Июль 1998

…Уже восьмой час, как наш буровой отряд топает по степи. Задание у нас не из простых: выяснить гидрогеологическую ситуацию этого района в степном Азербайджане и составить карту грунтовых вод. Слева — это видно на аэрофотосъемке — протянулась обширная заболоченная местность. Стараемся обходить ее, опасаясь комарья.

Как договорились, он двинулся на север. Послушная рукоятка управления, цветные огни панели настроили Тедда на увлекательную работу первопроходца, к которой его пока еще готовили. (Николай Беретенников)

По долине, скованной с двух сторон горами, протекает речушка. Она берет начало где-то высоко в горах, а здесь набирает силу, принимая множество мелких ручейков. Ни речушка эта, ни ручейки зимой, в самую холодную пору, не замерзают. В мороз, когда даже вечнозеленые иголки ели и сосны покрываются льдом, над водой висят клубы фантастического белого пара. Имя не могло не родиться — Белокуриха!

Планируя поездку в Йосемити, я постарался побольше узнать о системе национальных парков США. Выяснилось, что в эту систему входят три основные категории парков: природные, исторические и рекреационные. Их многие тысячи. Размеры их — от полугектара до сотен и даже тысяч квадратных километров. Это не заповедники в нашем понимании, но пребывание в них посетителей ограничено весьма жесткими правилами.

На физической карте мира Тибет — сплошное темно-шафрановое пятно. Интенсивность этого цвета (принятым в картографии языком, конечно) говорит, что Тибет — один из самых высокогорных районов планеты. Но думается мне, не только. Шафран как бы символизирует сгусток аккумулированной здесь духовной энергии. Носители буддийского знания монахи-ламы, включая их главу — Далай-ламу, облачены в шафранового цвета одеяния.

Стоя под моросящим осенним дождем, я такт же как и на мысе Рока, ощущал, что стою на краю Земли и что за мной простирается огромный, громадный материк — Евразия.

Эта встреча была просто подарком судьбы. Летом прошлого года я провел несколько дней в Калифорнии, в Стэнфордском университете — там отмечалось двадцатилетие Профессиональных издательских курсов, выпускником которых посчастливилось быть и мне.

Зададимся вопросом: что есть суша? В Географическом энциклопедическом словаре, 1988 года издания, говорится, что суша — это часть земной поверхности, не покрытая морями и океанами, то есть материки и острова. Есть и добавление: «В понятие суши обычно не включают озера и водохранилища». А ледники?

В начале 90-х годов на экраны Южной Америки вышел фильм «Изумрудная сельва». Далеко не киношедевр, но по-своему увлекательная своей экзотикой лента повествует, в частности, о том, как молодой белый вождь индейского племени пытаясь отыскать своих утраченных родителей, принимает какие-то снадобья, благодаря которым его дух превращается в ястреба, взлетает, парит над землей и находит-таки дом предков.

Мел Фишер — самый известный и удачливый американский охотник за сокровищами — мечтал заполучить все золото и серебро, которое уже много столетий покоится под толщей воды и песка у берегов Флориды. После того, как в начале 60-х годов Фишер обнаружил и поднял часть груза испанского каравана, затонувшего в 1715 году к востоку от Флориды, его аппетит разыгрался и он устремился на поиски нового объекта — легендарного галеона «Аточа».

«Самый отчаянный путешественник России» Владимир Лысенко, с которым наш журнал уже знакомил читателя (№1, 3/98), в перерыве между этапами своей уникальной автомобильно-водной кругосветки дал интервью нашему корреспонденту в Новосибирске — городе, где он живет и работает.

Леонид Круглов, член Русского Географического общества, со съемочной группой в составе Андрея Новоселова (режиссер), Александра Белоусова и Михаила Кричмана (операторы) при поддержке «Диалог-Банка» (программа путешествий «Диалог со всем миром») в третий раз побывали на острове Новая Гвинея, а точнее в западной его части — индонезийской провинции Ириан Джаня (Западный Ириан).

Ешь, пока рот свеж, а как помрется, то все минется, — растолковывал мне пасечник Николай Гаврилович Козачок. — Из пальца мед не высосешь, но и пальцев с мелом ще никто не схрумал. Я не пытался возражать старому пчеловоду. Да и лень было. Село Климентово, притиснутое борами к петляющей между зелеными островками Ворскле, дремало в знойном полуденном мареве.

Ивашка расположена почти на широте Санкт-Петербурга. Даже чуть-чуть южнее. Оба — морские порты, только Ивашка стоит на восточном берегу Камчатки, омываемом Беринговым морем. Поселок построен на острове в устье реки Ивашка и на галечниковой косе, тянущейся вдоль моря.

Этот вопрос я задавал каждый день Хабибу, прежде чем отправиться в поездку по Дубаю или в Абу-Даби. На Востоке, в арабских странах, не принято расспрашивать мусульманина о семейных делах, тем более справляться о здоровье жены, поэтому и появилась такая вежливо-обтекаемая формула, звучащая не совсем по-русски: «Как здоровье семьи?»

Здесь всегда жили люди: чистейшее озеро богатое рыбой, плодородные почвы, мягкий климат. Племена бригийцев, фригийцев, энелийцев... От них не осталось даже названий на карте. Потом пришли иллирийцы — большой народ, который вместе с фракийцами стал прадедушкой всех балканских народов.

В августе нынешнего года маленький, затерявшийся в Арденнах бельгийский городок Буйон, живущий исключительно доходами от туризма, начал серию торжеств, посвященных... 900-летию первого Крестового похода.

«Моя плоская страна», — пел поэт, музыкант и актер Жак Брель о Бельгии. Найдите-ка еще такого бельгийца, как Брель! Именно бельгийца — ибо он фламандец (следовательно, его имя должно бы звучать «Яак»), но говорил только по-французски. В нем, кажется, сконцентрировалась эта небольшая, но такая интересная страна.

Брюссель во многом не похож на другие европейские столицы. Ему исполнилось 1019 лет, из которых около восьми столетий приходится на периоды иноземного господства: бургундских герцогов, испанских и австрийских императоров, Наполеона, соседей-голландцев, не говоря уже о двух немецких оккупациях в нашем веке. И всякий новый хозяин стремился насадить свои порядки и обычаи.

«…Ты знаешь, что в наших домах не бывает коридоров. Комнату можно поставить на комнату и так далее, а зачем терять место под коридор, когда его может заменить лестница? Мы можем недолюбливать соседа, но всегда с ним здороваемся, а если у него загорится дом, тут же придем к нему на помощь: во-первых, мы слишком тесно живем, что бы позволить себе такую роскошь — любоваться пожаром чужого жилья». Яак Ван-Хаак «Доппельспигель, или Двойное зеркало»