Как только на свет была извлечена кинокамера, началась самая настоящая слежка. То и дело я ловил устремленный на нас из толпы чей-то настороженный взгляд. Кто-то все время следовал но пятам, отдавая чуть слышные команды замаскированным «топтунам». Наконец эта игра в кошки-мышки им надоела. Передо мной и кинооператором Леонидом Придорогиным вдруг выросли пятеро молодчиков в синих рубахах, красных беретах и черных кожаных перчатках — фалангисты при полном параде. Один грубо осведомился, для чего и по какому праву мы ведем съемки. Бумаги официальных властей, оформленные в строгом соответствии с испанскими законами, не произвели на парней никакого впечатления.
— Вам придется поговорить с шефом безопасности нашей организации сеньором Альваресом! — отрезал вожак. Оператор остался под бдительной охраной, а я пошел знакомиться с таинственным Альваресом. Он оказался человеком лет 35, вполне интеллигентного вида, в безукоризненном сером костюме, на лацкане которого поблескивала маленькая золотая свастика.
— Русский журналист? Странно... Ну что же, снимайте, нам скрывать нечего. Мы открыто говорим, что выступаем против марксистов, против той политической вседозволенности, которую сейчас кое-кто в Испании называет демократией. Будущее за нами, хотя пока сил у нас немного.— Интервью, которого я вовсе не просил, грозило затянуться. Впрочем, словоохотливый шеф безопасности по моему лицу понял всю бесполезность его теоретических рассуждений.
Лекция была закончена. Съемки продолжались. Мимо нас по улице Алкала, одной из самых шумных и оживленных в Мадриде, шли колонны со знаменами всех цветов и оттенков, с эмблемами различных правых организаций и групп. Большинство мужчин и женщин, простых мадридцев, наблюдали за шествием, напоминающим о мрачном периоде франкистской диктатуры, с плохо скрываемым презрением.
Испанский народ на самых первых после смердя Франко выборах — 15 июня 1977 года — решительно отверг франкизм и как господствующую систему, и как идеологию. Те, кто мечтал вернуть страну к прошлому, жестоко просчитались: за них голосовало ничтожное количество избирателей. И все же крайне правые силы не смирились, не оставили надежду на реставрацию ненавистного миллионам испанцев режима. Их приводит в ярость, что на родине великого Сервантеса происходят перемены демократического характера: политическая амнистия, участие коммунистов в выборах в кортесы (парламент) и местные органы власти, легализация левых партий и профсоюзов, роспуск «Национального движения», созданного на базе фаланги. Не случайно в канун важных для страны политических событий весь неофашистский сброд становится особенно агрессивным. Уже не раз на улицах гремели выстрелы, раздавались взрывы, совершались нападения на мирные демонстрации трудящихся. Фашисты специально насаждали «черный террор», чтобы запугать рядового испанца, посеять в его душе страх и неуверенность в завтрашнем дне. За спиной тех, кто совершал бандитские акции, писал мадридский еженедельник «Камбио-16», стоят старые лидеры ультраправых, возможно, даже связанных с полицией. Кроме того, не надо забывать, что на протяжении долгих лет Испания являлась базой европейского фашизма, пригревая недобитых гитлеровцев, сторонников рухнувших диктатур в Латинской Америке и Европе. Особенно крупная волна насилия прокатилась по Испании в 1977 году. Складывалось впечатление, что команды отдаются из одного штаба, а действия ультра строго скоординированы.
Преступление на улице Аточа
Эта длинная узкая улица — одна из самых старых в столице. Именно на ней когда-то находилась скромная типография, где в самом начале XVII века впервые была напечатана книга никому в ту пору не известного автора Мигеля Сервантеса. А повествовала книга о похождениях рыцаря Дон-Кихота, взявшего на себя нелегкую задачу — бороться за справедливость и карать человеческую низость. Сегодня Аточа превратилась в оживленную магистраль, на которой сосредоточены магазины, кафе, театры. И пожалуй, мало кто из прохожих обращал внимание на старинный дом под номером 55, с узорчатыми балкончиками и темными подъездами. На одном из этажей этого дома находилась адвокатская контора. Здесь работали люди, которые посвятили жизнь борьбе против фашизма, защите интересов рабочего класса. Сегодня этот адрес и имена адвокатов известны всей Испании. К сожалению, известность эта родилась после кровавой трагедии, которая произошла 24 января 1977 года.
