«Ты приди, жених желанный, во сретенье невесты» («Леха доди ликрат кала, пней шабат некабла»). Это первая строка молитвы, которую уже много столетий подряд на разные лады распевают евреи всего мира при встрече . Автор этих слов — (Shlomo HaLevi Alkabetz, 1505–1584), как и многие другие знаменитые еврейские философы и богословы средневековья, был выходцем из Испании , но затем, спасаясь от гонений, переехал в и поселился в Цфате, на самом севере Израиля . Сегодня сложно поверить, что когда-то Цфат был крупнейшим культурным центром Палестины, а его еврейская община по численности значительно превышала иерусалимскую. Сейчас это лишь небольшой городок, но кажется, что от этого он только выигрывает. Евреи считают Цфат одним из четырех святых городов Израиля, наряду с Иерусалимом , Хевроном и .
Спасительный ядерный дождь
Цфат расположился на горе Кнаан, на высоте около 900 м над уровнем моря. Благодаря удачному географическому положению город на протяжении многих веков выполнял функцию наблюдательного пункта и форпоста . Неслучайно его название предположительно происходит от корня «наблюдать». Во времена (516–70 до н. э.) здесь зажигали сигнальные костры, оповещая округу о наступлении нового месяца или праздников. Позднее крестоносцы возвели в Цфате основательную крепость, вокруг которой развивался город. Остатки этой крепости до сих пор привлекают внимание многочисленных туристов. В XV веке Цфат превратился в крупный центр торговли, жители которого выставляли на продажу сыр, масло, фрукты и благовония. Здесь же производили ткани, которые пользовались огромным успехом в Европе .
Немаловажную роль этот город сыграл и в новейшее время, в период (1947–1949). Буквально на следующий день после окончания срока на Палестину, 15 мая 1948 года, Израилю объявили войну сразу пять арабских государств (фактически боевые действия велись с 1947 года). Тогда военное преимущество арабов было настолько очевидным, что оставлявшие Цфат англичане предложили еврейскому населению отступить вместе с ними, дабы не обрекать себя на верную гибель. Однако это предложение принято не было. Евреи остались и, самое удивительное, что они победили.
Арабов испугали залпы самодельной пушки , сконструированной Давидом Лейбовичем (). Дело в том, что снаряды Лейбовича взрывались с невероятным грохотом, так что мусульмане ночью приняли их за разрывы атомных бомб (!). На руку евреям сыграл и начавшийся при этом дождь: влажный сезон уже прошел, и арабы, решив, что это ядерный «дождь смерти», в спешке бежали. Такая вот военная удача. Однако она была немедленно наречена «чудом Цфата».
Небо под ногами
Все, кто когда-либо бывал в Иерусалиме, знают, что при подъезде к этому городу нужно некоторое время двигаться вверх. Неслучайно на иврите говорят не «приехать в Иерусалим», а «подняться в Иерусалим». То же и с Цфатом. Как мы уже говорили, он расположен на вершине горы. Из-за этого и воздух здесь особый. Говорят — самый чистый в Израиле. И вот, когда после довольно продолжительного путешествия по серпантину галилейских дорог, мы попадаем в этот запрятанный среди зелени город, то тотчас понимаем — нет ничего удивительного в том, что сюда приходили люди, тяготеющие не к земле, а к небу. В Цфате возникает ощущение непосредственной близости к высшим сферам — кажется, что они находятся не над городом, а в нем самом. В этих высокопарных словах нет преувеличения. Высокое всегда воспринималось жителями Цфата очень буквально — оно смешивалось со знакомым, бытовым, становилось частью повседневности.
В этом городе верят, что, когда придет (Машиах), он прежде всего побывает в Цфате. А значит, к встрече с ним нужно готовиться. Рассказывают, например, что одна пожилая женщина изо дня в день выходила на улицу, ставила на столике два стакана с чаем и поджидала Мессию. Она полагала, что после долгой дороги ему захочется подкрепиться, и он не откажется отведать её чаю. На вопрос, зачем же нужно целых два стакана, она, не задумываясь, отвечала, что не знает, какой именно чай любит Машиах, а потому лучше запастись по крайней мере двумя сортами. В отличие от , видят в посланнике Всевышнего не богочеловека, а человека — идеального царя, потомка царя (правил 1004–965 до н.э.). Догмат о Троице в иудаизме не принимается: с точки зрения евреев, он противоречит принципу единобожия.
