Огнестрельный сельхозинвентарь ковбоя

Конфедеративные Штаты Америки (Confederate States of America) обладали во времена Гражданской войны (American Civil War, 1861–1865) весьма скромными возможностями. Их населяло менее пяти миллионов человек, треть из которых были неграми. Промышленности почти не было, а из-за дефицита сырья для производства оружия приходилось переплавлять даже домашнюю утварь. Правда, при этом Конфедерация умудрилась построить и броненосцы, и даже первую в мире действующую боевую подводную лодку. Но все же в войне с промышленно развитым, 20-миллионным Севером она изначально не имела никаких шансов.

«Woh-who-ey! Who-ye!»

К 1860 году на Юге США проживало всего 46 тысяч плантаторов (включая тех, кто имел 1-2 рабов в качестве домашней прислуги). В рядах же армии Конфедерации сражались 600 000 человек — так что она состояла в основном из фермеров, которые в большинстве своем шли на войну сознательно. Южане воспротивились решению президента Авраама Линкольна увеличить полномочия федеральной власти, и объявили о выходе южных штатов из Североамериканского Союза. Конечно, никто не желал войны — но всякий был готов взяться за оружие, если потребуется.

После кровопролитной битвы при Геттисберге силы Конфедерации начали иссякать, и она перешла к обороне, в которой эффективно использовалась тактика молниеносных рейдов по тылам северян. Основной силой в них стали кавалерийские соединения, создаваемые из фермеров-ополченцев. Вооруженные в основном парой револьверов и дробовиком, издавая южанский клич «Woh-who-ey! Who-ye!», они вылетали из леса на обозы, врывались на железнодорожные станции, атаковали переправы, тем самым нанося федералам немалый ущерб.

Саблю долой!

В то время, как в Европе на войне и во время дуэлей отчаянно махали клинками, командир 43-го отряда рейнджеров Конфедерации Джон Мосби (John S Mosby, 1933–1916) назвал саблю «ненужным анахронизмом», пригодным только для жарки мяса над костром — и это за пятьдесят лет до Чапаева и Буденного! Отказ от сабли, в общем-то, и открыл историю вестерна, основанную на виртуозной стрельбе из револьверов. Но этой неожиданной революции в военном деле предшествовали как огромный дефицит сабель в армии южан, так и неумение с ними обращаться. Дело в том, что составляющие основу армии фермеры и горожане сабель никогда не имели. Стоила она по их меркам недешево, а толку от сабли в стычках с индейцами или выяснении отношений между соседями было немного. Лишь несколько тысяч аристократов и профессиональных военных могли себе позволить такую роскошь и имели понятие, как обращаться с этим «длинным ножиком».

Чтобы вооружить своих кавалеристов саблями, южанам, в условиях нехватки металла, приходилось в самом прямом смысле перековывать на них орала — различный сельхозинвентарь. Однако бывшие пахари и пастухи сабли сразу забрасывали в обозные возы, предпочитая им ружья и пистолеты. И когда в апреле 1863 года семьдесят рейнджеров Джона Мосби были атакованы эскадроном федералов, то никто и не подумал вытащить саблю — северян банально расстреляли из револьверов. Летучий отряд Мосби наводил такой страх на врага, что отвлекал с фронта до 30 тысяч солдат Севера.

В этих схватках самым распространенным оружием были капсюльные револьверы Кольта (Samuel Colt, 1814–1862) разных моделей, с которыми южане были хорошо знакомы еще со времен войны с Мексикой , а также их «клоны», выпускаемые под другими названиями. При всей их кажущейся нам архаичности, они имели важное преимущество по сравнению с уже появившимися револьверами под унитарные патроны — их владельцам не требовалось бегать в поисках боеприпасов. В запасе нужно было иметь только капсюли, камеры же барабана заряжались порохом и пулями, причем последнюю можно было изготовить даже при потере пулелейки — достаточно было просверлить в твердой деревяшке отверстия нужного диаметра и залить туда свинец. Для тугой загонки пули в камеру барабана (чтобы не выпала при скачке или беге) револьвер имел специальный рычаг, ручка которого находилась под стволом.

Правда, при этом подобное оружие имело и недостатки. К примеру, курок нужно было взводить перед каждым выстрелом. То, как это делают персонажи вестернов, молниеносно шлепая по курку левой ладонью — результат долгих тренировок. Но при этом нужно помнить, что у капсюльного «кольта» не полностью взведенный курок становился в положение «на предохранителе». Так что если чуть-чуть недожать — и все, выстрела уже не будет. Придется взводить курок еще раз. Многие любители, приобретающие реплики этих револьверов (они выпускаются в США), часто сталкиваются с таким казусом.

