Александр Мумбарис, Стивенс Ли и Тимоти Дженкин выбрались из своего укрытия и в носках — припрятанная для побега обувь, связанная шнурками, висела на шее — тихо прокрались к решетке. Секунд пятнадцать ушло, чтобы открыть дверь все тем же ключом. Опять закрыв ее на два оборота, они стремглав бросились в другой конец коридора. Склад, кухня надзирателей, туалет, аптека, совмещенная с кабинетом врача, комната цензора — все было пусто в это вечернее время.
Вот и дежурка для надзирателей, из которой можно попасть в оружейную. Тим и Стив пробежали дальше — к следующей решетчатой двери. За ней в полуметре была еще одна, главная, наглухо обшитая стальными листами, которая закрывала вход в отсек, где находилась комната свиданий с заключенными.
Пока они подбирали ключи, Мумбарис проскользнул в комнату надзирателей, откуда только что вышел сержант Фермойлен, и быстро окинул ее взглядом: в правом дальнем углу стоял стол дежурного с пультом. Не раздумывая, Алекс подскочил к нему. Усилием воли заставляя себя не спешить, он внимательно осмотрел пульт и нашел кнопку, которая отключала автоматическую дверь с электронным замком, блокировавшую выход из административного корпуса. Секундное колебание — вдруг сейчас завоет сирена?! — и Мумбарис решительно нажал на нее. Ура! Дверь, которая, как они предполагали, будет самым крепким орешком, открыта! Теперь только бы добраться туда. Наконец Дженкин справился с замком решетки. Хотя прошли считанные минуты, им казалось, что время летит слишком стремительно. Что сейчас делает Фермойлен? Все еще копается у распределительного щитка? Или заметил неладное и вот-вот поднимет тревогу?
А ведь и нужно-то всего несколько секунд отомкнуть эту стальную дверь, и тогда за ее спасительным укрытием можно будет хотя бы перевести дыхание. По тюремным правилам один ключ должен открывать не больше двух замков. Значит, ключ от предыдущей подойдет и к этой! А если нет?
Так уж случилось, что судьба свела вместе трех южноафриканских коммунистов, Александра Мумбариса, Стивенса Ли и Тимоти Дженкина, лишь в центральной тюрьме Претории. Алексу сразу понравились эти молодые люди, внешне совершенно не походившие друг на друга. Они были почти одного роста, но близорукий очкарик Тим выглядел слишком тщедушным по сравнению с рыжебородым, вечно широко улыбающимся Стивом, который, казалось, весь излучал несокрушимую силу. Однако их роднили сдержанность и спокойная уверенность, невольно вызывавшие симпатию и доверие.
Скоро Алекс, Стив и Тим стали близкими друзьями. Каждого не покидала мысль о побеге, и поэтому они без колебаний решили объединить свои силы. Прежде всего они в уме составили подробный план тюрьмы, расположения камер, комнат надзирателей и помещений охраны, наружных постов. Политические заключенные размещались на втором этаже специально отведенного для них крыла тюрьмы. Камера Мумбариса — четвертая от дальнего конца коридора. Рядом два умывальника, затем через четыре камеры одиночки Ли и Дженкина. Самый длинный путь к выходу у Алекса — 37 шагов до камеры Ли и еще 11 до решетчатой двери, отделявшей их блок от лестничной площадки.
Путь от камер до столярной мастерской или во двор они скоро знали так, что могли бы проделать его с закрытыми глазами. Когда же выпадал редкий случай побывать вне пределов их отделения для политзаключенных — например на медицинском осмотре,— каждый старался запомнить дорогу по тюрьме, расположение постов охраны, комнат надзирателей.
Но, помимо этого, требовалась еще предельная осторожность: ни в камере, ни при себе не должно быть ничего, что могло вызвать хоть малейшее подозрение. Поскольку заключенных них одиночки тщательно обыскивали, любой предмет одежды, кроме казенной, грозил обернуться непоправимыми последствиями.
В полумраке дежурный надзиратель Фермойлен не сразу открыл дверцу распределительного щитка, которая, как назло, ни за что не хотела поддаваться. Сердито ворча на нерадивость электриков, он проверил предохранители и от досады даже плюнул: ну конечно, опять выбило, из-за такой ерунды пришлось подниматься наверх. Он включил предохранитель, и тусклый свет залил коридор. Заключенные успокоились. Фермойлен еще немного постоял, прислушался, потом, закрыв решетчатую дверь отсека, потихоньку стал спускаться вниз.
