Туринский приют главной тайны тамплиеров
Ключ к одной из загадок непризнанной реликвии христианского мира спрятан в проповеди референдария храма Святой Софии Григория
Это фотокопия Туринской плащаницы, находящаяся в Кафедральном соборе Турина. Подлинник хранится в специальном контнйнере из пуленепробиваемого стекла. Фото (): |
430 лет назад, 14 сентября 1578 года, прекратились полуторатысячелетние скитания погребальных покровов Спасителя. Они наконец обрели покой в кафедральном соборе Турина. Однако споры по поводу Туринской плащаницы не окончены до сих пор. Три самых известных реликвии христианского мира — плащаница, чаша Грааля и копье Лонгина — не признаются в таком качестве ни одной из основных христианских церквей, но все они вызывают огромный интерес и у верующих, и у ученых. Радиоуглеродное исследование ткани плащаницы, проведенное по инициативе римской курии в 1988 году, должно было всех примирить, поскольку окончательно стало ясно, что плащаницу создали не ранее 1260-го и не позднее 1390 года. С тех пор её официальный статус в католическом мире — статус иконы, а не реликвии. Но загадок все равно остается много. Сказать когда не значит ответить на вопрос «как?». Одни пытались доказать, что плащаницу можно было нарисовать краской, другие утверждали, что для этого нужна яркая вспышка, как при ядерном взрыве. Столь же запутана и история странствий этой реликвии
Не просто саван?
Несмотря на результаты радиоуглеродного анализа и официальную позицию церкви, по мнению многих верующих и ряда специалистов, плащаница, хранящаяся в соборе святого Иоанна Крестителя в , — тот самый саван, прямоугольная погребальная пелена (по-гречески «синдон»), в которую обернули Спасителя, сняв с креста на Голгофе. На похороны дал разрешение сам — в ответ на ходатайство тайного последователя Христа — богатого иудея и члена Синедриона.
Длина плащаницы составляет 4 м и 36 см (часто ее округляют до 4 м и 40 см), а ширина — 1 м и 10 см. Рисунок льняной ткани известен среди текстильщиков как «гарингбон» (herringbone twill) — «селедочная кость», или простая елочка. Это плетение используется в ткачестве до сих пор.
Однако на «елочке» обыкновенность савана заканчивается, ибо на ткани присутствует слабый желтоватый отпечаток мужского тела — вид спереди на половине, покрывавшей тело сверху, и вид сзади, на половине, касавшейся тела снизу. Руки человека сложены в запястьях и прикрывают чресла. Если оба изображения совместить в ортогональной (боковой) проекции — получится трехмерное изображение погребенного. Особенность изображения состоит в том, что получено оно не в результате использования красителей, а как если бы саму ткань подвергли некой тепловой обработке.
Отпечаток — или изображение — воспроизводит образ высокого (175–188 см) мужчины с довольно развитой мускулатурой, носившего усы, раздвоенную бороду и волосы до плеч, которые он расчесывал на прямой пробор. На ткани также сохранились красновато-коричневые пятна — следы крови. Они точно соответствуют тем ранам, которые, по свидетельствам евангелистов, получил Христос во время своих страстей.
Лоб и кожа головы отмечены проколами от тернового венца (сразу скажем, что пытка терновым венцом не была распространенной, и вне истории Христа не встречается), а лицо распухло в результате избиения, на правой щеке даже виден внушительный синяк. С правой стороны грудины присутствует след от удара копьем с частицами крови и лимфы — в точности по Евангелию от Иоанна. На спине хорошо видны следы бичевания римской многохвостой плетью — флагрумом. Правое плечо, на котором приговоренный к распятию должен был нести крест, натерто. На правом запястье — круглый след от гвоздя со следами крови. Левое запястье располагалось под правым и, соответственно, следа крови не оставило. Грудина покойного расширена, как если бы жертва отчаянно пыталась втянуть воздух в легкие, что типично при гибели на кресте. Совпадает с библейской историей и то, что ноги жертвы целы. Дело в том, что для ускорения смерти распятых римляне наносили им «удар милости» — перебивали ноги. Висение на руках без опоры на ноги приводило к скорому отеку легких, и приговоренные умирали быстрее. Христу «удар милости» не понадобился: римские солдаты решили, что Иисус мертв. Наконец, обе ступни проткнуты единым штырем.