Быстро заряжать этот капсюльный арсенал в бою было невозможно, поэтому появилась традиция носить с собою как минимум два револьвера, а некоторые виртуозы таскали с собой и по три-четыре «пушки».

Похожий по конструкции револьвер Ремингтона (Eliphalet Remington, 1793–1861) 1862 года имел цельную рамку и легкосъемный барабан, который можно было быстро заменить на другой, заряженный. Надежный и точный в стрельбе, он был мечтой каждого рейнджера. Правда, вначале его требовалось взять как трофей у северян.

Среди моделей, производимых в мастерских Конфедерации, весьма оригинальными были револьверы новоорлеанского доктора, физика и механика Жана Ле Мата (Jean Alexandre Francois Le Mat, 1824–1883). Под главным стволом револьвера находился еще один, для стрельбы зарядом крупной дроби.

Если «кольты» и им подобные вытеснили сабли, то кинжалы и ножи с успехом заменили пистолеты «Derringer». Они были чрезвычайно просты по конструкции — от одного до четырех стволов, каждый заряжался отдельно и имел капсюльный запал. Однако популярность им принесли миниатюрные размеры, благодаря чему «дерринджер» можно было спрятать под одеждой или даже в рукаве, а потом неожиданно выхватить и выстрелить. Впоследствии их очень ценили постоянные обитатели салунов — карточные шулеры и проститутки, часто нуждавшиеся в защите от разъяренных клиентов. Кстати, наследником «дерринджеров» можно назвать современные российские травматические пистолеты «Оса» и «Стражник».

Что касается более серьезного оружия, то из ружей партизаны Конфедерации предпочитали привычные охотничьи двустволки, которые они захватывали с собой из дому. Да и два ствола лучше чем один, заряжаемый с дула — а именно такие винтовки преобладали в армии Юга, испытывавшей большой дефицит в новых казнозарядных моделях. Впоследствии двустволка с укороченными стволами стала самым распространенным оружием бесчисленных «разборок» и грабежей на Диком Западе. Охотно пользовались им и суровые представители закона, отчего этот обрез назвали «ружье шерифа».

Северяне имели более широкий выбор более современного оружия, в том числе под унитарные патроны, среди которого следует выделить появившуюся в 1860 году винтовку Генри с подствольным трубчатым магазином на 15 патронов и удобным механизмом быстрого перезаряжания, которая стала предком знаменитого «винчестера». Южане прозвали ее «чертовой винтовкой янки», мрачно поговаривая, что она «заряжается в воскресенье, а потом палит всю неделю».

Из патриотов — в разбойники

После окончания Гражданской войны немало офицеров и солдат Конфедерации были вынуждены мигрировать из разоренных войной родных мест на Запад — в поисках лучшей жизни. Белый человек и раньше потихоньку просачивался на эти земли, то торгуя, то воюя с индейцами; но массовая экспансия началась именно после войны. Туда же, в потоках переселенцев, направились и уволившиеся из армии северяне. Многие из них пытались снова заделаться фермерами или ремесленниками, но были и те, кто понял, что из всех ремесел лучше всего им удается стрельба. Так появились ганфайтеры — профессиональные стрелки, которые зарабатывали на жизнь спуском курка. В зависимости от обстоятельств и личного характера, ганфайтер мог стать и бандитом, и шерифом, и просто работающим по разовым заказам вольным стрелком. А кое-кто умудрялся совмещать все эти функции.

Бывалые ганфайтеры имели что-то типа «кодекса чести» — достаточно условного, поскольку хитрость, а часто и подлость, помогали им в их «работе» не меньше, чем виртуозное владение «кольтом». Более четко они придерживались своих профессиональных правил, благодаря которым и выживали, — например, никогда не сидеть спиной к дверям или окну. Ганфайтера с распростертыми объятиями принимали и на работу в стражи закона, и в любую банду. Часто они сами собирали отряды, с которыми совершали ограбления или терроризировали городки. Но первыми крупными и самыми знаменитыми бандами были остатки летучих отрядов Конфедерации, которые и после окончания войны продолжали свои дерзкие налеты.

