, но чувствовалось, что организаторы беспорядков растеряны. А когда в понедельник Мишель шел в рядах грандиозной демонстрации в поддержку правительства Рене, то окончательно понял, что не «гран блан», а они, простые люди, и есть настоящая сила.
Аэропорт не принимает
На свете есть только одно занятие, достойное настоящего мужчины,— сражаться. Это внушил Дереку Риду еще в детстве дядюшка Алистар, взявший к себе на ферму в Трансваале осиротевшего сына родного брата. В свое время оба Рида воевали в Конго в колонне полковника Майкла Хора, захватившей Стэнливиль. Старшего брата сразила пуля мятежников симба. Зато младший вернулся с кучей денег, на которые купил ферму. Матери Дерек не помнил: она умерла, когда ему не было и трех лет. Пока он рос, в Африке, да и в других местах вспыхивало много необъявленных войн, но малолетних туда не приглашали. Приходилось довольствоваться тем, чтобы держать в страхе кафров (Кафр — оскорбительная кличка африканцев в ЮАР.) на дядюшкиной ферме. И тут Дерек показал себя с самой лучшей стороны: ни одного поджога, хотя у соседей, бывало, все сгорало дотла.
Трансвааль — самая богатая провинция Южной Африки: алмазы, золото, уран, платина, медь. Но для Дерека это были слишком абстрактные понятия. Другое дело табак и хлопок. Тут каждый урожай приносил ранды, если, конечно, заставить лентяев кафров работать как следует. Хотя фермы стояли на прекрасно возделанной равнине, это был мир джунглей, где о милосердии и сострадании вспоминал лишь пастор в воскресных проповедях. Дома, на ферме, дядюшка Алистар с коричневым лицом, изрезанным морщинами, словно изнывшая под солнцем земля, говорил проще и понятнее:
— Профессиональный наемник — вовсе не платный убийца,— дядюшка никак не мог забыть золотые денечки в Конго,— как все считают. Это — человек, который ищет приключения, любит риск, наконец, получает удовольствие, делая то, на что у других не хватает смелости.
Дерек Рид был полон решимости стать «настоящим мужчиной». Жаль, не удалось завербоваться в Анголу, а то он показал бы этим хваленым «Буффало» («Буффало» — так называется 32-й батальон армии ЮАР, укомплектованный наемниками, который разбойничает в Анголе.), что может не хуже их взять кафра на мушку. Пока нужно набраться терпения, и в нынешние неспокойные времена что-нибудь да подвернется.
Парень с фермы не ошибся. В начале сентября дядюшка Алистар получил письмо из Иоганнесбурга от Питера Даффи, фотокорреспондента газеты «Дурбан санди трибюн». Бывший лейтенант в колонне Хора и непревзойденный мастер рукопашного боя приглашал ветерана Конго принять участие в «интересном деле, сулившем хорошие деньги». В Иоганнесбург они поехали вдвоем.
Оплата действительно была королевской: тысяча рандов сразу и еще десять тысяч по завершении «пустяковой операции». Предстояло немного пострелять в одном месте, где черные слишком уж зарвались. Дядюшка, увы, отказался, заявив, что в его годы поздно скитаться по свету, да и ферму оставить не на кого. Зато Дерек был на седьмом небе, когда тот порекомендовал вместо себя племянника. Еще бы, ведь вылазкой будет командовать сам Бешеный Майк!
Этот седой старик с цепким, колючим взглядом очень понравился Риду. Это был настоящий мужчина. В Эрмело, небольшом городке в родном Трансваале, где они остановились на ночь в гостинице, Хор сразу утихомирил «солдат удачи», когда те вечером в ресторане стали слишком уж шумно вспоминать о былых делах: «Если хочешь, чтобы черномазые беспрекословно повиновались, возьми одного, выстрели ему в запястья и лодыжки,— разглагольствовал рыжеволосый гигант, судя по акценту, американец,— потом в колени и локти, а затем...» — «Если ты не заткнешь свою вонючую пасть, то стрелять тебе больше никогда не придется»,— зловеще пообещал Бешеный Майк, и этого оказалось достаточно. Вся их разношерстная компания — насколько мог судить Дерек, здесь были и англичане, и немцы, и португальцы, и даже итальянцы — повела себя так, словно они и впрямь были образцовыми туристами.
Кстати, Дерека Рида сначала разочаровал показавшийся излишне шутовским их туристский маскарад: коробки с игрушками, якобы предназначенными для каких-то больных детей; неподъемные дорожные сумки с доспехами регбистов; вылинявшие безрукавки с дурацким объявлением «Любитель пускать мыльные пузыри». Он бы предпочел, чтобы на его груди красовался дикий голубой гусь на зеленом фоне — специальная эмблема, которую ввел для своих солдат в Конго полковник Хор, взяв за образец ту, что была у ирландских наемников в наполеоновской армии. Когда Дерек изложил свои скудные познания в истории, почерпнутые у дядюшки Алистара, сосед по номеру, неразговорчивый коротышка по имени Ганс, презрительно усмехнулся: «Благодари бога и полковника, что десантные автоматы и гранаты у тебя под рукой».
