Отчего появились праздники? Не оттого ли, что ход жизни нашей нуждается в перебивке, перемене, чтобы не приелась и не навязла в зубах обыденность. Или чтобы не забывали люди важные в истории даты... Да сколько их может быть, этих причин...
Начала одних праздников четко зафиксированы: День основания, День рождения монарха и наоборот — День избавления от монархии, а то и День восстановления монархии (что имело уже место в последнее время). К этим дням, торжественным датам раздают ордена, почетные звания, и страны узнают своих лауреатов в области науки, техники и изящных искусств.
Корни других праздников в религии — Пасха, Рождество, Курбан-байрам. Их ритуал и порядок проведения четко регламентированы: когда вставать, куда идти, что есть. От этого они не менее радостны.
Еще есть праздники, о которых никто вам толком не скажет, откуда они взялись (хотя существует масса ученых и весьма обоснованных теорий). Начались они в далекой древности, в других культурах, а то и у совсем других народов — исчезнувших с карты мира, но вошедших в состав новых, появившихся на их месте. Ушло название, ушла этническая память, но остались — иной раз до мельчайших подробностей — праздники и обряды. Даже если никто не может толком объяснить: почему в этот день мужчинам следует переодеться в женское платье, а женщинам наклеить бороды и усы. И почему хозяин в этот день бежит выполнять приказы своего мелкого служителя. Такова стихия карнавала, когда все поставлено с ног на голову, когда разрешено — но только на эти дни! — запретное.
Мы хотим рассказать — в этом номере и нескольких следующих — о разных праздниках.
На 14 июля — День взятия Бастилии (праздник государственный) — во Франции устраивают карнавал (праздник древний, дохристианский). Среди ряженых — обязательные фигуры персонажей Французской революции. Маркиз, например, со всеми атрибутами контрреволюционера: пудреный парик, шпага, короткие панталоны-кюлоты и шелковые чулки. Но — и в этом перевернутая логика карнавала — его не тащат на гильотину, его нянчат в руках, подчеркивая его малость и слабость. Он смешон — и не страшен.
