- Источник:
- Jesuitica/East Asian Pastoral Institute
История знает множество примеров теократических государств. Государственная власть принадлежала церкви в Древней Иудее и средневековых арабских халифатах Омейядов и Аббасидов. С наступлением Нового времени теократические режимы не исчезают: Папская область со столицей в Риме просуществовала вплоть до объединения Италии в 1870 году. Как ни странно, теократия не становится анахронизмом и в новейшей истории. Вплоть до китайской оккупации Тибета в 1951 году там сохранялся теократический режим во главе с далай-ламой , а в Иране после исламской революции 1979 года верховенство духовной власти над светской закреплено в конституции. Теократический режим существовал и на территории России: Чечня под руководством имама Шамиля во время Кавказских войн. Но государство, сотворенное в Парагвае монахами общества иезуитов, отличается от них тем, что оно создавалось практически с нуля. Иезуиты могли обустраивать свои парагвайские владения, сообразуясь со своими представлениями об идеальном государстве.
Крест против рабства
До прихода европейцев Парагвай населяли полукочевые племена индейцев, наиболее многочисленным и развитым из которых были гуарани (). В 1515 году Хуан Диас де Солис (, 1470–1516) открыл устье реки Параны, что сделало возможной колонизацию внутренних районов южной части Южной Америки . Уже через тридцать лет, с 1542 года, испанская корона назначала для Парагвая специальных управителей.
Парагвай был глухой дырой, и ехать туда европейцам, особенно женщинам, совсем не хотелось. Те колонизаторы, которые все-таки добрались туда, довольно быстро решили эту проблему. Гуарани оказались очень дружелюбными и охотно делились с пришельцами всем необходимым, не отказывая им даже в своих женщинах. При этом у местных представительниц прекрасного пола, в отличие от многих других индианок, было мало монголоидных черт, и они были довольно милыми по европейским меркам. Поэтому процесс слияния испанского и индейского населения шел в Парагвае ускоренными темпами.
В 1580-х годах в Парагвае появляются первые члены общества иезуитов. Полное название, основанного в 1534 году (Ignatius de Loyola, 1491–1556) духовного ордена — Общество Иисуса (Societas Iesu). Орден обладал огромными и привилегиями и вскоре стал своеобразной спецслужбой Ватикана . Первичная цель ордена охранение католической веры и миссионерская деятельность среди язычников и еретиков. Иезуиты были главным оружием католической церкви во время контрреформации.
В 1608 году король Испании Филипп III (, 1578–1621) попросил иезуитов снарядить миссии для обращения индейцев в христианство. Помимо просветительской, Филипп преследовал сугубо утилитарную цель: придать гуарани оседлость и централизацию, чтобы стало проще оберегать их от набегов «паулистов» — разбойников и охотников за рабами из соседней португальской Бразилии .
Португальцы своими набегами разрушили надежды иезуитов закрепиться неподалеку от побережья и вынудили их предпринять масштабную операцию по переселению гуарани. В 1640 году тысячи индейцев под предводительством миссионеров двинулись в труднодоступный район, ограниченный с одной стороны Андами , а с другой — порогами рек Парана, Ла-Плата и Уругвай. Там иезуиты начали строить свое «государство». Сейчас в этом районе сходятся границы Аргентины , Бразилии и Парагвая, причем каждая из приграничных областей называется Misiones (в переводе с испанского «христианские миссии»). Именно так назывались земли ордена.
Тупамба, кацики и флейты
Территория, которую контролировали иезуиты, жила по своим особым законам и в силу отдаленности и труднодоступности была почти независимой. (, 1551–1638). Он начинал свою миссионерскую деятельность в Перу , где незадолго до этого существовало государство инков. Испанцы эксплуатировали там богатые серебряные копи и заботились о том, чтобы индейцы остались оседлыми.
