Страж на границе личного пространства

Представьте себе темный кинозал. Внимание десятков зрителей сосредоточено на экране, где либо разворачивается захватывающее действие боевика, либо нарастает саспенс триллера, либо герои драмы беседуют о смысле бытия. В это время раздается громкий полифонический звонок — уже не на экране, а здесь, в реальной жизни. Далее следует беседа, от которой присутствующие слышат только половину. Иногда беседа продолжается уже после окончания фильма, и в ней бывшие зрители могут занять принципиально противоположные точки зрения относительно того, что является худшим проявлением невоспитанности: пользоваться мобильным телефоном в общественном месте или навязывать другим свои представления о благопристойности.

А кому из нас не приходилось вздрагивать от неожиданности, когда вдруг обрушивалась бессмысленная мешанина слов от двоих стоящих рядом людей, одновременно начавших разговаривать по мобильным телефонам? Или против воли прислушиваться в пригородном поезде к случайному попутчику, рассказывающему кому-то по мобильнику о своих жизненных перипетиях?

А теперь представьте, что в кармане у вас лежит небольшое электронное устройство. Стоит только незаметно нажать на кнопку — и мобильные телефоны людей, окружающих вас в кинозале, вагоне поезда или на улице, перестают работать. Чужие телефонные разговоры больше вам не досаждают. Такое устройство существует: по-русски его называют блокиратором сотовых телефонов, или джаммером (от английского jammer).

Слово «jam» по-английски — «затор, препятствие, перебои». Прибор, так названный, временно выводит мобильные телефоны из строя. Он передает помехи на тех же частотах, на которых они работают, и мешает их связи с базовой станцией. Блокираторы-джаммеры, которые используются в полицейских операциях и во время военных действий, блокируют сигнал в зоне километрового радиуса. Менее мощные, «комнатные» джаммеры покрывают несколько десятков метров, а «карманные» — не больше пятнадцати. Приобрести такую портативную модель не составляет труда, а её стоимость колеблется от трехсот до тысячи долларов, в зависимости от размеров и радиуса действия. Правда, следует иметь в виду: такая покупка будет не совсем законна. И если в России для использования блокиратора всего лишь требуется лицензия, то в США до сих пор действует принятый в 1934 году Закон о средствах связи (Communications Act), согласно которому использование передатчиков помех запрещено, равно как и их изготовление, продажа и реклама. Нарушение запрета карается крупным штрафом (до $11 тыс.) и даже тюремным заключением (до года).

Однако, невзирая на высокую цену и даже на угрозу тюрьмы, спрос на блокираторы в равной степени растет и по обе стороны Атлантики. Они продаются в полуподпольных интернет-магазинах и ежемесячно расходятся сотнями. Блокираторы покупают владельцы театров и кинозалов, которые даже с помощью крупных штрафов не могут заставить зрителей отключить телефоны или хотя бы просто перевести их в виброрежим. Блокираторами пользуются священники, так как иначе им не удается совершить службу в подобающей обстановке, и психологи, которые не могут эффективно лечить пациентов: терапевтические сеансы то и дело прерываются музыкой и переливами звонков. Наконец, блокираторы приобретают и обычные люди, которые хотят оградить себя от раздражителей, когда находятся в общественных местах — будь то в транспорте или в кинотеатре, на улице или в ресторане. Более того, в США в последнее время все громче раздаются голоса тех, кто требует снять какие бы то ни было ограничения в использовании подобной техники.

Возражения, которые выдвигают сторонники сохранения статуса-кво, очевидны. Это, прежде всего, операторы мобильной связи, вкладывающие миллиарды долларов в развитие сотовых сетей, старясь обеспечить бесперебойную связь где только можно: в поездах метро, на подвальных этажах супермаркетов, в поездах и самолетах. Кто-то напоминает о соображениях безопасности — достаточно вспомнить о спасительных звонках с борта угнанных самолетов или захваченных террористами зданий. А кроме того, только представьте себе: кто-то включил блокиратор, чтобы не слышать громкой телефонной болтовни тинэйджеров, и одновременно помешал вызвать «скорую» человеку с сердечным приступом за углом.

Но почему же люди так болезненно реагирует на звонки и разговоры по мобильному телефону, которые им невольно приходится слышать, что даже приведенные аргументы не кажутся достаточно убедительными? И почему люди, привыкшие пользоваться мобильным телефоном при любых обстоятельствах, считают себя вправе это делать?

Массачусетский технологический институт (Massachusetts Institute of Technology, MIT) c 1996 года проводит ежегодный опрос общественного мнения, призванный выявить отношение обычных американцев к различным изобретениям. В 2004 году респондентам предложили назвать изобретение, которое они больше всего ненавидят, но без которого все же не могут обойтись. На первом месте оказался мобильный телефон, набравший 30 процентов голосов. За ним следуют будильник (25 процентов) и телевизор (23 процента). Лимор Фрид (Limor Fried) — магистр инженерных наук и выпускница MIT, разработавшая собственную модель блокиратора, — анализирует результаты этого опроса в своей нашумевшей работе «Механизмы социальной защиты: Средства восстановления личного пространства» («Social Defense Mechanisms: Tools for Reclaiming our Personal Space»), напоминающей скорее декларацию художника-концептуалиста, чем научный труд. В этой статье она исходит из существования так называемого «пространства Герца» (Hertzian space) — своеобразного микроклимата, неизбежно возникающего между людьми из-за электронной техники, которой люди пользуются. Эта концепция, относящаяся более к философско-культурологической, нежели к естественнонаучной сфере, была разработана Энтони Данном (Anthony Dunne), профессором интерактивного дизайна в лондонском Королевском художественном колледже.

