Царственная жертва эгоистов-смертников
Кто знает: не погибни Александр II, может, Россия и стала когда-нибудь конституционной монархией
(1839–1915). Портрет Александра II на смертном одре (1881). Бомба, брошенная в Александра 1 марта 1881 года, оторвала ему ноги. По непонятной причине еще живому императору не была оказана первая медицинская помощь. Вместо того чтобы наложить жгуты, его повезли в Зимний дворец. В результате в 15 часов 30 минут Александр скончался от потери крови. Репродукция с сайта |
Когда жить приходится мало, так что результаты идейной работы могут быть ещё незаметны, для деятеля является желание видеть какое-нибудь конкретное, осязательное проявление своей воли, своих сил.
Вера Фигнер, русская террористка.
Полнота ответственности
Попытка русской интеллигенции проповедовать среди крестьян идеалы социализма и пробуждать в народе революционный дух, называемая обычно «» (1874–1879), не удалась. Многие народники были арестованы. И тогда молодые радикалы, желая «осязать свою волю», превратили империю в тир, карая наиболее одиозных государственных деятелей. При этом стоит подчеркнуть, что власть зачастую сама провоцировала молодых революционеров. Так, 24 января 1878 года (1849–1919) стреляла, хотя и неудачно, в петербургского градоначальника (1812–1889). Это была месть за своего политического соратника Алексея Боголюбова (настоящее имя , 1854–1887): находясь под следствием в Доме предварительного заключения, Боголюбов не снял шапку при приближении Трепова и был наказан розгами.
В этот же год жертвами терактов стали Товарищ (заместитель) прокурора Киевского судебного округа Михаил Котляревский (23 февраля) и адъютант Киевского жандармского управления Густав Гейкинг (24 мая). Котляровскому повезло, а вот Гейкинг был смертельно ранен. И тот, и другой проявили излишнюю суровость по отношению к арестованным по «»: речь шла о попытке организовать восстание крестьян в Чигиринском уезде.
Не прошло и трех месяцев после убийства Гейкинга, как на Михайловской площади в Петербурге был убит шеф жандармов (1827–1878). Как гласила прокламация «», написанная исполнителем теракта (1851–1895), возмездие последовало за казнью революционера (1850–1878): тот был расстрелян в Одессе за вооруженное сопротивление при аресте. А 9 февраля 1879 года (1854–1887) застрелил харьковского военного губернатора князя Дмитрия Кропоткина (1836–1879) за жестокое обращение с политическими заключенными в местном централе.
Однако постепенно становилось очевидным, что бессмысленно убивать слуг, не трогая их господина. Простая логика неизбежно должна была привести разночинцев к мысли о цареубийстве. Надо сказать, что первое неудачное покушение на императора совершил (1840–1866) ещё в 1866 году. Но этот период левого движения в России требует отдельного разговора и выходит за рамки нашей статьи.
Император, не желавший делить с кем бы то ни было свою власть, а значит и свою ответственность за благополучие нации, обречен на негодование подданных, бессильных повлиять на положение дел в стране. Так рассуждал (1846–1879) — бывший студент Петербургского университета, совершивший покушение на императора 2 апреля 1879 года. Он оказался непосредственным предшественником «облавы» на (1818–1881), которая началась через несколько месяцев.
Революционный эгоизм
С точки зрения революционной нравственности индивидуальный террор рассматривался как акт великого самопожертвования. Кравчинский, передавая душевное состояние Андрея Кожухова, героя своего одноименного (1889), писал о всепоглощающем «эгоизме самопожертвования» террориста-смертника:
Для революционеров покушение составляло самое главное, его же неизбежный арест и казнь уходили на задний план. Но в его собственном мозгу вопрос ставился совершенно иначе. Для него самым существенным было то, что он должен умереть.
А Кравчинский знал об этом не понаслышке, ведь именно он заколол Мезенцева.