Многие положения устройства нового государства Торрес позаимствовал именно у инков . Он же и стал настоятелем иезуитов на новой земле. Под его руководством члены ордена создали сеть редукций (от испанского reducir — превращать, обращать, приводить к вере) — специальных поселений для индейцев. Надо отметить, что редукции устраивались и до переселения, но без особого успеха.
- Источник:
- ():
Каждая редукция строилась по четкому плану: в центре площадь, на которой располагалась богатая и красивая церковь, вокруг нее необходимые хозяйственные постройки и кварталы одинаковых квадратных однокомнатных домиков туземцев. Вокруг вырывался ров, строилась мощная стена. В обычной редукции жило около двух-трех тысяч индейцев, в самых малочисленных жило примерно пятьсот туземцев, а население самой крупной редукции святого Франциска Ксаверия (Francisco Javier, Franciscus Xaverius, 1506–1552) в период наибольшего расцвета составляло 30 000 человек.
Во главе каждого такого поселения стояли два священника-иезуита, причем один из них, как правило, был значительно старше другого. Старший отдавал себя служению, а младший ведал хозяйственно-административными вопросами.
У индейцев не было никакой частной собственности, они должны были подчиняться каждому слову патеров. Решения и распоряжения священников являлись законом. В управлении иезуитам помогали отобранные ими индейцы — «кацики». Они присматривали за собратьями в поле и мастерских, составляли местную администрацию.
Редукции жили по строгому расписанию: подъем с колокольным звоном вместо будильника, обязательная общая молитва (тоже по колоколу), потом под тот же звон все расходились на работу. Любопытно, что колокольным звоном объявлялся не только отбой, после которого нельзя было выходить на улицу, но отправление супружеских обязанностей по ночам.
Вера в труд
Основой жизни в миссии были молитва и труд. Обязательное посещение церкви не было обременительным для индейцев, потому что веровали они по-детски искренно. Послушав проповедь, все жители, включая и ремесленников, и администрацию, строились в колонны и под звуки флейт и барабанов отправлялись обрабатывать общинное поле. Помимо общинной или «Божьей» земли (на языке гуарани «тупамба»), были и личные наделы («абамба»). Абамба одалживалась индейцам для обработки. Участок выдавался индейцу после женитьбы. Он не был наследственным, и, даже если у владельца оставались вдова и дети, участок отходил в общий фонд, а семья покойного поступала на содержание миссии. Теоретически, этот участок должен был кормить семью, но на самом деле индейцы настолько халатно относились к его содержанию, что патерам приходилось следить состоянием личных участков.
- Источник:
- ():
Иезуиты многократно жаловались на безразличие индейцев к работе на своем поле: они предпочитали получить наказание за плохо возделанный участок и жить на общественные запасы. По несколько раз подряд индейцы могли поедать выданные им семена и приходить к кацику за новыми семенами и хорошей поркой. Причину этого иезуиты видели не в особенности установленного ими уклада, но в «детском» характере психики индейцев. «Если бы над индейцами не было твердой руки, то они скоро оказались бы безо всяких средств пропитания» — пишет иезуит Шарлевуа (, 1682–1761), автор книги «История Парагвая» («Histoire du Paraguay», 1756), в которой он дает самое детальное описание «страны миссий».
При этом иезуиты делали все для того, чтобы заглушить у своих подопечных инициативу и заинтересованность в результатах их труда. В «Регламенте» 1689 года говорится: «Можно им давать что-либо, чтобы они чувствовали себя довольными, но надо следить, чтобы у них не появилось чувство заинтересованности». Все необходимое, начиная от мяса и заканчивая инвентарем для работы, выдавалось индейцам в строго заведенном порядке и одинаковом размере. Для достижения полного равенства индейцам было предписано носить одинаковые плащи из полученной на складе материи. Только чиновники и военные имели отличную от других одежду, но носили ее лишь, когда исполняли свои общественные обязанности. В остальное время она хранилась на складе.