«Снятие с креста» Джованни Батиста Делла Ровере (между 1623 и 1630). В своей работе итальянский художник руководствовался книгой Эмануэле Филиберто Пиньоне «Евангельский синдон» (1581). Пиньоне первым в Европе реконструировал ближневосточный метод заворачивания покойного в погребальный саван: не сбоку, а сверху. Именно поэтому тело покойного отпечаталось на плащанице голова к голове |
Несет на себе плащаница и другие свидетельства истории. В частности, следы пережитого ею в 1532 году пожара — обожженные участки, где ткань вступила в контакт с расплавленным серебром ковчежца, и большие пятна от воды. Хорошо видны на ткани и складки, самая заметная из которых находится прямо под подбородком лика распятого.
Одиссея чудотворного синдона: от гробницы до Константинополя
Впервые плащаница была упомянута в Евангелии от Иоанна (20: 4–9): «…Вышел Петр и другой ученик, и пошли ко гробу. […] И, наклонившись, увидел лежащие пелены; но не вошел [во гроб]. Вслед за ним приходит Симон Петр, и входит во гроб, и видит одни пелены лежащие, и плат, который был на главе Его, не с пеленами лежащий, но особо свитый на другом месте. Тогда вошел и другой ученик, прежде пришедший ко гробу, и увидел, и уверовал». Здесь «другой» — сам евангелист Иоанн.
И всё, больше никаких сведений, если не считать апокрифические свидетельства о том, что Иосиф Аримафейский спрятал плащаницу в . Факт остается фактом — до XIV века мы теряем синдон как артефакт, хотя отсылки к изображению нерукотворного лика Христа всплывают в источниках постоянно.
Речь, в первую очередь, идет о сообщениях, касающихся так называемого «Эдесского мандилиона» (от греческого mandias — «платок, полотенце, убрус»). В католической традиции он называется «Платом Вероники», а в православной — «Спасом Нерукотворным». По описаниям, это был прямоугольный кусок ткани, на котором отпечатался лик Спасителя — первая икона.
Западная и восточная легенда о мандилионе не совпадают. В восточной (византийской) традиции появление убруса связано с (Abgarus V, первая половина I века) — царем (ныне Урфа в Турции). Абгар страдал неизлечимой болезнью: по одной версии, подагрой, по другой — проказой. Когда рассказы о чудесах Иисуса достигли его владений, царь послал Назарянину письмо, в котором просил приехать и избавить его от страданий. Иисус не поехал сам, взамен послав Абгару плат, которым, умывшись, вытер лицо — так впервые был запечатлен на ткани лик Спасителя. Абгар не только излечился, но и стал обладателем бесценной чудотворной реликвии.
Первое письменное свидетельство о плащанице относится к III веку и принадлежит перу (260–339), архиепископа . Священник сообщает, что ему довелось работать с документами из канцелярии Абгара, и он даже смог установить, что убрус привез в Эдессу . Но где находится плат, в то время никто не знал.
По сообщениям хронистов, мандилион «всплыл» сам в 525 году, когда случился сильный разлив Дайсана (притока Евфрата). При ремонте пострадавших от воды ворот Эдессы в стене над входом нашли некую ткань, несущую на себе изображение мужского лица. Это вполне мог быть Нерукотворный Спас — ведь именно после этой находки Эдесса становится центром христианского паломничества. Более того, после 525 года радикальным образом меняется и иконография Иисуса Назарянина. Безбородого античного юношу с белокурыми локонами сменяет черноволосый и чернобородый мужчина семитского фенотипа, как окажется потом — соответствующий изображению на убрусе. Кстати, православная традиция помещать над воротами монастырей и крепостей образ Нерукотворного Спаса происходит именно отсюда.
В 944 году референдарий храма Григорий (другими словами — посредник между храмовыми священниками и императором) перевозит мандилион из Эдессы в столицу Византии: сцена передачи священником сложенного полотна императору (Kōnstantinos VII Porphyrogennētos, 905–959) запечатлена в «Истории византийских императоров», хранящейся в . На миниатюре четко видно бородатое лицо, изображенное на ткани. Не так давно в архивах Ватикана нашли и запись , произнесенной Григорием в честь этого знаменательного события. Описывая святыню, он говорит о ней: «Лик отпечатался из-за испарины смерти на лице Спасителя — и по воле Бога. А сгустки крови из Его бока украсили отпечаток». Получается, что Эдесский мандилион все-таки был погребальной пеленой, несшей на себе отпечаток тела в полный рост. То есть, был плащаницей! Скорее всего, она долго воспринималась только как лик Христа, просто потому что была несколько раз сложена и заключена в рамку (вспомним самую глубокую складку под подбородком, видимую на ткани).