(1844–1930). «Под конвоем. По грязной дороге» (1876). Зажиточные крестьяне иногда сами сдавали народников полиции. Всего было арестовано около 4000 разночинцев, проповедующих социалистические идеалы. Под судом оказалось 193 человека. Половина из них была осуждена на каторгу или тюремное заключение. Репродукция с сайта
|
Мысль о том, что жертва — не только он, но и другой человек, у героя Кравчинского не возникает ни разу. Вернее, этот другой вообще не воспринимается как живой человек. Это абстракция: объект теракта, препятствие на пути к свободе, враг, в борьбе с которым хороши все средства. «Так из великой любви к грядущему человечеству, — печально констатировал в «» (1909) (1877–1950), — рождается великая ненависть к людям, страсть к устроению земного рая становится страстью к разрушению».
В августе 1879 года в Петербурге возникла новая организация радикальной интеллигенции — «». Её члены были искренни в стремлении уничтожить самодержавие, установить республику и отдать крестьянам землю, впрочем, как и в уповании на террор. Время даром народовольцы не теряли и уже 26 августа вынесли императору смертный приговор.
Ставка на железную дорогу
Со сроками тоже не тянули — смерть должна была подстеречь Александра в ближайшем будущем, на пути в столицу из . Император мог поехать по железной дороге из через , Курск и Москву или через Одессу, добравшись до нее морем. К ноябрю надо было перекрыть все возможные пути. И агенты народовольцев собрались в дорогу. Среди прочих, ставилась задача организовать подрыв императорского поезда.
В Одессу были командированы (1852–1942), (1848–1938), (1853–1881) и (1850–1887). План заключался в том, чтобы, получив место железнодорожного сторожа, провести под рельсы мину из его будки. Просительницей по инстанциям отправилась дворянка Фигнер. Ей без особого труда удалось исходатайствовать место для своего «дворника, жена которого страдает туберкулезом и нуждается в здоровой обстановке вне города».
Придя домой и сбросив павлиньи перья, — вспоминала Фигнер, — я написала (заполнила бланк. — Е.Щ.) Фроленко мещанский паспорт на имя Семена Александрова, как я назвала его будущему начальству […] На другой день он отправился к начальнику станции и был определен на службу на 11-й или 13-й версте от Одессы, близ Гнилякова, куда, по получении им отдельной будки, он перевез Татьяну Ивановну Лебедеву как свою жену, а затем и динамит.
Однако вскоре стало известно, что через Одессу император не поедет, на море было волнение, и «сторож Александров» свой пост покинул.
Следующий акт этого трехчастного действа проходил на Лозово-Севастопольском участке железной дороги, под Александровском — захолустным городком между Харьковом и Симферополем. Неподалеку от железнодорожного полотна снял двухкомнатную квартиру ярославский купец Черемисов, роль которого убедительно сыграл (1851–1881). Днем он хлопотал об устройстве кожевенного завода, а ночью в осеннюю непогоду, в кромешной темноте вместе с двумя товарищами сверлил буром железнодорожную насыпь, укладывал провод вдоль рельсового пути, поминутно прислушиваясь и оскальзываясь в жидкой грязи. Супруга «купца Черемисова» круглые сутки топила печь, стирала и сушила платье.
Все это было крайне опасно, тяжело физически и психологически. Труднее всего давалось ужасное, томительное ожидание, когда приходилось вжиматься в раскисшую слякоть оврага, чтобы не привлечь внимания сторожей, жандармов, случайных прохожих. Несколько ночей ушло на закладку зарядов. Взрывы должны были произойти под паровозом и под последним вагоном — народовольцы хотели сбросить поезд с полотна. Ждали. 18 ноября 1879 года императорский поезд проследовал мимо Александровска на Москву, Желябов сомкнул провода, но взрыва не последовало.
Неизвестный художник. «Покушение на императорскую семью в России 17(5) февраля 1880 года». Автор, наверное, очень сочувствовал народовольцам, выдавая желаемое за действительное: на этой ксилографии взрывная волна разносит не первый этаж Зимнего, а именно императорскую столовую. Иллюстрация из архива Государственного Исторического музея с сайта |
Оставалась только надежда на участок Москва–Курск. Сюда изначально были брошены главные силы. Подкоп под железнодорожную насыпь вели из дома у вокзала, снятого «четой Сухоруковых», сыгранной (1850–1908) и (1853–1881). Работали посменно, с раннего утра до позднего вечера. В низенькой галерее, где приходилось двигаться ползком или на четвереньках, в духоте и могильной жути, как кроты, рылись и рылись люди. Землю насыпали на железные листы, которые вытягивали наверх с помощью веревки. Своды галереи, кое-как укрепленные досками, сочились сыростью, угрожая в любой момент рухнуть. Люди задыхались, теряли сознание. Лев Гартман даже запасся ядом, чтобы не испытывать долгих мучений, если окажется заживо погребенным. К 19 ноября все было готово. На этот раз сработало. Но под откос полетел свитский поезд, царский прошел раньше. Перепутали. На самом деле, это был успех политической полиции. Предполагая возможность покушения, было решено, что царский состав пройдет раньше обычного, на большой скорости и без знаков отличия. Получилось.