Творчество в строгих рамках
В редукциях процветало не только земледелие, но и ремесла. Причем гуарани освоили не только такие относительно простые специальности как, например, ткач и каменщик, но даже отливали колокола и печатали книги. Читать они их, правда, не могли, так как иезуиты почти не обучали грамоте тех, кому это не требовалось по долгу службы. Вопреки требованию метрополии иезуиты не учили индейцев испанскому языку, зато создали азбуку языка гуарани. К началу XVIII века в каждой редукции были солнечные или даже механические часы местного изготовления, по которым и регулировался рабочий день редукции.
Одной из немногих отдушин в жизни индейцев была музыка. Гуарани оказались очень талантливыми, и вскоре они стали активно привлекаться к музыкальному сопровождению служб. Однако музыкальная культура все не была полностью воцерковленной. Музыкальные инструменты, сделанные гуарани славились на всем континенте, есть также сведения о целых оркестрах и танцевальных ансамблях, которые, как известно, в богослужениях не применяются.
Можно спорить о достоинствах и недостатках жизни в миссиях, но один факт не может быть истолкован двояко: в христиано-индейских поселениях практически не было преступности. Это был огромный скачок для гуарани, которые до прихода миссионеров частично были каннибалами. Система наказаний в редукциях состояла из трех частей. Как правило, дело ограничивалось епитимьей (молитвой и постом), замечаниями или публичным порицанием. В более тяжелых случаях применялись удары палкой (до 25 раз), крайней мерой пресечения было тюремное заключение (до 10 лет).
Расцвет теократии
Денег в редукциях не было, торговля между ними тоже была запрещена. Зато внешняя торговля велась очень активно и приносила иезуитам немалые барыши. Они продавали, в первую очередь, продукты сельского хозяйства (редукции, например, экспортировали больше чая , чем остальной Парагвай). Покупали в основном полезные ископаемые, которых в Парагвае почти не было (в первую очередь, соль и железо) и оружие.
Финансовая и военная мощь иезуитов стала всерьез беспокоить Мадрид и Лиссабон . Монахи добились невиданного ранее в Южной Америке права вооружать индейцев. Их хорошо обученная двенадцатитысячная конная и пешая армия гуарани была крупнейшей военной силой в регионе. Они не раз вмешивались в колониальные конфликты, брали штурмом столицу Асунсьон , побеждали португальские войска, освободили Буэнос-Айрес от осады англичан.
Еще в 1645 году, то есть только окончив переселение, предусмотрительные иезуиты добивались от испанской короны привилегии на невмешательство светских властей в их колониальную деятельность. Это обозначало гарантию широчайшей автономии, практически независимости, что позволяет нам говорить о редукциях не просто как о поселениях, но как о государстве.
К середине XVIII века под контролем ордена оказалась вся долина реки Парагвай. Население этого необычного государства составляло по разным оценкам от 150 до 300 тысяч человек. Иезуиты полностью закрыли свои владения: ни один европеец не мог находиться в редукциях без их разрешения и в любом случае должен был покинуть их через три дня.
Все царства не вечны
Иезуитов уважали и еще больше боялись. Светские власти писали на них доносы и клеветы, однажды дело дошло даже до папского расследования. Превосходившие служителей культа числом колонизаторы наступали по всем фронтам. Уже в XVII веке иезуиты были удалены из всех португальских владений в Южной Америке, в 1743 году они были официально обвинены в нелояльности и испанской короне. В том же году папский указ запретим им торговать.
В 1750 году, Испания и Португалия подписали договор, по которому земли иезуитов делились на испанскую и португальскую зоны с последующей эвакуацией португальских редукций в испанские владения. Это было около 30 тысяч человек и миллион голов скота, так что переселение на деле было нереально. И португальцы, и испанцы отправляли военные экспедиции, чтобы уничтожить иезуитские поселения, но индейцы и наставники держались. Несмотря на то, что испано-португальский договор был аннулирован в 1761 году, государство было обречено.