Эдесса. Крепость крестоносцев (XII век). Город был отвоеван у мусульман в 1098 году, во время Первого крестового похода. Один из руководителей крестоносцев — Балдуин Бульонский —превратил его в столицу нового государтсва — графства Эдесского. На протяжении всего своего короткого существавания (46 лет) графство постоянно находилось в состоянии войны с мусульманами. В 1144 году Эдессу взяли штурмом и разрушили сельджуки. Спустя века бурной истории, когда город переходил из рук в руки, Эдесса была заново отстроена турками в XVII веке. Фото (): |
Западная легенда о мандилионе иная. В соответствии с ней, во время крестного пути на Голгофу благочестивая женщина по имени Вероника подала Христу платок, чтобы Он мог утереть лицо, в результате чего на ткани и осталось изображение Спасителя. При помощи этого Плата Вероника потом исцелила императора Тиберия (Tiberius Claudius Nero, 42 до н.э. – 37 н.э.). Основное отличие Плата Вероники от Эдесского мандилиона — в выражении лица Иисуса. Если Нерукотворный Спас — это само спокойствие, то Плат Вероники — это страдание (к тому же Христос изображен на нем в терновом венце). Однако историчность Плата подвергается большому сомнению: Вероника была еврейкой, но её имя «сконструировано» из латинского vera — «правда» и греческого icon — «образ». Значит, это более поздний, уже «идеологизированный» персонаж. Кстати, путешествия Плата Вероники практически никак не документированы, а хранится он сейчас в соборе итальянского города Маноппелло ().
Во время Четвертого крестового похода, когда Христово воинство разграбило Константинополь (1204), мандилион пропал. После этого он возникнет в письменной истории только в 1357 году. Где эдесская реликвия находилась все это время — точно никому не известно.
Дело об Иисусе, Великом магистре и Бафомете
Некоторые исследователи полагают, что все это время плащаница хранилась у рыцарей ордена тамплиеров: как-никак, именно они были главными финансистами Четвертого крестового похода. Есть версия, что сначала нерукотворный образ попал в их сокровищницу в , а после ее падения в 1291 году — в Сидон и затем на Кипр. Через пятнадцать лет Великий магистр ордена Жак де Моле (Jacques Bernard de Molay, 1243–1314) переправил реликвию во Францию. Тут-то и поползли слухи о том, что тамплиеры «поклоняются таинственной бородатой голове, идолу с рыжей бородой (вспомним коричневатый цвет плащаницы! — Авт.), которого называют Спасителем». Ту же бородатую голову тамплиеры якобы называли Бафометом, а все вместе эти прегрешения автоматически превращали их в еретиков. Так было дело или иначе — неизвестно, но именно обвинение храмовников в поклонении Бафомету использовал французский король Филипп IV Красивый (Philippe IV le Bel, 1268–1314), чтобы уничтожить орден и прибрать к рукам его немалые богатства. В марте 1314 года Жака де Моле сожгли на костре.
Причастность тамплиеров к приключениям плащаницы так похожа на истину, что даже было высказано предположение, будто человек, изображенный на синдоне, — не кто иной, как сам Жак де Моле, ведь страдания, которые он претерпел в застенках, были столь же ужасны, как страсти Христовы.
Однако подобное предположение не выдерживает критики. Человеку, отпечатавшемуся на плащанице, около тридцати лет, а Жаку де Моле было семьдесят. И все же версию о причастности рыцарей Храма к плащанице поддерживает еще один факт. В 1944 году немцы бомбили среди прочих объектов небольшой южно-английский городок Темплком (). После одного из налетов были частично разрушены несколько средневековых зданий. Разбирая завалы, под крышей одного из них нашли крышку ларца с портретом бородатого мужчины, точно такое же лицо изображалось на византийских копиях мандилиона. И это не случайно — Темплком в свое время был цитаделью английских храмовников, «тренировочным центром», куда собирали всех самых доблестных «крестоносцев-профессионалов» перед отправкой на Ближний Восток.
Дядя, жена и прочие родственники
Плащаница вновь была явлена миру лишь в 1357 году, когда вдова графа Жоффруа де Шарни (, 1300–1356), погибшего в , выставила ее в шампанском городке Лирей (Lirey). Согласно документам, Шарни получил саван от короля (Philippe VI de Valois, 1293–1350) за доблесть. Но и здесь присутствует одно интересное обстоятельство. У де Шарни имелся почти полный тезка — граф Жоффрей де Шарней (Geoffrey de Charney, ум. 1314) — один из ближайших сподвижников де Моле, командор ордена в Нормандии, сожженный вместе с Великим магистром. Напрашивается вывод, что два эти персонажа находились в родстве. Некоторые историки прямо утверждают, что они были дядей и племянником. И тогда получается, что де Шарни на самом деле получил реликвию вовсе не от короля, а от тамплиеров.
