Автобус до ступы Цзонхавы

Автобус в Галдан отходит с главной площади Лхасы , расположенной перед Джоканом — первым в Тибете буддийским храмом, основанным 1356 лет назад. Именно здесь начинают свой день многие жители Лхасы и паломники-тибетцы, не переводящиеся в священном городе круглый год. На рассвете, когда вершины гор, тесно обступивших Лхасу, едва алеют под лучами поднимающегося солнца, тибетцы всех возрастов уже совершают поклоны и простирания ниц перед вратами Джокана и начинают молитвенный обход храма по кольцевой улице Бархор. В больших каменных курильницах верующие зажигают целые охапки благовоний. Клубы ароматного сизого дыма заволакивают площадь и, поднимаясь в небо, окрашиваются лучами восходящего солнца. Царит деловая и оживленная атмосфера. Спешащие на работу ограничиваются всего несколькими обходами Джокана. Школьники с ранцами, стремглав обежав храм, тоже уносятся на занятия. Лишь степенные старики и паломники неспешно шествуют по Бархор — впереди целый день поклонения, перемежаемого чаепитиями и беседами. На установленных по периметру Бархор прилавках торговцы начинают раскладывать свои товары — всё необходимое для паломников. В эти рассветные часы на улицах Лхасы не встретишь иностранных туристов — они появятся только к обеду, чтобы потом праздно слоняться по городу до глубокой ночи.

Дорога в небо

До Галдана и обратно совершается всего один рейс в день: из-за опасной дороги подняться на гору, где стоит монастырь, и спуститься с нее необходимо до наступления темноты. Обычно подаются два автобуса. Посадка начинается около семи часов (в окруженной горами Лхасе даже летом это рассветный час) и длится часов до девяти. К этому времени автобусы обычно полностью заполняются паломниками — тибетскими монахами и мирянами (вторых большинство).

Иностранцы в Лхасе редко остаются без присмотра. Для групп туристов это просто невозможно: их обслуживают местные турбюро, являющиеся по сути подразделениями органов государственной безопасности. Они выполняют двойную задачу. Во-первых, грабят приезжих из-за рубежа: цены на услуги для них раз в десять выше, чем для граждан КНР и тех немногих иностранцев, кто желает и в состоянии находиться в Тибетском автономном районе самостоятельно. А во-вторых, информируют соответствующие органы обо всех передвижениях зарубежных гостей. Но предоставим туристическим группам возможность мчаться к Галдану на джипах с гидами, чей английский сравним со знаниями ученика 5-го класса российской школы, и вернемся в тесное и веселое чрево автобуса, в котором плотно утрамбованы оживленные и непосредственные паломники.

Минут за сорок автобус покрывает расстояние до подножия горы, на которой находится Галдан. Дорога эта теперь вполне благоустроена и очень живописна. Справа от трассы широкой лентой неспешно течет река Лхаса. Вода играет под утренним солнцем яркими и свежими бирюзовыми оттенками. То тут, то там видны протянувшиеся над рекой изящными параболами подвесные мосты. Разноцветные молитвенные флажки бьются на их веревочных перилах под упругим свежим ветром.

Автобус сворачивает с шоссе. Впереди вздымается могучая громада горы, на которую лежит наш путь. Водитель, который до этого вел автобус легко и непринужденно, даже как бы лениво, свернув на серпантин, заметно напрягается. В салон он бросает несколько отрывистых фраз о прекращении обычного тибетского балагана — громких непрестанных разговоров с непременной оживленной жестикуляцией. Шум стихает. Пара тибетцев, находящихся возле шофера, даже начинают быстро протирать рукавами слегка запотевшее лобовое стекло. Надсадно работает мотор. Мы начинаем медленное вознесение к орлиному гнезду Цзонхавы (Tsongkhapa, 1357–1419), реформатора тибетского буддизма.

