На прицеле у бездушного механизма

Развитие военных технологий привело к появлению противника, который не способен думать, зато решения принимает за доли секунды. Не знает жалости и никогда не берет пленных, бьет почти без промаха — но не всегда способен отличить своих от чужих…

Всё началось с торпеды…

…А если точнее, то всё началось с проблемы меткости стрельбы. И отнюдь не ружейной, и даже не артиллерийской . Вопрос встал ребром перед моряками XIX века, которые столкнулись с ситуацией, когда их весьма дорогостоящие «самодвижущиеся мины» проходили мимо цели. И это понятно: двигались они весьма медленно, а противник не стоял на месте в ожидании. Маневр корабля еще долгое время был самым надежным методом защиты от торпедного оружия.

Конечно, с увеличением скорости торпед уворачиваться от них становилось труднее, поэтому конструкторы большую часть сил тратили именно на это. Но почему бы не пойти по другому пути и не пытаться корректировать курс уже движущейся торпеды? Задавшись этим вопросом, известный изобретатель Томас Эдисон (Thomas Alva Edison, 1847–1931) в паре с менее знаменитым Уинфилдом Симсом (Winfield Scott Sims, 1844) представили в 1887 году электрическую торпеду, которую связывало с минным судном четыре провода. Первые два — питали её двигатель, а вторые — служили для управления рулями. Идея, правда, была не нова, что-то подобное пытались сконструировать и раньше, однако торпеда Эдисона–Симса стала первым принятым на вооружение (в США и России ) и серийно производившимся движущимся дистанционно-управляемым оружием. Причем у неё был лишь один недостаток — силовой кабель. Что же касается тонких проводов управления, то они и сегодня используются в самых современных видах вооружения, например в противотанковых управляемых реактивных снарядах (ПТУРС).

Тем не менее длина провода ограничивает «прицельную дальность» таких снарядов. Эту проблему еще в самом начале XX века помогло решить совершенно мирное радио. Русский изобретатель Попов (1859–1906), как и итальянец Маркони (Guglielmo Marconi, 1874–1937), придумывал нечто , позволяющее людям общаться между собой, а не убивать друг друга. Но, как известно, наука не всегда может позволить себе пацифизм, потому что движут ею военные заказы. Среди изобретателей первых радиоуправляемых торпед были Никола Тесла (Nikola Tesla, 1856–1943) и выдающийся французский физик Эдуард Бранли (Édouard Eugène Désiré Branly, 1844–1940). И хотя их детища скорее напоминали притопленные в воде самодвижущиеся лодки с надстройками и антеннами, сам метод управления техникой по радиосигналу стал без преувеличения революционным изобретением! Детские игрушки и беспилотные самолеты, пульты автосигнализации и управляемые с земли космические аппараты — всё это детища тех неуклюжих машин.

Но всё-таки даже такие торпеды, пусть и дистанционно, но нацеливались человеком — которому иногда свойственно промахиваться. Исключить этот «человеческий фактор» помогла идея самонаводящегося оружия, способного находить цель и самостоятельно маневрировать к ней без участия человека. Поначалу эта идея высказывалась в фантастических литературных произведениях. Но война человека с машиной перестала быть фантастикой гораздо раньше, чем мы предполагаем.

Зрение и слух электронного снайпера

За последние двадцать лет армия США четыре раза участвовала в крупных локальных конфликтах. И каждый раз их начало превращалось, с помощью телевидения, в своеобразное шоу, создающее позитивный образ достижений американской инженерной мысли. Высокоточное оружие, управляемые бомбы, самостоятельно находящие цель ракеты, беспилотные самолеты-разведчики, управление боем с помощью орбитальных спутников — всё это должно было потрясти воображение обывателей и подготовить их к новым военным расходам.

Однако американцы были в этом не оригинальны. Пропаганда всевозможного «чудо-оружия» в ХХ веке — обычное дело. Она широко велась и в Третьем Рейхе: хотя у немцев не было технической возможности заснять его применение, да и соблюдался режим секретности, они тоже могли похвастать различными технологиями — выглядевшими еще более удивительными для того времени. И радиоуправляемая авиабомба PC-1400X была далеко не самой впечатляющей из них.