Холодный дождливый вечер. На Аточе стало меньше машин и прохожих. В такую погоду мадридец, закончив работу, спешит поскорее добраться к теплому домашнему очагу. Однако в конторе адвокатов жизнь кипит вовсю. Хозяева и зашедшие на огонек рабочие-активисты горячо обсуждают последние события, в том числе участившиеся террористические акции. Но настроение у всех бодрое: новый год обещает перемены, становление демократии, несмотря ни на что, продолжается.
В это же самое время в небольшом баре по соседству с конторой тоже идет серьезный разговор. Трое, согнувшись за стойкой, потягивают коньяк, то и дело поглядывая на окно дома № 55.
— Еще рано, подождем, когда там станет поменьше народу. И тогда... Предателей родины надо уничтожать! — Хосе Серра, низкорослый, смуглый, решительно опрокидывает в рот рюмку «Фундадора».
— Стрелять как собак! — вторит молодой Карлос Хулиа. Он трясется от страха, но старается не показать это. Ему крупно не везет последнее время. Из школы выгнали за неуспеваемость, так что прощай карьера военного — мечта родителей. Вечно сидит на мели. Спасибо, фаланга поддерживает. Он ощупывает в кармане пистолет — все в порядке, только бы рука не дрогнула.
Третий в их компании Фернандо Лерда. Он высокомерен и заносчив: еще бы, его отец богат. Лидеры «новой силы», в том числе сам дон Блас Пиньяр,— друзья дома. Лерда не чувствует страха, лишь возбуждающее нетерпение. Через полчаса он докажет, насколько предан идеалам своей партии.
Трое переступили порог конторы с гнусными ухмылками подвыпивших гуляк, заглянувших поразвлечься в «дом свиданий». Угрожая оружием, оттеснили всех присутствующих в угол, приказали поднять руки вверх. Адвокаты спокойны, они даже не предполагают, что сейчас произойдет.
— Где этот ваш «товарищ Наварро»? — кривляясь, спрашивает Лерда о руководителе профсоюза транспортников.
— Мы такого не знаем...
Наварро ушел отсюда совсем недавно, но товарища выдавать нельзя даже в такую минуту.
Серра неожиданно вскидывает пистолет — и тут же гремит первый выстрел. А потом начинается бессмысленная расправа над беззащитными людьми. Автоматные очереди заглушают стоны умирающих. К трем убийцам присоединяется еще один их дружок — Франсиско Альбаделехо. Именно он тщательно обыскивает все помещение конторы: вдруг Хоакин Наварро прячется где-то здесь? Так же внезапно, как начались, смолкают выстрелы на притихшей улице Аточа. Пятеро убиты, четверо на всю жизнь останутся с тяжелыми увечьями...
Между тем убийцы и не думали скрываться. Выполнив приказ, поступивший сверху, они были в полной уверенности, что находятся под покровительством влиятельных особ. Поэтому веселились напропалую, благо денег были полны карманы: «мокрое» дело оплатили щедро. Лерда даже принял участие в партийном митинге «новой силы» в городе Мурсия, где выступал Блас Пиньяр. Впрочем, их никто и не думал арестовывать, хотя один из чудом выживших адвокатов опознал Серра на фотографии.
Секрет «неприкосновенности» убийц разъяснялся просто: их опекал пока еще существовавший аппарат бывшего диктаторского режима — засевшие в полиции и прокуратуре франкисты.
Однако Испания была уже не та, что два года назад. Перед судами и полицейскими участками по всей стране начались мощные демонстрации. Миллионы испанцев требовали прекращения правого террора, настаивали на том, чтобы преступники с Аточи были найдены и преданы суду. И сыщики оказались вынуждены взяться за расследование. Вскоре все замешанные в заговоре находились в одиночных камерах.
