Особенности македонского «салата»

Есть ли ответ на македонский вопрос?

Македония — это родина великого полководца Александра Македонского (Aλέξανδρος ο Μακεδών, 356–323 до н.э.). На первый взгляд вполне логичное умозаключение. Но когда встает вопрос, где эта самая Македония находится, все оказывается не так просто. Так сложилось, что территория Древней Македонии, которая существовала во времена Александра, в Средние века вошла в состав более обширной исторической области под тем же названием. Ее образовали три турецкие провинции с центрами в Скопье , Битоле (Монастире) и Салониках. После Балканских войн 1912–1913 годов Болгария , Греция и Сербия , боровшиеся против турок, поделили эти земли между собой. В итоге Греция получила 51% средневековой Македонии — всю ее южную часть с побережьем Эгейского моря (это почти 90% территории античной Македонии). Скромных 9% досталось Болгарии (округ Пирин), и около 38% — Сербии (так называемая Южная Сербия).

С образованием в 1945 году Федеративной Народной Республики Югославия территория Южной Сербии получила самостоятельный статус в федерации и стала называться Народной Республикой Македонией. В 1991 году после распада южнославянского государства она провозгласила свою независимость как Republika Makedonia (Республика Македония). И сегодня именно эта страна, с легкой руки ООН именуемая FYROM (Former Yugoslav Republic of Macedonia — бывшая югославская Республика Македония), чаще всего и называется собственно Македонией. Однако территориально к античному государству она имеет довольно косвенное отношение: менее 10% ее территории официально входило в границы родины Александра Великого.

У этого маленького государства, изо всех сил борющегося в большом и суровом мире за свою идентичность, немало проблем с соседями. Причем со всеми и сразу. Грецию не устраивает выбор названия страны, ведь северная область Греции тоже называется Македонией. Кроме того, Афины болезненно реагируют на все попытки македонцев присвоить себе исторических персонажей, всегда считавшихся исконно греческими: Александра Великого, его отца Филиппа II (Φίλιππος Β', 382–336 до н.э.) и учителя — Аристотеля (Aριστοτέλης, 384–322 до н.э.).

В свою очередь, Сербия не соглашается на автономию Македонской православной церкви, отказавшейся в 1967 году признавать над собой власть Сербского Патриарха. Не очень-то гладко складываются отношения и с Албанией . Достаточно вспомнить хотя бы события 2001 года, когда на границе с Косово, на севере Македонии, албанские сепаратисты развернули боевые действия, к счастью быстро остановленные правительственными войсками.

Болгария же идет дальше всех и подвергает сомнению существование самостоятельного македонского языка и македонской нации вообще. Этот вопрос тоже весьма запутан. С одной стороны, под македонским языком можно понимать язык Древней Македонии, который, по мнению лингвистов, является диалектом греческого . С другой стороны, и это как раз точка зрения Болгарии, под ним стоит подразумевать юго-западные болгарские диалекты, на которых говорили в Македонии эпохи Средневековья. Наконец, македонским называют и совсем молодой, стандартизированный только в 1940-х годах язык жителей Народной Республикой Македония, на котором и сейчас говорят в FYROM. Такая же запутанная ситуация, кстати, и с этнонимом «македонцы». Мнения Греции, Болгарии и граждан Македонии на этот счет сильно различаются — и они не согласны ни на какие компромиссы! В итоге — постоянные конфликты, взаимная неприязнь и вражда соседствующих народов. Ну, а дипломатам, когда дело касается этой страны, приходится проявлять чудеса политкорректности, чтобы никого не обидеть.

Путешествуя по Македонии и пытаясь разобраться в этом гигантском запутанном узле понятий и суждений, я так или иначе касалась политических тем в беседах с местными жителями (да простят меня авторы путеводителей, предостерегающие от подобных разговоров), но очень быстро поняла, что неблагодарное это дело, разбираться в проблемах, с которыми не могут разобраться уже многие годы ведущие историки, политики, лингвисты и культурологи.

От Скупи до Ускюба и от Ускюба до Скопье

Подняться в Скопско кале — старую крепость, возвышающуюся над македонской столицей, оказалось непросто. И не потому, что древние руины находятся слишком высоко или подъем слишком крут. Просто стояла ужасная жара, приближающаяся, по-моему, к 40 °С, да к тому же совсем не было ветра. Но подъем стоил того, ведь именно отсюда открывается один из самых лучших видов на Скопье и реку Вардар. Более того, это, пожалуй, идеальное место для того, чтобы в полной мере познакомиться с городом и его непростой историей.

Первые укрепленные поселения на берегу Вардара появились уже в IV тысячелетии до н. э. В III веке до н. э. здесь вырос город, удачно расположенный на перекрестке балканских торговых путей. Спустя сто лет эти земли вошли в состав Римской империи. Именно от римлян поселение, превращенное в столицу провинции Мёзия, и получило свое название — Скупи. Славяне , пришедшие сюда в VI веке, переиначили его на «Скопье». А во времена правления болгарского царя Самуила (?–1014) на долю города выпала честь быть столицей всего его царства: потеряв в борьбе с Византией часть северо-восточных земель Болгарии, Самуил был вынужден перенести центр страны в Македонию. В дальнейшем хозяева Скопье все время менялись. То это были византийцы, то сербы, то турки. Под властью Османской империи городу, называемому мусульманами Ускюбом, было суждено пробыть целых 520 лет, вплоть до октября 1912 года, когда его снова заняли сербы.