В начале Второй мировой войны в столкновениях с мощным королевским военным флотом, защищавшим Британские острова, германские Люфтваффе и У-Бот-Ваффе несли тяжелые потери. Усиленное зенитное и противолодочное вооружение, дополненное последними достижениями техники, делали английские корабли всё более защищенными, а значит, и более опасными мишенями. Но немецкие инженеры начали работать над этой проблемой еще до её появления. С 1934 года они корпели над созданием торпеды T-IV «Falke», которая имела пассивную акустическую систему самонаведения (её прототип был разработан еще ранее в СССР), реагирующую на шум винтов корабля. Как и более совершенная T-V «Zaunkonig», она предназначалась для увеличения точности стрельбы — что было особенно важно, когда запуск торпеды проводился с большой дистанции, более безопасной для субмарины, или в условиях сложного маневренного боя. Для авиации же в 1942 году была создана Hs-293, ставшая, по сути, первой противокорабельной крылатой ракетой. Несколько странная на вид конструкция сбрасывалась с самолета в нескольких километрах от корабля, вне зоны действия его зениток, разгонялась двигателем и планировала к цели, управляемая по радио.

Оружие выглядело впечатляюще для своего времени. Но его эффективность была невелика: в цель попали лишь 9% самонаводящихся торпед и всего около 2% управляемых ракетных бомб. Эти изобретения требовали глубокой доработки, чем после войны и занялись победившие союзники.

Но всё-таки именно ракетное и реактивное оружие Второй мировой, начиная с «катюш » и заканчивая громадными V-2, стало основой для разработок новых систем, ставших основой всех современных арсеналов. Почему же именно ракеты? Разве их преимущество только в дальности полета? Возможно, их выбрали для дальнейшего развития еще и потому, что конструкторы увидели в этих «воздушных торпедах» идеальный вариант для создания управляемого в полете снаряда. И в первую очередь такое оружие понадобилось для борьбы с авиацией — учитывая, что самолет является высокоскоростной маневренной целью.

Правда, делать это по проводам, держа цель в поле зрения своих глаз, как на германской Ruhrstahl X-4, было невозможно. Этот способ забраковали еще сами немцы. По счастью, для человеческого глаза еще до войны придумали неплохую замену — радиолокационную станцию. Электромагнитный импульс, отправленный в определенном направлении, возвращался, отразившись от цели. По времени задержки отраженного импульса можно измерить расстояние до цели, а по изменению несущей частоты — скорость ее движения. В зенитном комплексе С-25, уже в 1954 году поступившем на вооружение Советской армии, ракеты управлялись по радио, а управляющие команды рассчитывались по разнице координат ракеты и цели, измеренных радиолокационной станцией. Еще через два года появился знаменитый С-75, который не только был способен «вести» одновременно 18–20 целей, но и обладал неплохой подвижностью — его можно было относительно быстро перемещать с места на место. Ракеты именно этого комплекса сбили самолет-разведчик Пауэрса , а затем «завалили» сотни американских самолетов во Вьетнаме !

В процессе совершенствования радиолокационные системы наведения ракет разделились на три типа. Полуактивная состоит из находящейся на борту ракеты, принимающей РЛС, которая ловит отраженный сигнал от цели, «подсвечиваемый» второй станцией — радиолокатором подсвета цели, который находится на пусковом комплексе или самолете-истребителе и «ведет» противника. Её плюс в том, что более мощные излучающие станции могут держать в своих объятиях цель на весьма значительном расстоянии (до 400 км). У активной системы наведения есть собственная излучающая РЛС, она более независима и точна, однако её «кругозор» гораздо уже. Поэтому обычно она включается лишь при подлете к цели. Третья, пассивная система наведения, возникла как остроумное решение использовать РЛС противника — на сигнал которой она и наводит ракету. Именно ими, в частности, уничтожаются радары и ЗРК противника.

Не была забыта и старая, как V-1, инерциальная система наведения ракет. Её первоначальная простая конструкция, которая лишь сообщала снаряду необходимую, заранее установленную траекторию полета, сегодня дополнена системами коррекции спутниковой навигации, или своеобразному ориентированию по проносящейся под ней местности, — с помощью высотометра (радиолокационного, лазерного) или видеокамеры. При этом, например, советская Х-55 может не просто «видеть» местность, но и маневрировать над ней по высоте, держась близко над поверхностью — чтобы скрываться от вражеских радаров. Правда, в чистом виде такая система годится лишь для поражения неподвижных целей, потому что не гарантирует высокой точности попадания. Так что обычно она дополняется другими системами наведения, включающимися на последнем этапе пути, при заходе на цель.

