Берег Маклая
Маданг — очередной город на пути нашего путешествия по ПНГ. Он был небольшим, достаточно миленьким, но не чем не примечательным. Интерес представляли джунгли вокруг города. Во время Второй Мировой Войны в этом регионе шли кровопролитные бои между японцами и англичанами. И, до сих пор, заржавевшие пушки, танки, зенитки в лесах и корабли на дне океана являются настоящим музеем тех событий под открытом небом.
Особенно для папуасов, у которых ни один предмет, используемый в повседневной жизни, не сохраняется столь долго. Нас специально возили к полуистлевшему бомбардировщику, который не дотянул несколько сот метров до полосы, и навсегда остался лежать в джунглях на краю аэродрома, поросшего полутораметровой травой. Обломанные крылья в последствии растащили на сувениры местные жители, а корпус так и продолжает стоять среди пальм. Даже привод закрылок и еще какие-то ручки работают.
В Маданге мы жили в лучшем отеле города. Пожалуй, он был лучшим за все наше пребывание в ПНГ, хотя к отелям претензий нет. Все они принадлежат австралийцам и англичанам, поэтому и выглядят на уровне. Но в «Madang Resort», были громадные двухуровневые номера, два ресторана, Арт-галерея, небольшой рынок сувениров и два бассейна, с морской и пресной водой. Именно туда каждый вечер ходил взвод австралийских солдат из вертолетной эскадрильи, базирующейся на небольшом островке напротив отеля. Оказывается, в экипаж военного вертолета австралийской армии входят девушки. Они несут службу наравне с парнями и выглядят вполне самостоятельными. Кое-кто из нас пытался наладить контакт, но потерпел полное поражение. Хорошо, что в глаз не поручил, а мог бы…
Один из дней мы посветили плаванию на катере вдоль извилистой береговой линии с остановкой на экзотических островах и посещением рыбатских деревень. У одного такого острова, на коралловом рифе, долго плавали и ныряли с масками, поражаясь разнообразию обитателей тихого океана.
Но Маданг для нас был интересен тем, что примерно в сорока километрах к югу, в бухте Астролябии, было место, где 130 лет назад жил русский ученый Николай Миклухо-Маклай. Надо сказать, что на Новую Гвинею проводить антропологическое исследование он попал по собственной инициативе, взяв средства у Российского Географического Общества на изучение морских губок.
В 1871 году русский военный корвет «витязь» после утомительного многомесячного плавания, бросил якорь у берегов Новой Гвинеи в заливе Астролябии. Место было выбрано самим Миклухо-Маклаем.
Появление чужого человека, тем более белого, не вызвало у аборигенов бурной радости. Они видели в нем, прежде всего врага, и всем своим видом показывали, что собираются убить незваного гостя при первой возможности. Впрочем, Маклай был готов к такому повороту событий. Матросы построили ученому домик на берегу залива, где ему предстояло провести больше года.
В 1971 году папуасы торжественно отметили столетие прибытия на их землю русского исследователя Николая Миклухо-Маклая. На месте его хижины учеными из Советского Союза был поставлен скромный мемориальный камень в честь первого настоящего ученого, посетившего эти гиблые места. В честь человека, не испугавшегося болезней и людоедства, подружившегося с туземцами и относившегося к ним по-человечески, как к равным. В честь человека, доказавшего, что папуасы — такие же люди, как и мы, и умершего в 42 года от многочисленных болезней, подхваченных во время своего пребывания на Новой Гвинеи. В честь человека, жившего ради папуасов и умершего за их независимость.
Что ж, мечта Миклухо-Маклая сбылась: сегодня Папуа-Новая Гвинея — независимое государство. А берег, где более 130 лет назад жил и работал русский ученый, носит его имя.
Именно туда, на берег Маклая и стремилась попасть наша съемочная группа, Николай Баландинский и еще несколько туристов из нашей команды. В наших рядах царило возбуждение и волнение, т.к. поездка в бухту Астролябии вообще была под вопросом. Тропические ливни размыли все дороги и мосты, уровень воды поднялся, а всевозможных рек и речушек на нашем пути более двадцати! Единственно возможный путь — по воде. Но проворовавшееся министерство туризма с подходящей лодкой договориться так и не смогло, а на тех лодочках, которые ржавели у пристани Маданга, можно было попасть только на дно. И вот когда мы уже почти отчаялись увидеть то место, ради которого и затевалась вся экспедиция, вода начала спадать. В результате нашей настойчивости, в последний день нашего пребывания в Маданге, нам подогнали два, с позволения сказать, джипа. Машины были раздолбаны донельзя: побитый кузов, треснутые стекла, не закрывающиеся двери, лысая резина на гнутых дисках, покореженные сидения с торчащим поролоном. Опять начались наши вечные разговоры: доедет ли это колесо до Киева? А до Казани?.. Но выбора не было. Большую скорость такие автомобили развить не смогут, а если что и отвалиться по дороге, то мы и пешком дойти сможем. Это лучше, чем добираться вплавь с затонувшей лодки.
А далее было двухчасовое ралли по грунтовому бездорожью. Ухабы, кочки, бугры. С ходу форсировали многочисленные разлившиеся реки. Мосты действительно размыты, но случилось это не сейчас, а много лет назад. Последние километры ехали прямо по джунглям и зарослям. Похоже, наши провожатые и сами не очень хорошо представляли, где все это находится. Несколько десятилетий белые вообще в эти места не ездили.
Но, как говориться: «язык до Киева доведет», довел он и до Горенде — деревне, с жителями которой больше всего общался Миклухо-Маклай. Расположена она на берегу Маклая, в той самой бухте Астролябии, где в 1871 году бросил якорь военный корвет «Витязь». Узнав, что мы русские, к нам подвели пожилого праправнука Туя — помощника Маклая. Он со слезами на глазах встретил соотечественников друга его давнего родственника. Удивительно, но Туй-младший помнил некоторые русские слова: «топор», «арбуз», «бык»… Прекрасно помнил он и, как тридцать лет назад наши соотечественники устанавливали камень с мемориальной табличкой на высоком берегу. С тех пор он каждый день следит за чистотой и порядком места, где встретились его прапрадед и знаменитый ученый. Мы сделали серию групповых фотографий с Туем у обелиска, подарили ему небольшой российский флаг да немного денег. Что мы могли еще ему дать?
А с тех знаменательных пор здесь почти ничего и не изменилось. Пейзаж такой же. Близлежащие острова так же виднеются на горизонте. Та же прозрачная вода Новогвинейского моря. Та же жара, и влажность. Местные жители такие же приветливые. Живут в таких же домах.
До сих пор традиционные папуасские хижины строятся из подручных материалов. Прочный каркас из бамбука сооружается буквально за один день. Затем наступает очередь крыши и стен, которые могут быть как из травы, так и листьев. Оба материала прекрасно выдерживают тропические ливни, которые здесь идут с завидным постоянством. Что бы такая хижина не заливалась водой снизу, ее пол поднимается на полтора метра над землей. В жаркие дни очень приятно проводить время под полом хижины, сидя в теньке. Интересно, что все работы частенько выполняются традиционными каменными инструментами.
Да, практически ничего в природе и образе жизни людей не изменилось в месте, где 130 лет назад зародилась великая российско-папуасская дружба.