В 1767 году иезуиты были запрещены в Испании и ее владениях. Они подняли мятеж, пытаясь остаться в Парагвае, но их выступления были жестоко подавлены, тысячи иезуитов были высланы из страны. Индейцы пытались защитить и спрятать своих «цивилизаторов», но безуспешно.
Окончательно прервал агонию иезуитской республики папа Климент XIV (, 1705–1774), в 1773 году запретивший орден иезуитов. Фактически иезуиты не прекратили существовать и продолжили свою миссионерскую деятельность. Официально возродиться им помогла… Российская Империя. Изгнанные еще Петром I, иезуиты вновь попадают на территорию России в конце XVIII века. Они активно сотрудничают с властью и добиваются расположения Екатерины II. Павел I в 1801 году добился от папы Пия VII (, 1740–1823) разрешения иезуитов для «западной России и Литвы ». Это было первое официальное признание ордена после 1773 года. Окончательно иезуиты были восстановлены в правах в 1814 году.
Богохульство, утопия или рабовладельческое государство?
История государства иезуитов полна тайн и загадок. Это совсем не удивительно, учитывая, что сами иезуиты были, разумеется, пристрастны в оценках, а другие историки и просто путешественники в их государство не допускались. Слухи о несметных богатствах, которые иезуиты добывали в золотых и серебряных шахтах, не подтвердились. В Парагвае до сих пор не нашли крупных залежей металлов. А доход от внешней торговли, прежде всего за счет дешевизны рабочей силы, иезуиты, похоже, все-таки получали.
Католическая церковь никогда особо не распространялась по поводу «парагвайского эксперимента». Во-первых, иезуиты времен заката ордена (а он как раз практически совпадает с упадком парагвайских миссий) уже не пользовались таким расположением Ватикана, как во времена Лойолы, и были не самой приятной темой для разговора. Во-вторых, не надо быть великим богословом, чтобы понять, что попытка построения Царства Божьего на земле отдает ересью и богохульством.
Непримиримые противники католической церкви в целом и иезуитов в частности, французские просветители, наоборот, восхищались этой идеей. Монтескье (, 1689–1755) в «Духе Законов» пишет: «На долю общества Иисуса выпала честь впервые провозгласить в этой стране идею религии в соединении с идеей гуманности... оно привлекло рассеянные в селах племена, дало им обеспеченные средства для существования и облекло их в одежду. Всегда прекрасно будет управлять людьми, чтобы сделать их счастливыми». Вольтер вторит ему в «Опыте о нравах»: «Распространение христианства в Парагвае силами одних только иезуитов является в некотором смысле триумфом человечества».
Как ни странно, социалисты и коммунисты, которые могли бы увидеть в парагвайском строе много знакомого, этот опыт жестко критикуют. Например, французский марксист Поль Лафарг (, 1841–1911) в своей книге «Иезуитские республики» пишет, что Республика иезуитов «ни в каком случае не была коммунистическим обществом, где все члены принимают равное участие в производстве сельскохозяйственных и промышленных продуктов и равные имеют права на произведенные богатства. Она была скорее капиталистическим государством, где мужчины, женщины и дети, осужденные на принудительную работу и телесное наказание, лишенные всяких прав, прозябали в равной нищете и равном невежестве, как ни блестяще процветали земледелие и промышленность в стране, как ни велико было изобилие богатств, производимых ими». В любом советском справочнике вы найдете примерно то же самое с добавлением пары слов о жестокости католических священников.
Деятели искусства за пределами Парагвая не очень-то жалуют эту страницу истории своим вниманием. Однако о ней очень удачно вспомнил известный французский режиссер Ролан Жоффе (). Его масштабный трагический фильм «Миссия» с сюжетом, основанным на истории государства иезуитов, получил Каннского кинофестиваля.