Помимо этого широко известна инфракрасная, или тепловая, система наведения. Если её первые модели могли улавливать лишь тепло раскаленных газов, вырывающихся из сопла реактивного двигателя, то сегодня их чувствительный диапазон куда выше. И стоят эти тепловые головки наведения не только на ПЗРК малого радиуса действия типа «Стингер» или «Игла», но и на ракетах класса «воздух-воздух» (например, российская Р-73). Впрочем, у них есть и другие, более приземленные мишени. Ведь тепло излучает двигатель не только самолета или вертолета, но и автомобиля, бронетехники, в инфракрасном спектре можно увидеть даже тепло, которое выделяют здания (окна, вентиляционные ходы). Правда, эти головки наведения называются уже тепловизионными и они умеют видеть и различать очертания цели, а не лишь бесформенное пятно.

В некоторой степени к ним можно отнести и полуактивное лазерное наведение. Принцип его работы чрезвычайно прост: сам лазер направляется на цель, а реактивный снаряд летит аккуратно на яркую красную точку. Лазерные головки, в частности, стоят на высокоточных ракетах класса «воздух-земля» Х-38МЭ (Россия) и AGM-114K Hellfire (США). Интересно, что нередко цели им обозначали заброшенные в тыл к противнику диверсанты со своеобразными «лазерными указками» (только мощными). В частности, так уничтожались цели в Афганистане и Ираке .

Если инфракрасные системы используются преимущественно ночью, то телевизионная, напротив, работает только днем. Главная часть головки наведения такой ракеты — видеокамера. С неё изображение поступает на монитор в кабине летчика, который выбирает цель и жмет на пуск. Далее ракетой руководит уже её электронный «мозг», который прекрасно распознает мишень, держит её в поле зрения камеры и выбирает идеальную траекторию полета. Это тот самый принцип «выстрелил — и забыл», который сегодня считается вершиной военной технологии.

Однако перекладывать всю ответственность за ведение боя на плечи машин было ошибкой. Порою, проруха случалась и на электронную старуху — как, например, это произошло в октябре 2001 года, когда во время учебных стрельб в Крыму украинская ракета С-200 выбрала себе вовсе не учебную мишень, а пассажирский лайнер Ту-154. Подобные трагедии были отнюдь не редки во время конфликтов в Югославии (1999), Афганистане и Ираке — самое высокоточное оружие просто «ошибалось», выбирая себе мирные цели, а вовсе не те, которые предполагались людьми. Однако они так и не отрезвили ни военных, ни конструкторов, которые продолжают проектировать всё новые модели висящих на стене ружей, способных не только самостоятельно прицеливаться — но и стрелять тогда, когда сочтут необходимым…

Спящие в засаде

Весной 1945 года спешно собранные для обороны Берлина батальоны «фольксштурма» проходили краткий курс военной подготовки. Направленные в них инструкторы из числа списанных по ранению фронтовиков обучали подростков обращению с ручным гранатометом «панцерфауст» и, старясь подбодрить пареньков, утверждали, что с этим «чудо-оружием» человек может запросто подбить любой танк. И стыдливо опускали глаза, прекрасно зная, что врут. Потому что эффективность «панцерфаустов» была крайне мала — и только их огромное количество позволило ему заработать репутацию грозы бронетехники. На каждый удачный выстрел приходилось по десятку солдат или ополченцев, скошенных очередью или раздавленных гусеницами танков, — и еще несколько тех, кто, бросив своё оружие, просто бежал с поля боя.