300 толстых томов заняло нашумевшее «дело Аточа». Вот они лежат на судейских столах. Здание, где проходил суд, окружено усиленными нарядами полиции, поскольку «новая сила» и другие правые организации стянули сюда своих молодчиков. Они устраивали демонстрации, требуя амнистии для убийц, цинично оскорбляли оставшихся в живых адвокатов, угрожали свидетелям. Напрасно главный обвинитель просил, чтобы судили не только непосредственных исполнителей, но и тех, кто стоял за их спиной, ссужал деньгами, снабдил оружием. И хотя сами преступники, пусть с запозданием, все же получили длительные сроки тюремного заключения, их шефы могли спать спокойно. Сгустившиеся было тучи прошли стороной. «По приказу свыше» уже новые молодчики ультра устраивают сегодня провокации, творят всяческие безобразия, совершают убийства. «Подлинным проявлением патриотизма» назвал эти действия Блас Пиньяр, о котором пришло время рассказать несколько подробнее.
Почерк нового Каудильо
Трудно отыскать в современной Испании более одиозную политическую фигуру, чем Блас Пиньяр, президент партии «новая сила», за которым стоят самые реакционные группировки, страдающие ностальгией по старым временам франкизма, и незрелые юнцы. Во время последних выборов правым удалось протащить этого богатого мадридского нотариуса в парламент. Впрочем, круг его деятельности не ограничивается одной Испанией. У Пиньяра давно налажены постоянные контакты с членами так называемого «черного интернационала» — неонацистскими группировками и организациями в Италии, Португалии, Франции, Бельгии, ФРГ. Он часто ездит в эти страны, произносит там подстрекательские речи, кликушествует. В Лиссабоне, например, этот «провидец» в свое время пообещал: «1980 год откроет эру всеобщей гражданской войны». К войне у него вообще особое пристрастие: этим словом густо пересыпана каждая речь. Зато слова «мир» и «разрядка» Пиньяру просто ненавистны. Поэтому он ратует за то, чтобы Испания как можно скорее стала членом НАТО, наращивала военный потенциал и выступала единым фронтом во главе с США против СССР и стран социализма. Не случайно Пиньяр до небес превозносит президента Рейгана за то, что он «объявил крестовый поход против коммунизма». Что касается митингов «новой силы», то они обставляются, словно дешевый спектакль. Молитвы сменяются военными маршами, речи — скандированием угроз в адрес левых сил. Заполняя паузы, словно дежурный коверный, Блас Пиньяр лобызает красоток, которые держат в руках фашистские эмблемы, или прочувствованно приветствует дряхлых ветеранов «голубой дивизии», воевавших вместе с гитлеровцами в России.
— Сильный человек,— говорят о Бласе Пиньяре его сторонники, отводящие ему роль «нового каудильо».
— Сумасшедший фанатик,— таково мнение обывателя.
— Ему бы побольше такта, хороших манер, уж слишком откровенен,— сожалеют лидеры правых буржуазных партий, которые при всем сочувствии идеям Пиньяра все же опасаются вступать с ним в прямые контакты: это сулит верную потерю избирателей.
— Оголтелый враг, с которым нужно бороться,— так считают демократы и не упускают случая дать отпор фашистским молодчикам, которые то и дело переходят в наступление...
Можно только посочувствовать жителям улицы Мехиа Лекерика и вообще всем обитателям мадридского квартала Маласанья. С тех пор как здесь обосновался центральный штаб «новой силы», они не знают ни дня покоя. Молодчики Пиньяра обклеили все окрестные улицы и переулки своими воззваниями и плакатами, расписали фасады старинных зданий н омывающейся черной краской. Пьяные дебоши в окрестных барах и кафе, постоянное приставание к прохожим, поджоги киосков, где продается левая пресса,— все это создало Маласанье дурную славу. Люди просто боятся там появляться. Ведь для ультра избить подростка, оскорбить женщину, унизить старика — обычное развлечение. Повод может быть любой. Например, коммунистическая газета в руках. Или отказ прохожего петь с ними франкистский гимн.
Впрочем, от молодчиков Пиньяра страдают жители не только Маласаньи и других районов столицы, но и других городов. Вот только небольшая часть хроники их преступлений за последние годы.