Обессиленные, словно после утомительного бега по холмам, Александр, Тимоти и Стивенс прислонились к только что захлопнувшейся за ними стальной двери, с трудом переводя дыхание. Что дальше? (Наконец Стив не выдержал и нагнулся к замочной скважине. В маленькое отверстие он разглядел направлявшегося в дежурку Фермойлена. Похоже, пока все было спокойно, но кто мог полностью поручиться за это? Беглецы находились сейчас в настоящем мешке из камня и стали и не знали, что делалось в других отсеках и корпусах тюрьмы. А ведь впереди была еще дверь с электронным замком. Если Фермойлен заметит на пульте, что она открыта, им крышка.
Подходил к концу 1979 год. Детали побега продуманы. Предстояло самое трудное: достать и укрыть от глаз надзирателей одежду, в которой можно было бы появиться на улицах города.
Часть одежды удалось раздобыть у подследственных африканцев, ожидавших суда в соседних блоках. Всякие контакты между политическими заключенными и обычными арестованными, конечно, были строжайше запрещены. Но даже в тюрьме апартеид оставался апартеидом: черные и здесь работали на белых — приносили еду с кухни. От них-то друзья получили в подарок пару брюк, старые кеды и кое-какую мелочь.
Однажды старший надзиратель капитан Шнепель бросил перед уборкой кучу тряпок для мытья пола. В ней Алекс неожиданно обнаружил почти целые джинсы: разве что еле держалась «молния» и на колене красовалась дыра. Но в их положении находка была равноценна сказочному кладу.
Постепенно с огромными предосторожностями они обзавелись всей необходимой экипировкой. Но чем больше троица обрастала «хозяйством», тем больше становился риск провала. Благо надзиратели не слишком утруждали себя досмотром столярной мастерской, где в грудах обрезков пока удавалось прятать одежду для побега.
Дрожащими пальцами Дженкин отомкнул последнюю решетчатую дверь, отделявшую беглецов от стальной электронной преграды, и Алекс со Стивом, забыв об опасности, бросились в дальний конец коридора. Открыта! Уже спокойнее Тимоти закрыл за собой решетчатую дверь и последовал за товарищами. Все трое оказались на довольно большой лестничной площадке. Ступени вниз — во двор, куда на прогулку выводили подследственных африканцев, вверх — на второй и третий этажи, к камерам предварительного заключения. Справа вход в кабинет старшего надзирателя. Прямо через лестничную площадку дверь в вестибюль административного корпуса.
Теперь, когда они были так близки к заветной цели, можно немного осмотреться, привести себя в порядок, обуться. После этого опять начали подбирать ключи. К счастью, довольно быстро подошел тот, что открывал дверь комнаты свиданий с заключенными. На крайний случай они запаслись кусочком прочной проволоки, отверткой и долотом, но на сей раз обошлось.
В вестибюле перед беглецами встала еще одна деревянная дверь — последнее препятствие на пути к свободе. Тимоти вставил ключ — замок не поддавался. Не подошел и второй и третий. В течение нескольких минут он перебирал все имевшиеся ключи, пробовал действовать отмычкой — безрезультатно.
Было около пяти часов вечера. Только сейчас Мумбарис, Ли и Дженкин впервые по-настоящему почувствовали страх. Неужели сорвалось, неужели все было напрасно? В двери они обнаружили потайной глазок, через который смотрел охранник, прежде чем впустить кого-либо в здание тюремного корпуса. Прильнув к глазку, Алекс обнаружил, что в «стакане» — караульной будке напротив главного выхода из тюрьмы — часового еще не было. Самый удобный момент незаметно выскользнуть на улицу, если бы не проклятая дверь. Судьба словно решила посмеяться над ними.
Делать нечего: приходилось взламывать дверь, причем нужно было поторапливаться. А как им хотелось исчезнуть, не оставив никаких следов! Пусть бы в БОСС поломали себе головы, как случилось такое чудо.