Цель оправдывает средства
Теперь взрыв готовили в Зимнем дворце. В сентябре на службу туда поступил столяр Батышков, (1857–1882), действительно прекрасный мастер, а кроме того — активный участник народнических кружков, выдающийся пропагандист и организатор . Освоившись, он стал понемногу переносить в свою комнату в подвале дворца динамит.
Динамит представлял собой смесь песка и угля с нитроглицерином. Последний изготавливали следующим образом: в смесь серной и азотной кислоты, находящуюся в деревянных емкостях с водой, добавляли, быстро перемешивая, глицерин; полученное в результате реакции вещество оседало на дно в виде густой маслянистой жидкости, которую следовало немного подсушить, а затем пропитать ею песок. Нетрудно представить, насколько опасным было проведение подобных химических опытов, а Халтурин настаивал, что адской смеси ему требуется как можно больше.
Этот человек отличался потрясающим самообладанием и силой воли. В течение долгих месяцев он играл роль на глазах множества совершенно чуждых ему людей, не имея возможности ни на минуту сбросить маску. Он стремился сделать дело наверняка, несмотря на растущую с каждым днем опасность разоблачения. В январе 1880 года при обыске на квартире арестованного (1853–1880) был обнаружен план дворца с помеченной крестом столовой. Порядки во дворце были резко ужесточены, внезапные обыски следовали один за другим.
В конце концов у Халтурина набралось два пуда динамита. Но этого оказалось недостаточно, чтобы взорвать царскую столовую, которую отделял от подвала с халтуринским сундуком целый этаж, где находилась кордегардия и жили солдаты караульной роты. Именно они и пострадали. Взрыв прогремел 5 февраля 1880 года. 11 человек из караула погибли, 56 получили ранения. Император и его высокие гости, принц Александр Гессен-Дармштадтский (Alexander Ludwig Georg Friedrich Emil von Hessen-Darmstadt, 1823–1888), брат императрицы, и его сын (Alexander Joseph von Battenberg, 1857–1893), князь Болгарии, остались невредимы.
Время затягивается
В революционной среде очередная неудача лишь усилила решимость покончить с Александром во что бы то ни стало. Тем временем приближалось лето. По данным разведки народовольцев, августейшая фамилия снова должна была отправиться в Крым. Было также известно, что ее маршрут пройдет через Одессу. Террористам удалось даже узнать, что с вокзала в порт царский экипаж поедет по Итальянской (современной Пушкинской) улице. Поэтому на ней вскоре появилась бакалейная лавочка, из которой планировали сделать подкоп и заложить динамит под мостовую.
Ещё раз предоставим слово Вере Фигнер:
Работать можно было только ночью, так как проведение мины начато было не из жилых комнат, а из самой лавочки, куда приходили покупатели. Мы предполагали провести её не посредством подкопа, а при помощи бурава; работа им оказалась очень трудной, почва состояла из глины, которая забивала бурав; он двигался при громадных физических усилиях и с поразительной медленностью. […] Тогда было решено, бросив бурав, провести подкоп в несколько аршин длины, и уже с конца его действовать буравом; землю должны были складывать в одну из жилых комнат. По окончании работ мы решили непременно всю её вынести вон, на случай осмотра домов на пути следования царя.
Однако вскоре стало известно, что император изменил свои планы. Вполне возможно, что вся информация, полученная народовольцами ранее, была спланированной дезинформацией.