В Аликанте кирпичом, брошенным из окна, убит молодой коммунист Мигель Грау, расклеивавший листовки по случаю национального праздника провинции Валенсия. Убийца — Мигель Панадеро, активист «новой силы».
Член коммунистической молодежной организации Андрее Гарсиа скончался от ножевых ран, которые нанесла ему группа неонацистов в самом центре Мадрида.
В небольшом городке Арганда фашистские молодчики зверски убили 44-летнего Хосе Гарсиа за «симпатии» к левым.
Банда ультра до смерти избила профсоюзного активиста Луиса Алькасо в мадридском парке «Ретиро».
Во время празднования Дня Андалузии в Кордове боевики-террористы во главе с руководителем провинциального отделения «новой силы» открыли огонь по мирной демонстрации жителей города, в результате чего несколько человек получили серьезные ранения.
«Никакой диалектики не нужно, кроме диалектики кулака и пистолета», —писал в свое время один из столпов испанского фашизма, X. А. Примо де Ривера. «Кто против «новой силы», тот против бога, а это наказуемо»,— вторит ему нынешний «каудильо» Блас Пиньяр. С его благословения ультраправые продолжают свои преступления. Одно из них особенно потрясло испанскую общественность.
За что убили Иоланду
3 февраля прошлого года на первых полосах всех испанских газет появился портрет очаровательной 19-летней девушки Иоланды Гонсалес, члена руководства Социалистической партии трудящихся. Рано утром еду по Эстрема-дурскому шоссе по направлению к поселку Вальдеиглесиас. Точное место расправы искать не нужно. Кто-то уже успел установить возле автострады большой фанерный щит с надписью «Здесь убили нашу Иоланду». Под щитом — букеты скромных цветов. На этот раз полиция действовала без промедления. Убийцы — активные члены «новой силы» — инженер Эмилио Эльин и студент-недоучка Игнасио Абад.
Об инженере нужно рассказать чуть подробнее. До своего ареста он пользовался репутацией хорошего специалиста, был владельцем и директором технической школы, слыл за душевного человека. Правда, потом вспомнили, что он часто цитировал Гитлера, ходил на митинги, где выступал Блас Пиньяр. При обыске в его школе нашли настоящий арсенал: автоматы, пистолеты, снаряды, патроны, ручные гранаты и такое количество взрывчатки, которого хватало, чтобы поднять на воздух целый городской квартал. Причем сам Эльин цинично поведал журналистам о деталях своего преступления...
Поздним вечером возле одного из домов, в рабочем пригороде Мадрида, Алуче, остановился «Фиат-124». Двое мужчин быстро взбежали по лестнице на четвертый этаж, нажали кнопку звонка. Не спросив, кто пришел, Иоланда распахнула дверь. Увидев хмурые, не сулящие ничего хорошего лица, инстинктивно попыталась захлопнуть ее, но было поздно: на нее смотрели дула двух автоматов.
— Ага, попалась, красная! Такие, как ты, позорят нашу Испанию. Живо собирайся! Прогуляемся немного...
Девушку затолкали в машину, которая покатила по шоссе в кромешной темноте. Когда она остановилась, Иоланду Гонсалес заставили выйти. Иоланда подумала, что будет просто допрос, что с ней поговорят и бросят на пустынном шоссе: так порой поступают ультра. Но едва девушка ступила на землю, как Эльин хладнокровно выстрелил ей в висок.
— Добей!— командует он сообщнику. Тому повторять не надо. С садистским наслаждением второй подонок разряжает свой пистолет в уже безжизненное тело.
Разразился скандал: ведь оба убийцы носили с собой членские билеты «новой силы», на которых стояла четкая подпись Пиньяра. Тут же поспешил скрыться от полиции начальник службы безопасности партии некто Давид. Оказывается, именно он дал задание расправиться с Иоландой. Больше того, в день гибели девушки в провинции Гипускуа фашистами убит еще один молодой человек левых убеждений — Хесус Субикарай. Приговор ему был вынесен все тем же Давидом.
Представители левых партий в кортесах заявили протест против серии покушений и в который раз потребовали роспуска «новой силы» и других преступных группировок, тщательного расследования обстоятельств всех последних убийств.
«Не хотим демократии!»