Проходили годы, на вооружение армий мира поступали более совершенные противотанковые гранатометы, затем комплексы ПТУРC, но проблема оставалась прежней: гранатометчики и операторы гибли, зачастую даже не успев сделать свой выстрел. Для армий, которые ценили своих солдат и не желали заваливать вражескую бронетехнику их телами, это стало очень серьезной проблемой. А ведь защита танков также постоянно совершенствовалась, в том числе и активная огневая. Появился даже специальный тип боевых машин (БМПТ), в задачу которых входит обнаружение и уничтожение вражеских «фаустников». Кроме того, потенциально опасные участки поля боя могут предварительно «прорабатываться» артиллерией или авиаударом. Кассетные осколочные, а тем более термические и «вакуумные» (БОВ) снаряды и бомбы оставляют немного шансов даже тому, кто затаился на дне окопа.

Однако существует «боец», которому гибель совсем не страшна и которым вовсе не жалко пожертвовать — потому что он для этого и предназначен. Это противотанковая мина . Оружие, массово использовавшееся во Второй мировой, до сих пор остается серьезной угрозой для всей сухопутной военной техники. Впрочем, классическая мина отнюдь не идеальна. Для заграждения участков обороны их нужно расставить десятки, а порою и сотни, причем нет никакой гарантии, что противник их не обнаружит и не обезвредит. Более удачной в этом плане кажется советская ТМ-83, которая устанавливается не на пути возможного маршрута бронетехники противника, а сбоку — например, за обочиной дороги, где её не станут искать саперы. О приближении мишени ей дает знать сейсмодатчик, реагирующий на колебания грунта и включающий инфракрасный «глаз», — а тот, в свою очередь, замыкает взрыватель, когда горячий моторный отсек машины оказывается напротив мины. И она взрывается, выбрасывая вперед ударное кумулятивное ядро , способное поразить броню на дистанции до 50 м. Но даже будучи обнаруженной, ТМ-83 остается недоступной врагу: достаточно человеку подойти к ней на расстояние десяти метров, как её датчики сработают на его шаги и тепло тела. Взрыв — и сапер противника отправится домой, накрытый флагом.

Сегодня сейсмодатчики все шире применяются при конструировании различных мин, вытесняя традиционные нажимные взрыватели, «усики» и «растяжки». Их достоинство в том, что они способны «слышать» двигающийся объект (технику или человека) задолго до того, как он приблизится к самой мине. Впрочем, приблизиться к ней он вряд ли сможет, потому что эти датчики замкнут взрыватель гораздо раньше.

Еще более фантастической кажется американская мина M93 Hornet, а также похожая украинская разработка по прозвищу «Дятел» и ряд других, пока еще экспериментальных разработок. Оружие подобного типа представляет собою комплекс, состоящий из набора датчиков пассивного обнаружения цели (сейсмические, акустические, инфракрасные) и пусковой установки противотанковых ракет. В некоторых вариантах их могут дополнить противопехотные боеприпасы, а у «Дятла» даже зенитные ракеты (как у ПЗРК). Кроме того, «Дятел» может быть установлен скрытно, будучи зарыт в землю, — что заодно защищает комплекс от ударных волн взрывов, если его участок подвергнется обстрелу.

Итак, в зоне поражения этих комплексов оказывается вражеская техника. Комплекс начинает работу, выпуская в направлении цели самонаводящуюся ракету, которая, двигаясь по искривленной траектории, попадет точно в крышу танка — его самое уязвимое место! А у M93 Hornet боевой заряд просто взрывается над целью (срабатывает инфракрасный взрыватель), поражая его сверху вниз тем же самым кумулятивным ядром, что и ТМ-83.

Принцип подобных мин появился еще в 1970-е годы, когда на вооружение советского флота были приняты автоматические противолодочные комплексы: мина-ракета ПМР-1 и мина-торпеда ПМТ-1. В США их аналогом стала система Мark 60 Captor. Собственно говоря, все они представляли собою уже существовавшие к тому времени самонаводящиеся противолодочные торпеды, которые решили поставить на самостоятельное дежурство в морской пучине. Стартовать они должны были по команде акустических датчиков, которые реагировали на шум проплывающих поблизости подлодок противника.

Пожалуй, подобной полной автоматизацией пока что обошлись лишь войска ПВО — впрочем, разработка зенитных комплексов, которые бы охраняли небо почти без всякого участия человека, уже идет. Что же получается? Сначала мы сделали оружие управляемым, затем «научили» его самостоятельно направлять себя на цель, а теперь уже разрешили ему принимать самое важное решение — открывать огонь на поражение!