Понятно, что столь разнообразное чередование народов, религий и культур («македонский салат», как иногда говорят) оказало сильное влияние на облик города. Однако не меньшее влияние на него оказали и страшные природные катастрофы. От мощных землетрясений пострадали и римский Скупи (в 518 году), и турецкий Ускюб (в 1535 году), но больше всего досталось славянскому Скопье. 26 июня 1963 года в 5 ч 17 мин по местному времени в городе начались сильные подземные толчки — магнитуда землетрясения достигла 6,9 по шкале Рихтера. В тот день погибло более тысячи горожан и около двадцати тысяч лишились крова. После этой катастрофы Скопье отстраивали заново. В этом проекте принимала участие интернациональная группа архитекторов из Токио , Роттердама, Рима , Варшавы , Афин, Любляны и Загреба .

С высоты крепости прекрасно видна старая часть города: переплетение улочек вокруг старинного турецкого базара Чаршия (старата турска Чаршија), стройные стрелки многочисленных минаретов и огромный купол мечети Мустафы-паши (Мустафа-пашината џамија) XV века. Виден и новый Скопье. Вот строения 1970-х: выглядевшие когда-то ново и смело, сейчас они смотрятся безлико и нелепо. А вон более современные здания с претензией на нечто небоскребное и деловое. Рядом просторная пешеходная площадь Тито (Јосип Броз Тито, 1892–1980), а вдали — гигантский 66-метровый крест на горе Водно, воздвигнутый в честь 2000-летия христианства (Милениумскиот крст).

Река Вардар разделяет две части города, а соединяет их двенадцатиарочный каменный мост XV века — символ Скопье. Здесь, на мосту, мы и встретились с Гоце, македонским бизнесменом и моим давним знакомым, любезно согласившимся потратить свой обеденный перерыв на небольшую экскурсию по городу для «гостинки из России ».

Первым делом Гоце провел меня через Чаршию. «Знакомство с городом лучше всего начинать с рынка, тем более если этот рынок восточный», — заметил он, показывая попутно сохранившиеся со времен Османской империи внушительных размеров бани Даут-паши (Даут-пашиниот амам), где сейчас располагается Национальная галерея (National Art Gallery, Националната уметничка галерија), и караван-сараи. Но с особой гордостью Гоце привел меня в старую церковь Святого Спаса (црквата Святи Спас) с совершенно фантастическим деревянным резным иконостасом внутри. Шесть лет, с 1819 по 1824 годы, понадобилось трем талантливым мастерам — братьям Марко и Петре Филипповским и Макарию Фрчковскому — чтобы сотворить это чудо высотой в шесть и шириной в десять метров. Если присмотреться, то среди множества религиозных сцен с объемными фигурками святых, окруженных геометрическим орнаментом и изображениями различных животных и растений, можно разглядеть и автопортреты самих резчиков. С этой церковью связана и еще одна интересная история. Дело в том, что когда в XVI столетии ее перестраивали, увеличивая купол, то немного зарыли храм в землю, потому что по турецким законам церковь не могла быть выше мечети. Если она стояла на горе — ее просто сносили, в остальных случаях за мерку брали высоту самого низкого минарета в городе.

Спасаясь от жары в одном из уютных кафе на центральной пешеходной улице, названной тоже в честь Тито, мы наблюдали, как к англичанам в строгих костюмах, у которых, видимо, был бизнес-ланч, пристают цыганята. Официант, конечно, чумазую ребятню прогонял, но совсем не грубо, а даже, можно сказать, ласково. Вообще, цыган в Скопье оказалось неожиданно много. Одни из них живут в ветхих лачугах, то и дело таская куда-то баулы с тряпьем по центру города, другие имеют хорошие большие дома и разъезжают по городу в дорогих машинах. Кто как устроился. Кстати, одной из самых колоритных частей города считается именно цыганский квартал Суто Орнзари. Если вы, конечно, не побоитесь туда заглянуть.

Я поинтересовалась у Гоце, не является ли наличие большого количества цыган проблемой для горожан, не портит ли это имидж столицы, и получила очень, по-моему, балканский ответ:

Я не перестаю удивляться балканцам — такие непримиримые, вспыльчивые и даже агрессивные в одних ситуациях, в других — они поразительно радушны и терпимы. Лично для меня совсем не удивительно, что святая Мать Тереза (Мајка Тереза, 1910–1997), канонизированная именно за свое милосердие, родилась как раз в Скопье. Там, где когда-то стоял дом святой, есть памятная табличка с ее словами: «Мир ощущает голод не только в хлебе, но и в любви».