Ясным и теплым июльским вечером в самом центре Мадрида вдруг зазвучали военные марши, затарахтели мотоциклы, замелькали синие блузы фалангистов. Все предвещало очередное сборище правых. Так и случилось. На сей раз они созывали под свои знамена единомышленников для того, чтобы внушительной колонной пройти по одной из центральных магистралей города — проспекту Генералиссимуса. Зачем? Дело в том, что это был последний день существования магистрали с таким названием. По решению демократического муниципалитета столицы целому ряду площадей и улиц, носивших имена ярых франкистов, в том числе и бывшего диктатора, возвращались прежние названия. Так что сегодня в Мадриде уже нет проспекта, напоминающего о Франко,— есть проспект Кастельяна.
Но мощной манифестации, на которую рассчитывали организаторы фашистского марша, не получилось, хотя они и объявили всеобщий сбор самых различных правых групп и группировок. Я видел, как на смежные улицы подкатывали автобусы, из которых высаживали школьников. Куцыми колоннами подходили молодчики в фашистской униформе. Съезжались на дорогих машинах сеньоры. Но простой житель Мадрида на эту пропагандистскую приманку не клюнул, массовость обеспечить не удалось. Шествие долго не начиналось, все ждали: вдруг подойдет еще несколько сотен человек.
Под тенистым деревом изнывал от жары и от тяжести фалангистской эмблемы на длинном древке десятилетний мальчуган. Я подошел к нему:
— Как тебя зовут?
— Хавьер...
— Ты живешь в Мадриде?
— Нет, я из Парлы.
— Что ты здесь будешь делать?
— Не знаю, отец привез весь наш класс...
Недалеко от нас невысокий краснолицый мужчина что-то объяснял группе ребят, которые должны были нести белое полотнище со словами: «Не хотим демократии! С Франко жилось лучше!» Мне стало очень жалко Хавьера и его товарищей. Взрослые дяди втягивали их в нездоровую и опасную политическую игру.
Демонстрация прошла быстро и скучно. Не кричалось, не пелось. На митинге говорилось до странности мало. Блас Пиньяр вообще предпочел отмолчаться. Ведь подобным деятелям нужны зрители, аудитория. А если пусты кресла, если не слышно аплодисментов и криков, спектакль неизбежно обречен на провал. Ничего не поделаешь: не желает большинство испанцев возвращаться к ненавистному прошлому, не хотят люди новых каудильо, которых им кое-кто хочет навязать.
Это лишний раз показали события нынешнего февраля. Попытка государственного переворота вызвала в Испании всеобщую волну негодования. Почти три миллиона человек в крупных городах и небольших поселках вышли на улицы под лозунгом «Конституция! Свобода! Демократия!»
Напомню, что 23 февраля в 18 часов 25 минут подполковник гражданской гвардии Антонио Техеро со своими людьми ворвался в парламент, где в течение 18 часов держал в качестве заложников 350 депутатов и все правительство Испании. В тот же вечер по заранее разработанному плану командующий военным округом Валенсия генерал-лейтенант Хайме Милане дель Боек, ветеран «голубой дивизии», кавалер гитлеровского Железного креста, вывел на улицы этого третьего по величине города страны танки и установил там комендантский час.
Путч зрел загодя. Не случайно откровенно профашистская газета «Алькасар» с первых же дней февраля публиковала провокационные материалы с целью подготовить общественное мнение к возможному военному перевороту. Всякий раз под статьями такого рода стояла подпись «Альмендрос» («Миндаль»). Теперь уже известно, что за этим коллективным псевдонимом скрывалась группа реакционных военных, политиков, занимавших высокие посты при диктатуре, главари ультраправых организаций. Мятежники намеревались образовать военно-гражданскую хунту, отменить конституцию, учинить расправу над своими политическими противниками. Я уверен, будь обнародован список членов этой предполагаемой хунты, в нем можно было бы найти хорошо знакомые испанцам имена: Бласа Пиньяра, главаря фаланги Раймундо Куэсты, лидера конфедерации бойцов-франкистов Хосе Антонио Хирона.