Можно сказать, что все новейшие электронные приборы интерактивны по определению. Однако некоторые из них «интерактивнее» других, так как буквально требуют от человека внимания к себе. Включенный радиоприемник невозможно не слушать, потому что никто не может «выключить» себе слух. Находящийся в помещении включенный телевизор буквально приковывает к себе взгляд человека, даже если звук убран: не смотреть на экран практически невозможно. То же и с мобильным телефоном: человек не может не отреагировать на его звонок. Многие признаются: даже если они знают, что мобильник звонит не у них, то все равно испытывают тревогу и даже чувство вины, потому что не могут ответить. А чужие телефонные звонки настигают человека повсюду: на улице, в транспорте, на работе, в магазине, в лифте.

Кроме того, с появлением микроскопических карт радиочастотной идентификации (RFID tags) и глобальной системы позиционирования GPS человек начал чувствовать себя заложником мобильных устройств, которые теоретически позволяют держать его под постоянным наблюдением, отслеживая все передвижения. Следовательно, блокиратор-джаммер — это индивидуальное средство защиты от вездесущей назойливой техники, на которое имеет право каждый, заключает Лимор Фрид.

Но когда на телефонные звонки отвечают, вступает в силу уже другая концепция. Она связана с идеей личного пространства.

Понятие «личное пространство» («private space») ввел в научный обиход американский антрополог Эдвард Т. Холл (Edward T. Hall), тем самым положив начало проксемике: науке, изучающей пространственные условия взаимодействия людей друг с другом. Холл выяснил, что вокруг каждого человека существуют воображаемые зоны комфорта: публичная зона (пять метров и более), зона светского и делового общения (от трех метров до одного), а также личная (от 120 до 50 см) и интимная (15–50 см). Эти расстояния могут меняться в зависимости от социокультурных особенностей, причем если у американцев они в каждом случае определены довольно четко, то, например, у русских дистанция ситуативна и может сильно варьироваться. Бесспорно одно: «несанкционированное вторжение» в какую-либо из этих зон вызывает у человека как психологический, так и физиологический дискомфорт.

Проблема пересечения личных пространств, впервые обозначенная Холлом в 1959 году, уже успела выйти на качественно новый уровень: есть ситуации, в которых выдержать тщательно выверенную дистанцию не представляется возможным. Дискомфорт от вторжения на вашу территорию может возникнуть, если вдруг кто-то незнакомый приблизится к вам и, положив руку на плечо, начнет что-то говорить на ухо. Но он возникает и тогда, когда человек, сидящий в троллейбусе не так уж близко к вам, громко обсуждает по телефону свои повседневные дела, навязывая вам себя вместе со всеми своими проблемами.

Эту тему развивает Рут М. Ретти (Ruth M. Rettie), профессор Кингстонского университета (Kingston University). С появлением современных средств связи сама идея пространства изменилась и стала очень абстрактной. Причем в наше время, когда телефонную связь правильнее называть мобильной, это особенно очевидно: пространство (space) перестало быть совокупностью определенных «мест» (place). Человек, который разговаривает по мобильному телефону, словно находится в двух мирах одновременно: там, где находится физически, и в виртуальном пространстве беседы. Именно поэтому пассажирка автобуса, достаточно громко говорящая по сотовому телефону, одновременно может с негодованием смотреть на попутчиков, «подслушивающих» её личный разговор. Она не осознает, что находится как бы в двух местах одновременно: здесь, в автобусе, и в телефонном измерении, где также находится её собеседник. В связи с этим Ретти цитирует американского социального психолога Кеннета Дж. Гергена (Kenneth J. Gergen), который говорит об эффекте «отсутствующего присутствия»: в автобусе пассажирка с телефоном скорее отсутствует, а присутствует она в физически несуществующем, но при этом более значимом для нее пространстве.

Впрочем, людям обычно не до таких тонкостей. Одни требуют оставить за собой право бороться с тем, что их раздражает, а другие не видят в своих поступках ничего неподобающего. Проблемы этики с трудом поддаются включению в рамки закона, а границы личной свободы — которая, как известно, заканчивается там, где начинается свобода другого, — всегда были очень зыбкими.

«Да и не в мобильниках дело. Просто они появились относительно недавно и оттого привлекают к себе внимание в первую очередь, — считает журналист Карлтон Вогт (Carlton Vogt), ведущий в американском сетевом издании InfoWorld специальную колонку, посвященную этическим аспектам технологии. — Не сотовые телефоны раздражают людей, а другие люди. Например, когда кто-то на улице слишком громко включил музыку, от кого-то слишком резко пахнет духами, а кто-то просто слишком громко говорит, причем совсем не обязательно по мобильнику. Проблема в том, что люди зачастую не принимают друг друга во внимание и не думают о том, как их действия отразятся на окружающих».

Примечательно, однако, что если раньше человек на время разговора с удаленным собеседником «скрывался» от окружающих в телефонной будке, то позже будка превратилась в символический выступ на стене. Теперь же возможная идея создания в общественных местах специального отгороженного уголка для разговоров по сотовому, скорее всего, и вовсе показалась бы большинству людей нелепостью — такой же, как личная портативная будка для мобильных переговоров, заставляющая вспомнить о «Человеке-ящике» знаменитого японского прозаика Кобо Абэ . Персонаж этого романа, написанного в 1973 году, не фигурально, а буквально отгородился от окружающего мира; он оставался в четырех стенах, даже когда шел по оживленной улице. Но отчуждение между людьми достигло таких масштабов, что человек, как это ни парадоксально, уже давно не стремится спрятаться от окружающих: ему и так при любых обстоятельствах кажется, что он сам по себе в своем мире. И люди, которым все равно, есть ли кто-то вокруг них — например, во время телефонного разговора, — являются тому примером. Вероятно, им нужно просто иногда говорить себе: «Ты не один».