Каждому, кто попадает в Цфат, бросается в глаза обилие голубого цвета. В голубой здесь выкрашены заборы, ставни, двери, дома и даже швы между плитами на мостовых, так что небо оказывается не только над головой, но и под ногами. Говорят, что голубой помогает от дурного глаза и даже спасает город от козней дьявола : смотря на Цфат с высоты, злой дух принимает его за озеро, а потому всегда пролетает мимо. По другой версии, голубой привлекает : путая улицы города с небесными чертогами, они залетают в Цфат на радость его жителям.
Это переплетение земного и небесного проявляется в Цфате во всем. Мы ощущаем это, гуляя по извилистым узеньким улочкам старого города, когда из укромных дворов обветшалых домов, где вполне может быть развешено стираное белье, неожиданно открывается вид вниз на (Генисаретское озеро) или на утопающие в зелени горы. И в этот момент почему-то хочется побыть одному, вернуться к самому себе, вполне ощутить свое одиночество. То же чувство соединения духовной строгости с обычным и бытовым возникает, когда рассматриваешь традиционно одетых местных жителей. Пожилые мужчины здесь до сих пор носят меховые шапки из двенадцати лисьих хвостов, по числу . Между тем, все они пользуются самыми современными достижениями цивилизации, живут не только прошлым, но и настоящим.
Каббала как особое видение мира
Как соединились в Цфате небесное и земное, так и прошлое города постоянно живет в его настоящем. И то, что мы здесь ощущаем, вполне согласуется со взглядами философов, принадлежавших к цфатской , которая сформировалась в XVI веке. Согласно их представлениям, мир существует в самом Боге, и нет такой вещи, в которой бы не пребывал божественный свет. Однако на земле он слабее, чем на небесах. Ведь сотворяя Вселенную , Всевышний должен был освободить от своего присутствия некое пространство, дабы поместить в нем новые миры. Но изначальная гармония будет восстановлена с пришествием Мессии, призывать которого в молитвах должен каждый верующий.
Эти идеи принадлежат рабби (Yitzhak Lurya, 1534–1572). Его прозвали Ашкенази рабби Ицхак (Ashkenazi Rabbi Yitzhak), сокращенно — Ари, что на иврите означает «лев». Слово «ашкенази» указывает на то, что отец и мать каббалиста были родом из Германии . Средневековые евреи называли эту страну Ашкеназ — по имени одного из внуков , потомство которого, по легенде, расселилось на землях, лежащих к востоку от Рейна. После ранней смерти Лурии основные положения его учения были записаны учениками и собраны в трактате «», который оказал огромное влияние на всю более позднюю иудейскую философию.
Однако Лурия был не единственным иудейским философом, приехавшим в Цфат в конце XV века. Дело в том, что в 1492 году из Испании были изгнаны все евреи, отказавшиеся принять христианство. Но Иерусалим в то время находился под властью турецкого султана, там стоял большой гарнизон, а еврейская община пребывала в упадке. Кроме того, Иерусалим был священным городом не только для иудеев, но и для христиан. Поэтому у многочисленных иммигрантов могли возникнуть трудности с обустройством на новом месте. Цфат же не обещал никаких неприятностей. Этот город и раньше славился своим гостеприимством. Например, именно здесь обрели приют некоторые священники, бежавшие из Иерусалима после его разрушения в 70 году войсками императора (Titus Flavius Vespasianus, 41–81). Кроме того, неподалеку от города, у подножия горы Мерон, был похоронен сам рабби (Rabbi Shimon bar Yohai, II век), апокрифический автор («Книги сияния») — священного текста для всех каббалистов.