Летом 1880 года народовольцы заминировали в Петербурге, который находился на обычном пути следования императора с вокзала в Зимний дворец. Террористы погрузили в воду четыре резиновых мешка с динамитом, общим весом 106 кг. Нужно было только включить электродетонатор. Но член организации, которому было поручено выполнить это, опоздал. Вскоре у моста поставили жандармский пост, и подойти незамеченными террористы уже не могли.
Вторая попытка устроить подкоп на пути следования императора была осуществлена год спустя. Народовольцами был сформирован наблюдательный отряд, которым руководила Софья Перовская. Поручено было установить, когда и по каким улицам Александр совершает свои выезды. Выяснилось, что по воскресеньям император ездит на развод (рассылку ежедневных караулов) в . Тогда революционеры сняли подходящую лавку на — улице, по которой проезжал император. Здесь почти два месяца просуществовал магазин сыров в доме барона Менгдена, где вели торговлю «супруги Кобозевы» — (1849–1888) и (1856–1942).
Храм Воскресения Христова на Крови. Архитектор (1842–1919). Собор был построен по указу Александра III (1845–1894) на месте покушения на его отца на набережной Екатерининского канала. Строительство длилось 24 года. Храм был освящен в 1907 году. Фото: Сергей Михайлович Прокудин-Горский из Библиотеки Конгресса США |
Сценарий будущего покушения состоял из трех частей, самой надежной из которых казался взрыв из лавки Кобозевых. Если бы императорский экипаж уцелел, должны были бросить свои бомбы четыре метальщика, стоявшие друг против друга на обоих концах Малой Садовой. В случае повторной неудачи в дело должен был вступить Желябов, вооруженный кинжалом.
14 февраля 1881 года император действительно проехал по Малой Садовой. Подкоп к этому времени уже завершили, но мина заложена не была. Сколько ещё пришлось бы ждать появления царя — никто не знал. А ждать было смерти подобно. За последние полгода усилия политической полиции и целый ряд трагических случайностей привели к невосполнимым потерям в рядах «Народной воли». Были арестованы почти все лидеры партии. Сырная лавка, как и все предприятие, находилась в величайшей опасности.
Из последних сил
Близилось 1 марта, ещё одно воскресение, когда царь мог снова проехать мимо дома Менгдена. Но мину заложить так и не успели. Лихорадочное напряжение только усиливалось. В те дни Вере Фигнер казалось, что «все наше прошлое и все наше революционное будущее было поставлено на карту […] Прошлое, в котором было шесть покушений на цареубийство и 21 смертная казнь, и которое мы хотели кончить, стряхнуть, забыть, и будущее — светлое и широкое, которое мы думали завоевать нашему поколению». Они спешили, очень спешили.
Всю ночь на 1 марта в квартире на (1851–1882), Кибальчич и (1849–1887) работали над бомбами. Утром за своим смертоносным грузом на Тележную пришли метальщики, руководство которыми взяла на себя Перовская. Но все опять пошло не по плану. Дело спасла лишь железная выдержка этой удивительной женщины. По Малой Садовой Александр не поехал. Перовская, сообразив, что обратным его путем будет набережная Екатерининского канала (современный ), расставила метальщиков на новые места и взмахом платка дала сигнал о приближении царского экипажа.
Императорская карета появилась в начале третьего. Первым кинул бомбу (1861–1881). Взрыв разбил заднюю стенку императорского экипажа. Александр ранен не был. Он вышел, чтобы узнать, кто получил ранения. «Так это ты хотел меня убить?» — обратился он к Рысакову, схваченному прохожими. «Хорош!» Но в этот момент у его ног разорвалась вторая бомба, брошенная (1855–1881). Царь был ранен и скончался по прошествии чуть более часа. Как раз накануне император решился одобрить конституционный проект министра внутренних дел (1825–1888). Конечно, этот документ можно рассматривать только лишь как самый первый шаг на пути создания в России представительной монархии. Имелось в виду привлечение представителей дворянства, и органов городского самоуправления к обсуждению некоторых государственных вопросов с правом совещательного голоса. Но знаменательны слова Александра, обращенные к сыновьям перед отъездом: «Я не скрываю от себя, что мы идем по пути конституции». Сыновья отца не услышали. По крайней мере старший — Александр. Став императором (1845–1894), он остановил процесс либерализации России, начав .
Екатерина Щербакова, 14.05.2009
Новости партнёров