Мумбарис достал долото, отвертку и принялся за работу. Он подставил резец к косяку двери в том месте, где, по его расчетам, крепилась планка, защищавшая язычок замка, и легонько ударил тыльной стороной ладони по рукояти. Сейчас главное — не привлечь внимания охраны. Увы, прочное, хорошо выдержанное дерево поддавалось с трудом. Он опять ударил по рукояти долота.
...Как там Мари-Жозе? За все годы заключения ей ни разу не разрешили навестить мужа. Неужели так и не удастся обнять дорогую Мари? Сына Бориса он все же видел: мать Алекса привозила его в Преторию...
Хотя ладонь Алекса уже распухла и каждый удар по долоту отдавался острой болью, он ни на секунду не прерывал работы. Проклятое дерево! Железное оно, что ли?! Если их поймают здесь, у самого порога, когда они, словно привидения, прошли сквозь тюремные стены, им не жить...
Наконец Алекс почувствовал, как резец наткнулся на металл. Теперь надо срезать дерево вдоль всей защитной планки.
Мумбарис украдкой взглянул на товарищей. Лишь по выражению глаз можно было догадаться, что они напряженно вслушиваются в звуки, пытаясь уловить приближение возможной опасности и предупредить его. Алекс подумал, что этим ребятам предстоит сидеть еще долгие годы. Ему самому оставалось чуть больше четырех из двенадцати, и то он не колеблясь решился бежать. А каково им! Нет, они должны вырваться отсюда...
Наконец защитная планка замка полностью оголилась, и язычок в тишине щелкнул, словно детская хлопушка.
Чуть приоткрыв дверь, Стивенс быстро взглянул наверх: на углу выходящей фасадом на улицу тюремной стены круглые сутки дежурил охранник. Но сейчас там никого не было. Видно, отошел на другую сторону сторожевой площадки.
Стивенс еще немного приоткрыл дверь: не было часового ив «стакане». Да, такой шанс выпадает раз в жизни. Нельзя терять ни минуты.
Мумбарис, Ли и Дженкин проскользнули во двор и гигантскими скачками бросились к противоположной стене. Низко пригнувшись, они неслышно прокрались вдоль нее, а затем, не раздумывая, нырнули в чуть приоткрытые створки ворот. В это мгновение они прекрасно понимали: все зависит только от того, насколько им благоволит судьба. Пока все шло как нельзя лучше. Но сейчас стоит появиться часовому, и надежды уйти живыми практически нет: вся территория перед тюрьмой и ближние подходы простреливались со сторожевой площадки.
Когда беглецы оказались на Сетдоринг-стрит, их первым желанием было броситься бежать. Но усилием воли они заставили себя до конца играть заранее намеченную роль: трое мужчин занимаются модной по нынешним временам спортивной ходьбой. Чуть впереди Дженкин в бежевой безрукавке, в брюках в полоску и кепи цвета хаки, сшитом из старой тюремной робы; за ним Мумбарис в клетчатых брюках, а замыкающим Ли в тех самых джинсах, которые «подарил» Шнепель.
На их счастье, предзакатные полутона скрадывали изъяны в экипировке «спортсменов». Иначе первый же встречный обратил бы внимание на столь необычный внешний вид.
Исчезновение узников обнаружили только на следующее утро, когда надзиратели открыли камеры. Сигнал тревоги мгновенно передали по начальству. Были подняты на ноги полиция и служба безопасности. На всех дорогах, железнодорожных вокзалах, пограничных пунктах полиция и БОСС немедленно выставили усиленные кордоны. Но тщетно: у беглецов в запасе было 13 часов...
Едва о происшествии доложили наверх, как в тюрьму прилетел генерал Янни Роукс из департамента полиции. Еще раз осмотрев место происшествия и недоуменно пожав плечами, он только и сказал: «Из тюрьмы практически невозможно бежать, если им не помогал кто-то из надзирателей».
Тут же созданная комиссия принялась за расследование. Для начала был арестован сержант Фермойлен, и вывод генерала блестяще подтвердился: надзиратель добровольно признался в оказании помощи беглецам. Впрочем, в его показаниях было столько неувязок, что в конце концов следствие усомнилось в их правдивости, а суд официально снял с него обвинение в «содействии побегу опасных преступников, членов ЮАКП и АНК».