Озеро-море и жемчуг из рыбьих чешуек

Обычно по столице можно судить и о самой стране. Но Македония — не тот случай. Есть в ней и другое место, которое при упоминании этой страны всегда будет первым вплывать в памяти. Это Охридское озеро и город Охрид на его берегу. Последний местные жители считают самым богатым и самым европейским городом Македонии, а ЮНЕСКО включает его, как и озеро, в список объектов всемирного наследия . Именно Охрид и считается «визитной карточкой» Македонии.

Как только автобус прибыл на автовокзал Охрида, его тут же окружила толпа. «Такси! Такси!» — кричали одни. «Соба! Соба!» — предлагали другие. Если с такси все понятно, то «соба» значит — «комната». Прямо на вокзале можно найти себе вполне приличное жилье в частном секторе. Знакомая ситуация? Прямо наше Причерноморье. Еще больше этот край роднит с ним окружающая природа. Покрытые лесами горы спускаются к самой воде, кое-где обрываясь крутыми скалами, кое-где гладко перетекая в уютные бухты. Выжженная солнцем трава, одуряющий запах нагретой солнцем хвои, смешанный с ароматом цветов… Нет, правда, особого соленого морского воздуха. Но ведь это все-таки не настоящее море, а озеро, хоть и одно из самых больших и глубоких (288 м) в Европе и одно из самых старых (3 млн. лет) на всем континенте. Противоположного берега либо не видно совсем, либо там маячат силуэты албанских гор (граница с Албанией проходит прямо по воде). Под водой, говорят, можно даже увидеть затопленные античные деревушки. Но и над водой много чего интересного.

На высоком холме возвышается крепость — напоминание о том, что в 990–1015 годах Охрид был столичным городом при уже упомянутом нами царе Самуиле. От крепости во все стороны разбегаются витиеватые улочки старого города, застроенные белыми домиками с красными черепичными крышами. Среди них есть и замечательные образцы охридской архитектуры XIX столетия, когда над первым каменным этажом здания возводились несколько деревянных, каждый из которых, поддерживаемый подпорками, немного выступал над предыдущим. Дома строились очень близко друг к другу, так что нависающие надстройки образовывали некое подобие арки над узкой улицей, иногда превращая ее в странный многоуровневый лабиринт. Жизнь здесь течет размеренно, так, как должно быть, она текла всегда: в тени садов сидят на скамеечках старички, на балконах сушится белье, из окон вырывается аромат приготовленной пищи, на крутых лестницах и террасках играют ребятишки, а среди пышных цветников греются на солнышке кошки.

Всевозможные лодки, катера и яхты — неотъемлемая часть охридского пейзажа. На пристани в центре города терпеливо ждут своих клиентов водные такси. И желающих воспользоваться их услугами не мало, ведь до многих удаленных пляжей проще всего добираться именно по воде, да и просто небольшая прогулка на маленьком кораблике незабываема — вид города со стороны озера завораживает. Самый популярный промысел в Охриде — рыбалка, что, впрочем, вполне очевидно. В озере водится множество рыбы, но здешней любимицей является знаменитая охридская форель. Кстати, местные семьи Талеви и Филеви уже многие поколения подряд делают из перламутровых рыбьих чешуек оригинальное украшение — охридский жемчуг.

Говорят, что в Охриде 365 церквей, по одной на каждый день года. Это, конечно, не совсем верное утверждение, хотя и полностью отражающее статус Охрида как важного центра славянского православия. Церквей здесь действительно много. Самая живописная — церковь св. Иоанна в Канео (црквата св. Јован Канео, XIII век), стоящая на крутом обрыве прямо над водой на фоне виднеющихся вдали гор. В соборе Святой Софии (катедралата Света Софија) сохранилась уникальная коллекция фресок XI столетия, а церковь св. Климента и св. Пантелеймона (црквата св. Климент и св. Пантелејмон) известна как место, где в конце IX века св. Климент (св. Климент Охридски, ?–916) и св. Наум (св. Наум Охридски, ок. 830–910), ученики Кирилла (Κύριλλος, 827–869) и Мефодия (Μεθόδιος, ?–885), организовали первый славянский университет — Охридскую школу книжности. А самая легендарная церковь — церковь св. Наума в одноименном монастыре Х века, расположеннном в 30 км от Охрида. Там хранятся мощи подвижника и, как гласит предание, если приложить ухо к плите, покрывающей могилу, можно услышать биение его сердца; по другой версии — как он тихо что-то шепчет: то ли молится, то ли дает совет.

Ох уж эти Балканы…

Я помню, как Гоце, когда я в очередной раз вела с ним разговор на какие-то политические темы, тяжело вздохнув, сказал: «Ты не родилась на Балканах, ты не жила на Балканах, поэтому понять Балканы тебе будет очень сложно». Я, конечно, с этим полностью согласна и даже могу продолжить эту мысль чуть дальше. Если вы все же захотите понять Балканы (ну хорошо-хорошо, пусть не понять, но хоть познакомиться поближе), то для этого нет лучшего места, чем Македония, возможно, даже чуточку более балканская, чем все другие балканские страны.