Гриф: грифоны

Отрывок:

Сразу к делу!
Санкт-Петербург.
Глубокая осень — 22 ноября 1897 года.
Мокрый снег.
На крыше одного из домов по Седьмой линии Васильевского острова — труп молодого мужчины. Обнаружил дворник Гибат (Акмалов) — при очистке кровли от снега.
Прежде всего, обращал на себя внимание характер ранений. Тело фактически истерзано — колюще-режущими орудиями неустановленного образца.
Еще одна и не последняя странность — изначально чердачный выход на крышу был заперт изнутри, а замок — без следов взлома. См. показания дворника Гибата (Акмалова).
Спускали труп на веревках в импровизированной люльке.
Дело расследовал сыщик Михаил Михайлович Худяков, ученик самого Ивана Дмитриевича Путилина, первого начальника Санкт-Петербургского сыскного отделения. И — лучший ученик!
Версия?
Ритуальное убийство какой-либо изуверской сектой. Включая социалистов.
Ограбление. С последующими увечьями — для сокрытия мотива.
Злодеи — чердачники-домушники, убравшие случайного свидетеля.
Да, но почему на крыше?!
Судебно-медицинская экспертиза зафиксировала у жертвы, помимо жутких ран, многочисленные внутренние переломы костей. Как если бы человек расшибся, упав с большой высоты. Но тело и так найдено на крыше. Не с неба же свалилось! Версия оплошного выпадения из случайного аэроплана — ниже всякой критики. В конце ХIX века летательные аппараты уже существовали, но как диковина.
Значит, предположил сыщик Худяков, человек мог попасть на крышу дома только с еще более высокого строения. Сорвавшись. Или будучи сброшен.
Единственное строение, которое возвышается над крышами окрестных домов, — так называемая Башня Грифонов во дворе аптеки доктора Пеля и сыновей. Седьмая линия Васильевского острова, 16. Высота — примерно одиннадцать метров, в диаметре — около двух метров. «Крыша» башни — нехитрая, жестяная.
Сыщик Худяков рассчитал возможную траекторию падения с Башни Грифонов. Проверил теорию практикой. И — оказался прав. На жестяной крыше обнаружились следы крови и фрагменты кожи, принадлежащие убитому.
Первое предположение (очевидное!): человек просто поскользнулся на скользкой жести и сорвался вниз, а раны объясняются тщетными попытками зацепиться за острые края.
Другое дело, какого черта он туда забирался?
И третье дело, что следы — не по краю башни, а ближе к середине. Красное (кровь) на белом (снег) — весьма наглядно. Да и ладони жертвы не изрезаны. Характер увечий, скорее, отсылал к древним грекам: хрестоматийный орел, терзавший прикованного к скале Прометея.
Мистика…
Сыщик Худяков мистику отрицал в принципе (все-таки лучший ученик самого Ивана Дмитриевича Путилина). Тогда что?! Здравое объяснение?! Хоть самое завалящее, но здравое! Сама мысль о том, что жертва буквально исклевана гигантскими (судя по величине и глубине ран) птицами, претит. Repete: мистику отрицал в принципе.
Однако не только многоопытный сыщик, но и заядлый охотник насмотрелся на своем веку всяких ран и способен отличить «огнестрел» и удар ножом от повреждений, нанесенных хищником — и четвероногим, и пернатым.
Подобные повреждения могли быть нанесены, пожалуй, только клювом и когтями весьма крупного пернатого. Причем не одного, судя по множественности и разнокалиберности повреждений.
Факты — упрямая вещь.