«Плат св. Вероники». Ханс Мемлинг (1483). Имя св. Вероники не встречается в ранних церковных мартирологах — списках признанных мучеников с указанием дней их поминовения. Из-за этого иногда даже накладывался запрет на служение литургий в ее честь. Плат, который хранится в капуцинском монастыре в Маноппелло католическая церковь официально не считает подлинным. Поэтому, когда в сентябре 2006 года папа римский Бенедикт XVI посетил обитель, его визит был назван «частным паломничеством, о котором Йозеф Ратцингер мечтал, еще будучи кардиналом» |
Существует и другая версия истории появления синдона в Европе, тоже связанная с родом Шарни. Согласно этой гипотезе, в первой половине XIII века плащаница находилась в . Названное так государство возникло после разграбления крестоносцами Константинополя, на части византийской территории (восток Балканского полуострова и запад Малой Азии) и просуществовало до 1261 года. Обосновавшихся в этих землях и не вернувшихся на родину переселенцев называют франко-греками. Так вот, ряд историков предполагает, что убрус находился у франко-греческой семьи Шарпиньи из Мореи (современный Пелопоннес). Но как он к ним попал?
Сторонники этой версии утверждают, что после разграбления Константинополя крестоносцами синдон попал к бургундскому рыцарю (Othon de la Roche, ум. 1234), вероятно, руководившему нападением на Фаросскую церковь, где хранился убрус. В 1204 году Оттон был пожалован титулом . Афинское герцогство было частью Латинской Романии и находилось в непосредственной близости от Мореи. Существуют косвенные свидетельства, что де ля Роши и Шарпиньи находились в родственной связи, так что плащаница вполне могла быть передана от одних к другим. В начале XIV века Шарпиньи породнились с Шарни: Агнесса де Шарпиньи вышла замуж за Дре де Шарни — старшего брата Жоффруа де Шарни. Значит, молодая жена вполне могла принести реликвию с собой.
Все, что осталось у короля
Как бы то ни было, в 1357 году плащаница уже находилась в Шампани и была выставлена в лирейской церкви Святой Марии. Уже тогда вокруг покрова разгорелись бурные споры. Так, епископ Труа Пьер д’Арси (Pierre d'Arcis), в чей диоцез входил Лирей, , что синдон — подделка, ведь в Евангелии о его судьбе ничего не говорится. Тогда за реликвию вступился лично папа римский (вернее, антипапа, это было время церковного раскола в Европе) Климент VII (, 1342–1394), в январе 1390 года буллой признавший демонстрацию пелены законной, правда с уточнением, что синдон должен показываться паломникам как «образ или копия» с оригинала.
К середине XV века род Шарни пришел в упадок. Тогда внучка Жоффруа де Шарни Маргарита в 1443 году взяла убрус из лирейской церкви (за что местные каноники позже предали ее анафеме) и отправилась в странствие по Европе, в надежде обменять святыню на кров и дом при каком-нибудь дворе. Ее похождения продолжались десять лет и завершились благодаря (Ludovico I di Savoia, 1413–1465). С тех пор Савойская династия оставалась хранительницей плащаницы более пятисот лет.
В 1464 году папа (Sixtus IV, 1414–1484) подтвердил подлинность плащаницы, и в (Chambéry) для нее была построена капелла. В 1532 году там случился пожар, и реликвию удалось спасти просто чудом, но с тех пор на синдоне остались следы огня и воды. В 1578 году пелену перевезли в Турин — новую столицу Савойской династии. Она хранилась там в соборе Иоанна Крестителя и, вплоть до Второй мировой войны, каждое 4 мая выставлялась для подхода прихожан.
Когда в 1946 году последний итальянский король из Савойской династии (Umberto Nicola Tommaso Govanni di Savoia, 1904–1983) отрекся от престола и готовился отправиться в изгнание, все его имущество было конфисковано государством. За исключением плащаницы, которая не значилась ни в одном документе как объект его собственности и, соответственно, конфискована быть не могла. 27 марта 1981 года Умберто, уже готовившийся отойти в мир иной, завещал реликвию Святому престолу, то есть Папе римскому, которым на тот момент был Иоанн Павел II (1920–2005).
Сейчас плащаница находится в Кафедральном соборе Турина. Она хранится в заполненном инертным газом ковчеге из пуленепробиваемого стекла. Ее оберегают от света и поддерживают в помещении нужный температурный режим. Реликвия выносится к верующим раз в четверть века. В последний раз это произошло в 2000 году, когда бесценную реликвию увидели более миллиона человек.
Динара Дубровская, Павел Котов, 20.09.2008
Новости партнёров