Ещё во время своего первого посещения Лхасы в 1997 году я слышал от тибетцев о подъеме к Галдану как самом опасном в здешней округе. Тогда этот серпантин представлял собой усеянную камнями скальную дорогу. В 2007 году он был благоустроен — появились прекрасное асфальтовое покрытие и металлические ограждения на поворотах. Но их крутизна осталась прежней. Поэтому, поворачивая, шофер, чтобы не свалиться со склона, сначала должен до отказа выкрутить руль в одну сторону и тут же, чтобы не врезаться в гору, начать бешено крутить его обратно. Этот подъем ни в коей мере нельзя назвать скучным — с неослабевающим интересом следишь за прохождением каждого нового поворота — впишемся на этот раз или нет?

Постепенно долина с её деревушками начинает оставаться внизу. Во время своего первого подъема к Галдану я наблюдал с десяток яков, поднимавшихся из деревни на горное пастбище. Эти невозмутимые горцы размеренным шагом поднимались прямо по склону, на котором наш автобус чертил замысловатые петли. В итоге скорости подъема автобуса и яков оказались практически одинаковыми — яки даже чуть опережали надсадно ревущую колесно-моторную повозку, успевая по ходу ещё и пощипывать травку.

После одного из поворотов открывается панорама монастыря, раскинувшегося в горной седловине на высоте 4075 м. Над седловиной возвышаются две вершины. Та из них, к которой Галдан ближе, носит название Брог-ри (по-тибетски «Уединенная гора»). Вторая — та, что несколько выше, называется Вангур («Дарующая могущество» на тибетском). Под лучами солнца ослепительно сияют золотые кровли храмов и ярко светятся белые и красные стены монастырских строений. Тишина в салоне объясняется теперь уже тем, что паломники погружаются в благоговейное восторженное внимание. На склонах горы то тут, то там, словно ласточкины гнезда, лепятся жилища созерцателей.

Веселье мудрости

Галдан (по-местному «Радостный», варианты произношения: Гандан, Гандэн, Гадэн) — перевод на тибетский язык санскритского Тушита. В буддийской космологии «Тушита» — небесная область, в которой пребывает грядущий Будда Майтрея.

Монастырь был основан в 1409 году Цзонхавой, давшим указания ученикам о месте возведения строений и о том, какой вид они должны иметь. Высоко забрался Цзонхава, к самому небу. Без веской причины гость не направился бы сюда.

Существует множество преданий о чудесах, совершенных Цзонхавой и его учениками в Галдане. Ключ-колодец на юго-западной стороне обители появился, как говорят, после того как Цзонхава указал на это место пальцем. На скалах близ монастыря показывают следы его рук, локтей и колен, а также шапки и четок. Показывают и углубление в скале, из которой Цзонхава, по преданию, достал волшебную раковину, спрятанную ещё при жизни Будды Шакьямуни (Buddha Shakyamuni, ок. 567–488 до н.э.). Надо сказать, что буддийские йогины — посвященные — люди очень веселые, и совершаемые ими чудеса, проявления сиддх (сверхобычных способностей), выглядят порой весьма экстравагантно. Так, состязаясь в йогической силе, ученики Цзонхавы Жалцаб Дарма Ринчен и Хайдуб Гэлэг Балсан начертили изображения своего учителя на скале указательными пальцами. Рассказывают, что Цзонхава скрыл до предсказанного им времени в скале клад, состоящий из шапки и некоторых других личных вещей, обладающих особой магической силой. В соответствии с предсказанием, клад извлек Далай-лама XIII Тубдан Жамцо (Thubten Gyatso, 1876–1933). Самому Цзонхаве, говорят, лично прислуживал Дамжан Шойжал — одно из воплощений Владыки мертвых Ямы. Рассказывают, что это страшноватое божество, бывшее защитником и преданным слугой Цзонхавы, служило ему, принимая различные облики, в том числе и под видом простого деревенского парня.

Возвращение Цзонхавы

Три главных святыни Галдана — Золотой трон Цзонхавы, его йогическая комната и Золотая ступа Цзонхавы.