Рид оценил предусмотрительность командира, когда они пересекали на своем туристском автобусе границу Свазиленда, а потом в аэропорту Матсапе садились на рейсовый самолет компании «Ройял свази эйрлайнз», направлявшийся на сейшельский остров Маэ. На Коморах Дерек впервые почувствовал, что такое страх, когда Хор приказал всем оставаться в салоне. А вдруг на Сейшелах уже знают о «любителях мыльных пузырей» и пулеметные очереди начнут сечь тонкий дюраль, едва самолет коснется посадочной полосы?
К счастью, его опасения оказались напрасными. В международном аэропорте Пуэнт-Ларю их «Фоккер-Р-28» не вызвал повышенного интереса, как, впрочем, и сами «регбисты». Мало ли туристов со всех концов света, в том числе и ЮАР, прилетает на Сейшелы.
Таможенный досмотр проходит как по маслу, и веселые парни с объемистыми дорожными сумками один за другим садятся в стоящий возле выхода автобус, который доставит их в отель. В пассажирском зале остаются лишь несколько «регбистов», ожидающих, когда подвезут чемоданы. Подкатывает багажная тележка, и туристы быстро разбирают свою кладь. Она кажется полицейскому инспектору Эспарону подозрительно тяжелой. Поэтому он решает проверить самый большой из чемоданов. И тут его ждет неожиданность: под пестрыми рубашками лежат зеленые трубы базук. Инспектор просит остальных туристов приготовить вещи к досмотру. Вместо этого кто-то из «регбистов» выхватывает из сумки автомат и дает очередь над головами таможенников.
Дерек Рид сначала не понял, что произошло. Из окна автобуса он видит, как в дверях аэровокзала появился полицейский, что-то кричащий водителю. Правда, до этого оттуда донесся сухой дробный стук, которому он не придал значения. Зато Майкл Хор отлично понял все. Едва затихло эхо выстрелов, как командир «диких гусей», обычно отдававший приказы хриплым полушепотом, рявкнул на весь автобус:
— Оружие к бою! Занять аэровокзал!
«Регбисты» в большинстве своем были опытными солдатами. В считанные минуты здание окружено плотным кольцом наемников. Несколько десятков перепуганных пассажиров и служащие аэропорта взяты в качестве заложников.
Лежа на нагретых за день солнцем бетонных плитах взлетной дорожки, Дерек Рид дрожащим голосом спрашивает оказавшегося рядом Ганса, что теперь будет с ними. От страха у парня с фермы, мечтавшего стать «настоящим мужчиной», стучат зубы. Командир должен что-нибудь сделать, чтобы спасти их. Нельзя же вот так взять и умереть ни за что ни про что. Это несправедливо.
В ответ Ганс злобно рычит, чтобы Дерек заткнулся и не распускал нюни раньше времени. Полковник наверняка что-нибудь придумает, он выходил целым и не из таких переделок. Однако сам Майкл Хор в эти минуты пребывал в полной растерянности. Его первоначальный план улететь обратно на свазилендском лайнере сорвался: оказалось, что экипаж уже уехал в гостиницу. А кто-то из полицейских, охранявших Пуэнт-Ларю, успел передать по рации в Викторию о налете на аэропорт. Значит, скоро сюда прибудут войска, против которых им долго не продержаться.
Западня для «диких гусей»
Учитель Буке выполнил свое обещание. Вот уже почти год, как Мишель Кло носит бежевую форму и живет в молодежном лагере на берегу залива Порт-Лонэ. После скучного поселка этот лагерь, расположенный между двумя громадными пляжами в одном из красивых уголков Маэ, кажется ему настоящим раем. Их здесь восемьсот парней и девчат, и они все делают сами: выращивают овощи и фрукты, ловят рыбу, готовят, убирают общежития и классы. Первое время Мишелю приходилось туго: шутка ли сказать, после «гри-гри» «лесного добряка» Кристи изучать политграмоту! Но не зря Кло считался в школе очень способным: он быстро догнал одноклассников. А за доклад о вожде русской революции товарище Ленине его даже поощрили внеочередным отпуском в город.
Мишель специально перенес поездку в Викторию с воскресенья на среду, 25 октября. В этот день там предстоял большой футбол.