Сразу же после захвата парламента мятежниками на прилегающие к старинному зданию улочки начали стекаться фашистские молодчики. Они размахивали флагами, кричали: «Техеро, поставь депутатов к стенке!» А после провала заговора ультра стали создавать «комитеты солидарности» с арестованными путчистами, требуя для них амнистии. На стенах мадридских домов за одну ночь явно по команде сверху появились зловещие надписи: «Техеро, ты герой!», «Свободу Техеро!»
Между прочим, являясь депутатом парламента, сам Блас Пиньяр вынужден был просидеть 18 часов под дулами автоматов. Он видел, как гвардейцы палили в потолок, как занимались рукоприкладством, крушили старинную мебель и новейшую телевизионную аппаратуру. «Каудильо» вынужден был подчиниться унизительной команде и лежал на полу, под скамьей, на которой до этого так горделиво восседал. Однако через несколько дней дон Блас отправился в поездку по стране и в своих речах неизменно подчеркивал, что Техеро — «благородный испанский рыцарь», на деле- показавший, что такое патриотизм. Конечно же, лидер «новой силы» не говорил о том, как его молодчики 23—24 февраля были приведены в состояние боевой готовности, чтобы приступить к расправе над подлинными патриотами и демократами. Им на подмогу поспешила группа головорезов из соседней Португалии, перешедшая границу и только ожидавшая условного сигнала. Сигнала не последовало, ибо заговор провалился.
«У них нет будущего»
Несомненно, неонацистам действовать сегодня все труднее, особенно мелким разрозненным группкам. Как ни стараются они привлечь к себе сторонников с помощью громких названий, крикливых лозунгов, ярких эмблем, желающих встать под их черные знамена мало. В борьбе за влияние главари различных организаций правого толка постоянно грызутся, обливают друг друга грязью, одновременно рекламируя свое собственное болото. Никак не могут найти общий язык фалангистские группировки, с пеной у рта выясняющие, кто же из них является подлинным продолжателем дела X. А. Примо де Ривера, носителем его бредовых идей.
Многие ли испанцы знают о «группе действий Адольф Гитлер» или о «Команде Бенито Муссолини»? Почти никто. На сборищах этих фанатиков не бывает даже любопытных, разве что напишет о них несколько строк правая пресса. Более известны «Партизаны Христова воинства» и «Антикоммунистический апостолический альянс». Члены этих банд совершают преступления, а главари тем временем обеляют своих головорезов, ссылаясь на бога, спекулируя на религиозных чувствах католиков. Однако испанская церковь решительно отмежевалась от этих организаций, причем главаря «партизан» Санчеса Ковису священнослужители прямо назвали бандитом и самозванцем. В последнее время все чаще стало мелькать в прессе название «баско-испанского батальона», члены которого также совершают убийства, устраивают взрывы, организуют провокации. Специалисты считают, что «батальон» не что иное, как специальное подразделение «новой силы». Действительно, почерк их действий одинаково гнусен и грязен. В своих воззваниях они категоричны, в угрозах выражаются недвусмысленно.
В канун Первомая угрожающее письмо от этой группы получил генеральный секретарь Конфедерации рабочих комиссий — влиятельнейшего профобъединения Испании,— Марселино Камачо. Вместе с ним мы шли в огромной праздничной колонне трудящихся по улице Алкала, и речь зашла об этом письме.
— Они мне дали неделю срока: или я устранюсь от борьбы за интересы рабочего класса, или они меня уничтожают,— спокойно говорил товарищ Камачо.— Но нас такими ультиматумами не возьмешь. Страх перед фашизмом мы не испытывали даже в самые тяжелые времена...
Народ Испании не хочет иметь ничего общего с последышами фашизма. Конечно, от ультраправых нельзя просто отмахнуться. С ними нужно постоянно бороться. Вот почему сегодня улицы Мадрида, Бильбао, Барселоны, Севильи сотрясают массовые антифашистские демонстрации трудящихся. Прогрессивные силы страны, прежде всего партии коммунистов и социалистов, призывают рабочий класс и трудовое крестьянство сохранять бдительность. Только в этом случае можно будет с уверенностью сказать, что у оголтелого фашизма, у неонацистов всех мастей и оттенков нет будущего на прекрасной земле Испании.
И. Кудрин
Мадрид
