Стимуляция супружеских уз

Изучая животных, учёные находят всё больше подтверждений, что по-настоящему моногамные отношения свойственны лишь немногим видам. Склонность к моногамии демонстрируют только 3–5% видов млекопитающих. В их числе степные мыши, которые после потери партнёра до конца жизни могут оставаться без пары.

Биологи, этологи и психологи различают две формы стабильных браков — моногамию и полигамию . Последняя в свою очередь разделяется на полигинию (многожёнство) и полиандрию (многомужество). Однако по отношению к животным слово «брак» употребляется почти всегда, когда речь заходит о половой связи между ними. По отношению к людям употребление этого слова в традиционном или религиозном контексте вообще не предполагает ни возможности расставания супругов, ни половых контактов вне его. Носитель полезных генов в браке лишается тем самым права на их широко распространение, что, казалось бы, вредит человеку как биологическому виду. Однако эволюционный смысл стабильного союза между мужчиной и женщиной состоит во внегенетической передаче информации в процессе воспитания ребёнка — в стабильной паре дети надёжнее защищены и получают больше необходимой информации в процессе обучения.

Некоторые современные исследователи отказываются связывать брак с какими бы то ни было пожизненными обязательствами между мужчиной и женщиной и вводят понятие серийной моногамии. Дело в том, что явление повторных браков в наши дни достигло таких масштабов, когда социологу удобнее рассматривать его как временный альянс, который может быть расторгнут в любое время по желанию любого из супругов. Обычно такая перемена исследуется исключительно как явление культуры, и лишь относительно недавно у него были обнаружены и биологические механизмы.

Взаимоотношения между людьми ещё недавно казались биологам слишком сложными, чтобы всерьёз исследовать их на клеточном и молекулярном уровне. Однако успехи, достигнутые в последние десятилетия генетиками, биохимиками и нейрофизиологами, показали, что изучение молекулярных основ нашей социальной жизни — дело вовсе не безнадежное. Что не получается изучить на людях, исследует на мышах.

Отличной моделью для изучения нейрохимических основ моногамии считаются степные мыши (мыши-полёвки). В отличие от своих собратьев — горных и луговых мышей, полёвки исключительно моногамны. Используя полёвок, учёные изучают физиологические основы моногамных отношений и сравнивают их с полигамными, которые демонстрируют родственные им виды. Особенно активно стали изучать поведение полёвок в в последнее десятилетие.

Так, например, для оценки степени моногамности мышей исследователи используют нехитрую конструкцию, которая состоит из трёх камер, соединённых проходными путями. Животное помещают в одну из камер, выход из которой свободен. В то же время постоянный партнёр и новичок находятся в двух оставшихся камерах и не могут покинуть их. В ходе двух-трёх часового теста выясняется, сколько времени свободное животное проводит у камеры со своим привычным партнёром и сколько с чужаком.

Тест может быть немного усложнён. Так, всех трёх мышей могут поместить в одну клетку. В такой ситуации истинные приверженцы моногамных отношений не просто игнорируют соблазны, но и проявляют агрессию в отношении незваного гостя противоположного пола. С помощью перечисленных и ещё нескольких тестов удаётся распознать готовность мышки к моногамности, а также отследить её морфологические и физиологические основы.

Известно, что во время полового акта происходит активация миндалины мозга и гипоталамуса. Однако для формирования стабильной пары эти зоны не считаются критическими: здесь ключевая роль отводится префронтальной коре (prefrontal cortex) и прилежащему ядру (nucleus accumbens).

Если префронтальную кору традиционно связывают с формированием характера, то прилежащее ядро отвечает за эмоциональное восприятие действительности и формирование нездоровых пристрастий — к наркотикам , алкоголю . Профессор нейробиологии Университетского колледжа Лондона (University College London) Семир Зеки (Semir Zeki) и Андреас Бартелс (Andreas Bartels) из Института биологической кибернетики Общества им. Макса Планка (Max-Planck-Institut für biologische Kybernetik) доказали в своих исследованиях с помощью функционального магниторезонансного сканирования, что при просмотре фотографий возлюбленных у людей происходит активация тех же областей мозга, что и при употреблении кокаина . Неудивительно, что в некоторых случаях любовь и привязанность к партнёру действительно превращаются в нездоровое пристрастие.