Именно благодаря выходцам из Испании в Цфате началось бурное развитие культуры. Могилы многих из них до сих пор остаются местом массового паломничества. На старом кладбище Цфата похоронены Ицхак Лурия, (1488–1575), (1522–1570), Шломо Алкабец и многие другие. А в стороне, в месте, называемом (от еврейского амок — «глубокий»), находится могила (Yonatan ben Uziel, I век), к которой нужно спуститься вниз по извилистой дороге. Однако паломников этот спуск не пугает — по преданию, бессемейный Узиэль завещал, что каждый, кто посетит его могилу, обретет семью в течение ближайшего года.
Однако серьезные занятия средневековых цфатских философов и богословов далеко не всегда касались чего-то отвлеченного и зачастую были обращены к вполне земной жизни. Так, один из наиболее почитаемых цфатских раввинов, Иосеф Каро, создал трактат под названием «» («Накрытый стол»), который и по сей день пользуется большим авторитетом у евреев. Между тем, разговор в нем идет исключительно о заботах повседневности.
Расцвет духовной жизни превратил средневековый Цфат в настоящий «центр еврейского мира», по выражению Иосефа Каро. Верховный авторитет мудрецов Цфата признавался крупнейшими общинами Ближнего Востока и Европы. И раввины, и обычные люди приходили сюда за разрешением трудных вопросов. Здесь существовала первая на Ближнем Востоке еврейская типография, а в многочисленные (духовные школы) стекались ученики из разных стран — от Аравии до Франции .
Город старинных синагог
О прошлом напоминают и старинные синагоги Цфата, которые до сих пор считаются главными городскими достопримечательностями. Во многих стаьях о Цфате говорится, что их отличительная черта заключается в обращенности не на восток, как это якобы принято, а на юг, поскольку считается, что Мессия придет в этот город именно с юга. Подобные суждения, наверное, можно объяснить желанием приписать Цфату все самое необычное, а также обилием легенд о городе и его жителях. Но на самом деле в расположении цфатовских синагог нет ничего особенного, так как, согласно предписанию, фасад синагоги должен быть повернут к Иерусалиму (а не к востоку), а в самом Иерусалиме — к Храму. Следовательно, ориентация цфатских синагог на юг совершенно естественна, ведь Иерусалим находится к югу от Цфата.
Самая старая синагога города называется Ха-Ари. Её постройку относят к 1522 году. Считается, что именно здесь чаще всего молился Ицхак Лурия. Это место он выбрал потому, что окна синагоги выходят на гору Мерон, рядом с которой похоронен бар Иохай.
Неподалеку отсюда находится ашкеназская синагога, тоже носящая имя Лурии — . В XVI веке её построили евреи, переселившиеся на Ближний Восток из Греции . Принято считать, что именно здесь средневековые каббалисты Цфата встречали субботу. Говорят, что однажды во время субботней молитвы в этой синагоге родилась мелодия к знаменитому псалму «». С этим местом связывают и ещё одну чудесную историю — во время «Войны за независимость» в синагогу попал снаряд, когда она вся была заполнена людьми. Однако взрыва не произошло, и ни один человек не пострадал.
А в синагоге, названной в честь иудейского книжника XV века , хранится его свиток , хотя сам раввин в Израиле никогда не был. Возможно, в Цфат этот свиток попал благодаря его ученику (Jacob Berav, Yaakov Berav, Yaakov Bei Rav, 1474–1541). По этому свитку читают молитвы только трижды в год — в (Новый год), (Судный день) и (праздник дарования Торы). Свиток Абухава, как и другие свитки, по которым Тору читают в остальное время, хранится в южной стене здания. Предание гласит, что именно по этой причине южная стена не пострадала во время землетрясения 1837 года.
Говорят также, что после этого события свитки пытались перенести в другое место, однако все, кто участвовал в этом, на следующий же день умерли, что послужило предостережением — к свитку Абухава следует относиться с особенной осторожностью. Есть и предположения о том, что в одной из арок южной стены хранится , поместили его туда якобы для того, чтобы уберечь синагогу от нападений . Но насколько достоверна эта легенда, как и многие другие легенды о Цфате, пусть каждый решает сам.