Сидя на трибуне стадиона, он и не предполагал, что всего через час забудет об этом захватывающем матче. После игры Мишель пошел повидать своего старшего друга Фреда Буке, который перешел на работу в молодежный отдел ПФНС. Обычно тихий в этот вечерний час Народный дом гудел, как потревоженный улей. У подъездов стояли вооруженные часовые, подъезжали и отъезжали военные грузовики с солдатами. Пока Кло раздумывал, что предпринять, из подъезда вышел учитель Буке, почему-то с автоматом на плече, и сел рядом с шофером в открытый «лендровер». Машина уже тронулась, когда юноша подбежал к ней и, ухватившись за борт, прыгнул на заднее сиденье. Буке обернулся, его брови удивленно поползли вверх:
— Откуда ты взялся?
— С футбола! — весело прокричал Мишель.— Ты же знаешь, сегодня играли...
Но Буке, не дослушав, махнул рукой и отвернулся. Кло терялся в догадках, куда они мчатся, что произошло. Взвизгнув на повороте, машина выскочила на шоссе, ведущее к аэропорту Пуэнт-Ларю. Через десять минут, когда они проехали рынок Каскада, «лендровер» свернул на обочину и остановился. Только сейчас юноша понял, что едва слышные из-за свиста ветра частые хлопки впереди были выстрелами.
— Сидеть тут и никуда не соваться, — сердито приказал Буке, вылезая из машины.
— Нет, ни за что! Я с тобой! Не подведу. Вспомни одиннадцатое октября...— В голосе юноши было столько мольбы, что бывший учитель смягчился.
— Ладно. Только без приказа ни шагу, а то отправлю обратно.
Пригнувшись, быстрым шагом они подошли к полицейскому посту, откуда был хорошо виден находившийся метрах в пятистах аэропорт. Буке присоединился к группе военных, окруживших коренастого майора. Оставшийся чуть в стороне Мишель Кло хорошо слышал, как тот объяснял план предстоящего боя:
— Бандитов человек пятьдесят-шестьдесят. Кроме автоматов, вооружены легкими пулеметами и базуками. Кольцо окружения замкнуто, так что двинуться к городу они не смогут. По аэровокзалу дан приказ не стрелять, они держат там заложников. Атаку начнем, когда подойдут бронетранспортеры...
Дереку Риду казалось, что он уже целую вечность лежит на проклятом бетоне. Изредка рядом с противным скрежетом царапали пули. Тогда, не поднимая головы, Дерек давал короткую очередь в сторону поросших лесом холмов. Ганс кричал ему, чтобы экономил патроны, но Дерек ничего не мог поделать с собой. Бьющийся в руках автомат словно бы защищал от подкрадывающейся смерти. Он отдал бы все, что угодно, только бы очутиться сейчас дома, на ферме, не слышать треска выстрелов, не думать, что каждая секунда может стать последней.
Когда стало смеркаться, по цепи передали приказ приготовиться к броску вперед, чтобы занять диспетчерскую вышку. Улучшить положение окруженных «диких гусей» это не могло, но у Бешеного Майка родился коварный план: заманить в Пуэнт-Ларю какой-нибудь самолет и на нем попробовать выбраться из мышеловки.
По свистку Дерек с трудом оторвал тело от бетона и вслед за остальными бросился вперед. Воздух вокруг запел на все голоса. «Откуда сюда слетелось столько птиц?» — подумал он. В ту же секунду сильный удар в грудь бросил его на бетон...
Дерек Рид так и не узнал, что наемникам после многочасовой перестрелки все же удалось удрать с «райских островов» на авиалайнере, летевшем по маршруту Солсбери — Бомбей и севшем в Пуэнт-Ларю для заправки. Поскольку диспетчерская вышка была в руках наемников, его пилот не получил по радио предупреждения о происходящем. Когда «дикие гуси» Майкла Хора, беспорядочно отстреливаясь, лезли в самолет, вместе со ставшими бесполезными пулеметами и базуками они швырнули в грузовой отсек и тело парня с трансваальской фермы, захотевшего стать «настоящим мужчиной».
В Дурбане, где сел похищенный самолет, тридцать девять наемников отпустили на свободу, а пятерых, во главе с Бешеным Майком, временно задержали за... угон самолета. Это грозит им денежным штрафом. Как заявил официальный представитель Претории, попытка свергнуть иностранное правительство не считается преступлением по законам ЮАР. А неофициально участникам неудавшегося переворота пригрозили, что их запрут в тюрьму и выбросят ключи в океан, если они будут много болтать о происшедшем.
И все-таки семи агентам южноафриканской НИС, заранее засланным в Викторию для подготовки вторжения, придется отвечать перед сейшельским судом. Все они были взяты с поличным. Причем в аресте их главаря, кадрового офицера НИС Мартина Долинчика, которому была поручена координация действий «диких гусей» и местного контрреволюционного подполья, участвовал и Мишель Кло. Он подучил хороший нагоняй от учителя Буке за то, что не усидел на месте. И именные часы за проявленную храбрость от командования «Сил защиты сейшельского народа».
Ю. Агеров