Медиатор дофамин и его рецепторы давно изучают в связи с наркотической и алкогольной зависимостью. Оказалось, что дофаминовая система играет немалую роль и в моногамном поведении. Исследования Брэндона Арагоны (Brandon Aragona) из Университета Флориды (Florida State University) доказывают, что выборочная активация рецепторов к дофамину D1 и D2 у самцов и самок мышей-полёвок регулирует формирование моногамности.

После первого спаривания у самца быстро развивается нежная привязанность, этому способствуют рецепторы D2. В течение первых двух недель совместной жизни у самца происходят серьёзные изменения в прилежащем ядре: там становится гораздо больше рецепторов D1. Благодаря этому самец не проявляет интерес к другим самкам и остается верен своей. Если у него заблокировать рецепторы D1, он перестанет кусать незнакомок (блокирование рецепторов D2 не приводит к такому эффекту). Это означает, что стойкие отношения с одной партнёршей активируют механизм, который предотвращает измену и формирование новой привязанности к другим партнёршам.

Другой интересный эксперимент на крысах показал, что в формировании моногамной привязанности играет роль обучение. Так, пары крыс предпочитают проводить время в той камере, где у них произошел первый сексуальный контакт («давай пойдём на "наше место", милый, и послушаем "нашу песню!»). В основе этого феномена также лежит активация D1 и D2 рецепторов к дофамину в прилежащем ядре мозга. Условный рефлекс, который вырабатывается в определенном окружении, широко известен при употреблении наркотиков. Вероятно, и моногамная привязанность подчиняется сходным законам.

Существует у любовного недуга и свой, почти исключительный, медиатор — нейропептид окситоцин. Он влияет на широкий спектр поведенческих рефлексов, связанных со взаимоотношением полов. Так, окситоцин отвечает за материнское поведение, эректильную функцию. Выбросы окситоцина способствуют формированию доверительных отношений между партнёрами и готовность к самопожертвованию.

В экспериментах на полёвках показано, что введение дополнительных доз окситоцина в желудочки мозга самок способствует формированию «супружеской» привязанности к партнёру даже при отсутствии половых контактов. Важно отметить, что окситоцин играет огромную роль в социальном общении. Нокаут генов (их выключение), ответственных за выработку окситоцина, приводит к потере способности узнавать своего партнёра. При этом нарушениий способности к обучению не отмечается. По-видимому, окситоцин важен для работы «социального мозга» — функционального, а не морфологического образования у социально-активных животных.

Не исключено, что сходные функции окситоцин выполняет и у человека. Эта область пока недостаточно хорошо изучена, но есть интересные сведения об участии окситоцина в сексуальном поведении. Так, женщины в сравнении с самками мышей-полёвок чаще овулируют и ведут более активную половую жизнь. Стимуляция сосков, влагалища и шейки матки приводит к выбросу окситоцина. Если окситоцин и у людей способствует формированию моногамной привязанности, то прекрасная половина человечества буквально создана хранить верность своему избраннику.

Что касается сильного пола, то для самцов полёвок важен для формирования супружеской привязанности другого нейропептид — аргинин вазопрессина. На разных животных показано участие аргинин-вазопрессина в формировании различных форм поведения, связанных с поиском сексуального партнера: например, выражение агрессии во время соперничества, разметка территории.

В изучении предрасположенности человека к моногамии немаловажную роль играет исследование генов. Неудивительно, что результаты первых экспериментов, выявивших один из генов стабильных отношений, были опубликованы в ведущем американском журнале Proceedings of the National Academy of Science. Согласно результатам исследований группы шведских учёных, опубликованным в этом журнале в июле 2008 года, полиморфизм (RS3) гена, кодирующего рецептор к вазопрессину (AVPR1A), связан с формированием стойкой привязанности мужчин к своим партнёршам. Интересно, что ранее подобные результаты были получены и на полёвках. Чтобы внедрить ген рецептора к вазопрессину в мозг луговой полёвки, был использован безобидный вирус. Мыши после такой процедуры проявляли завидную супружескую верность.

Если механизмы моногамной привязанности уже открывают свои тайны, то пока неясно, как предсказать поведение партнера в паре. Будет ли будущий супруг верным?

Вообще, формирование моногамных отношений у человека считается более сложным феноменом, чем в животном мире. Человеческий мозг испытывает огромное влияние со стороны больших полушарий, поэтому сложно предсказать конечный результат активации нужных рецепторов и выброса нейропептидов. Однако не исключено, что в скором времени по физиологическим показателям можно будет предсказать поведение партнёра в паре. А для тех, кто покажет неудовлетворительный результат, будет предложена моногамная терапия.