Что же вынудило Фермойлена признаться в совершении преступления, грозившего ему многими годами заключения? Страх, отвечает Фермойлен, страх. Страх перед следователями, пытками. «Все равно,— заявил он,— если они хотят свалить всю вину на вас, они добьются своего, вы сами сознаетесь в том, чего никогда не совершали. Уж я-то убедился в этом за мою долгую службу в тюрьме».
Несколько дней ЮАР жила в панической лихорадке. Газеты сообщали, что беглецов видели то в Свазиленде, то в Мозамбике, то в Ботсване и даже в Замбии. Кое-кто утверждал, что они все еще находятся в стране, скрываясь в подполье.
И все это время Мари-Жозе и мать Мумбариса, родители и близкие Ли и Дженкина не отходили от телефонов. А когда он звонил, поднимали трубку, в страхе ожидая, что сейчас узнают о поимке беглецов. Наконец Африканский национальный конгресс известил их, что все трое находятся в полной безопасности и через несколько дней прибудут в Европу. В целях конспирации, опасаясь дать БОСС хотя бы малейшую зацепку, в каком направлении вести поиски подпольной сети, оказавшей беглецам помощь в передвижении по ЮАР и переходе границы, АНК отказался сообщить какие-либо подробности этих тревожных дней. Его представители даже не назвали страну, куда первоначально были переправлены беглецы из-за опасения подвергнуть ее вооруженному нападению со стороны ЮАР в качестве «кары» за поддержку и помощь «террористам».
Как же все-таки троим смельчакам удалось проникнуть сквозь в общей сложности 15 тюремных дверей и благополучно уехать за рубеж?
На следствии и судебном разбирательстве по делу Фермойлена утверждалось, что беглецы сделали слепки с ключей надзирателя и по ним уже смастерили дубликаты. В качестве доказательства демонстрировались пять найденных неподалеку от тюрьмы ключей из прочного дерева.
— На самом деле,— смеется Стивенс,— все было так и не так. Разумеется, никто внутри тюрьмы нам не помогал. И слепков ключей мы не снимали просто потому, что это было невозможно. Деревянные дубликаты ключей действительно наша работа. И главный «виновник» этого — Тимоти Дженкин. Он был, образно говоря, нашим «ключником». А «слепки» делались и хранились у него в голове. В юности, учась в школе Рандебоша, Тимоти любил слесарничать. Тогда за верстаком он даже не подозревал, что это умение обращаться с инструментом сослужит ему огромную службу. Ведь ключи в руках надзирателей всегда были в поле его зрения: и когда нас вели в мастерскую, и когда запирали в камере.
— А в тюремной мастерской,— продолжает рассказ Александр Мумбарис,— мы нашли возможность изготовить из обломков дерева, металла и проволоки ключи, с помощью которых и бежали. Вначале сделали их из дерева, а затем уже выточили металлические. Все это кажется малоправдоподобным, но это так. Случалось, правда, очень редко,— вспоминает Мумбарис,— когда мы работали в мастерской, какому-нибудь надзирателю было лень вставать и то и дело открывать ключом шкафчик с инструментом. Тогда он кидал всю связку кому-нибудь из заключенных. В один из таких моментов нам действительно удалось снять слепок с этого ключа. Так мы получили доступ к инструменту, часть которого перепрятали в надежном месте.
Трое смельчаков обрели свободу, но не покой. И едва они оказались среди друзей, как тут же встали в строй, в строй бойцов против режима апартеида, за свободу угнетенного народа ЮАР.
— Все мы члены ЮАКП и АНК,— говорит Стивенс Ли.— И мы намерены продолжать борьбу. Власти Претории правят страной с помощью террора. Но, несмотря на это, освободительное движение охватывает все более широкие слои населения ЮАР. У АНК есть верные сторонники повсюду. Иначе наш побег был бы просто немыслим. Судите сами. Едва стало известно о нашем исчезновении из тюрьмы, как на границе было объявлено состояние тревоги. На дорогах полиция устраивала облавы. И тем не менее мы перешли границу, ни разу не наткнувшись на силы безопасности. Премьер-министр ЮАР утверждает, что правительство полностью контролирует положение в стране. На самом деле режим апартеида отнюдь не всемогущ.
Вячеслав Молев