Одна из них — банда Джесси Вудсона Джеймса (Jesse Woodson James, 1847–1882). Наставниками его были сам Уильям Андерсон, получивший прозвище Кровавый Билл, и бывший сельский учитель Уильям Куонтрилл — командир «дикого», никому не подчиняющегося партизанского отряда южан, известный своей поговоркой «хороший янки — мертвый янки». В этот отряд и вступил 16-летний Джесси, получив там огромный специфический опыт. Более этот юноша ничему не научился. Поэтому в 1865 году вместе со своим братом Джесси организовал свою банду, в которую вошли еще несколько бывших партизан Конфедерации, и начал свою собственную войну — против федеральных банков и почтового ведомства. На счету его банды одиннадцать ограбленных банков, семь поездов, три почтовых дилижанса и добыча в десятки тысяч долларов (еще тех долларов!). Бандиты очень быстро сменили запыленные фермерские робы на выглаженные костюмы. Такие успехи банды Джесси, конечно же, порождали легенды, которые с восторгом рассказывали друг другу мальчишки — и кое-кто из них впоследствии сам забрасывал отцовский плуг, чтобы стать лихим разбойником. И не только мальчишки — нередко членами банд становились и женщины.

Но чаще сменить честный труд на удачу бандита заставляли более прозаические причины. Например, развернувшаяся война между «мясными баронами» (крупными скотоводами) за территории, а также конфликты между ними и мелкими фермерами. А те, кто не умел или не хотел разводить свой скот, начинал воровать чужой — самостоятельно или организовываясь в банды. В таких условиях, кроме кнута и лассо, пастухам-ковбоям приходилось иметь при себе и заряженный «кольт».

Впрочем, служители закона на Диком Западе порою были страшнее любых бандитов. Например, Айзек Паркер из Оклахомы (Judje Isaac Parker, 1838–1896), вошедший в историю как «судья-вешатель», считал, что строительство тюрьмы — дело намного более хлопотное и накладное, чем сооружение эшафота. Поэтому он выносил только один приговор, за 20 лет отправив на виселицу полторы сотни человек.

«Как следует смажь оба „кольта“,
„Винчестер“ как следует смажь…»

На 70–80-е годы XIX века пришелся расцвет классического периода Дикого Запада. Бандиты и охотящиеся за ними шерифы и рейнджеры, дерущиеся между собой скотоводы, обороняющиеся фермеры, старатели и горожане, многочисленные восстания индейцев — и гоняющаяся за ними кавалерия Соединенных Штатов. И вот как раз тогда на Дикий Запад явились две его легенды: револьвер «Кольт Миротворец» и винтовка «Винчестер».

Револьвер «Colt M1873 Single Action Army» появился в 1873 году и сперва поступил на вооружение в кавалерию США. Для гражданского рынка выпускались в основном револьверы со стволом, укороченным со 191 до 120 мм, хотя изготавливались и настоящие великаны, у которых длинна ствола достигала 300 мм! Нужно заметить, что такие длинноствольные револьверы в США издавна используют как охотничье оружие. В барабан заряжались шесть мощных патронов центрального боя калибра 45 (11,43 мм), но иногда одно гнездо под курком оставляли пустым, в качестве импровизированного предохранителя (чтобы револьвер не выстрелил по время скачки или при падении на землю). Хотя перезаряжание осуществлялось по одному патрону (а перед этим нужно было по одной удалить стреляные гильзы), а курок по-прежнему нужно было взводить перед каждым выстрелом, его средняя скорострельность была все же выше, чем у старых капсюльных моделей. Да и патроны было уже нетрудно приобрести в появившихся повсеместно лавках. Поэтому там, где гремел «Colt M1873», схватки заканчивались быстро, а уцелевших было меньше — отчего револьверу дали остроумное прозвище «миротворец» («Peacemaker»).

Тем временем по западным штатам распространялись скорострельные винтовки «Winchester» образца 1866 и 1873 годов. Недостаток их предшественника, винтовки Генри, магазин которой нужно было развинтить перед заряжанием, конструкторы ликвидировали удобным зарядным окошком. В умелых руках «винчестер» делал по выстрелу в секунду, оставаясь самой скорострельной винтовкой вплоть до появления самозарядных систем.

С «миротворцем» в кобуре и «винчестером» наперевес шерифы и рейнджеры постепенно навели законность, перестреляв самых неугомонных и заставив «завязать» остальных. Так Запад постепенно переставал быть Диким…