Золотой трон Цзонхавы — это его учительское место. На нем могут восседать лишь настоятели Галдана и Далай-ламы. Этот трон, хоть и назвается «золотым», представляет собой простое деревянное сидение, выкрашенное в темно-красный цвет. Единственное его украшение — изящный цветочно-травяной орнамент, вырезанный на спинке и покрытый позолотой. Простота и скромность были характерны для Цзонхавы.

Йогическая комната Цзонхавы находится в одном из монастырских домов, где расположены его личные покои, включающие также спальню, гостевую и обеденную комнаты. Повсюду царит свойственная хозяину простота. Небольшая комната, в которой Цзонхава выполнял созерцательные практики, не имеет окон и при закрытой двери погружается в темноту. Здесь находится йогический трон Цзонхавы — простое высокое и просторное прямоугольное деревянное сидение со спинкой. На этом сидении Цзонхава в 1419 году вошел в самадхи (состояние йогического транса, кульминация практики йоги ), из которого уже не вернулся.

С Золотой ступой Цзонхавы связана главная тайна этого монастыря. Согласно преданию, после того как Цзонхава вошел в транс, его тело, продолжая пребывать в принятой им йогической позе, осталось нетленным. Выждав, ученики убедились в нетленности тела учителя. Построив ступу, они замуровали в нее ящик из сандалового дерева, в который поместили тело своего наставника. Впоследствии священную ступу облицевали золотом и инкрустировали драгоценными камнями.

Согласно представлениям тибетцев, Цзонхава не умер и до сих пор пребывает в глубочайшем самадхи. В этом состоянии жизнедеятельность «грубого тела» полностью останавливается — нет дыхания, сердцебиения и других признаков жизни. Однако «тонкое тело», образованное нади (невидимыми каналами в теле), ваю («ветрами» — дающими жизнь субстанциями, текущими по этим каналам) и бинду (особыми «энергетическими» точками-каплями, локализованными в различных частях тела), продолжает функционировать, не давая разрушиться «грубому телу».

Согласно пророчеству, в грядущие времена Цзонхава выйдет из самадхи, и в том же теле будет проповедовать буддийское учение. В одном из священных буддийских текстов я прочел, что возвращение Цзонхавы произойдет в год Шамбалинской войны — 2424, согласно пересчетам тибетских лам. В тексте указывается, что Владыка мёртвых, в равной степени отвечающий как за умерщвление, так и за воскрешение, «починит» Цзонхаве «прежнее тело». Надо полагать, что после столь долгого пребывания в самадхи «грубое тело» святого сохранится не полностью, и потребуется вмешательство всемогущего лекаря. Старый слуга Цзонхавы окажет ему и эту услугу. Таким образом, согласно преданию, общий срок пребывания Цзонхавы в самадхи составит 1006 лет.

Назад на землю

Завершив обход монастыря, я поднялся на вершину Вангур. Каждый шаг подъема на такой высоте давался с большим трудом, легкие «горели». Вид, открывшийся с вершины на монастырь, долины и далекие горы, был поистине неземным.

Вернувшись к автобусу, я погрелся на камнях на солнышке, укрывшись от ветра за углом дома — на такой высоте даже малейший ветерок пронизывает насквозь, и ты постоянно зябнешь, даже будучи одет в дубленку. Монахи Галдана, даже находясь в храмах, не снимают вязаных шерстяных шапок, что вообще-то является нарушением буддийских правил. Лишь паломники, прибывающие на 3–4 часа, могут позволить себе здесь роскошь следования этим правилам.

У автобуса я пообщался с шофером — приветливым тибетским парнем лет двадцати восьми. За его ровными манерами явно проступало желание поговорить с единственным иностранцем на борту его дредноута. У шофера я заметил постоянный нервный тик века левого глаза. Ничего удивительного — что представляют собой его ежедневные поездки, мы уже рассказали. Подъехав к монастырю к одиннадцати часам дня, автобус ожидает паломников часов до трех, после чего, когда наконец все в сборе, начинается неспешный спуск с горы.

Лишь выйдя на трассу в долине, шофер заметно расслабился, тут же закурил сигарету и завел непринужденный разговор с пассажирами. Завершился ещё один его рейс к обители Цзонхавы.