Мнемокогнитор

Отрывок:

Корабль скрипел даже в полный штиль. Лонгин так основательно забыл эти звуки, что ему было трудно спать ночами. Если бы шумел камыш или по дну лодки перекатывалась рыбацкая снасть — это его бы не раздражало, с таким сопровождением он привык засыпать уже много лет. На корабле же сотни гвоздей, узлов, десятки скамеек скрипели не переставая. А вдобавок разговоры над ухом, редкие удары железом по меди, морская качка — всё это разрушало покой, мешало сосредотачиваться последние недели.

Но вот этой ночью бессонница была полезна как никогда. Капитан с явным раздражением смотрел на берег, и ему совершенно не хотелось сейчас подводить корабль к неприметным пристаням.
Ведь пассажир может оказаться совсем не тем человеком, донесёт, поставят там караул. И как потом быть?

— Может, сойдешь так? Дадим тебе челнок, до берега догребешь, там посудину оставишь. Как Сунихета прижали, там больше разбойников нет. А в посёлке наши тебя встретят, всё в лучшем виде будет.

— Я платил за провоз коня. Доплачиваю за высадку. Ты не в накладе, капитан, — сухой, даже тощий человек, лет пятидесяти, полез за кошельком. — Моё золото у тебя, серебра мало, и оно мне самому нужно. Давай, командуй.

Капитан сомневался, как сомневается любой, кто подрабатывает контрабандой. Дешевле ведь не довезти человека.

Лонгин опустил руку на перила, ощутил дерево под пальцами, и это дерево, каждое волокно, стало открывать своё прошлое.

— Помнишь, когда достраивали эту либурну, как раз перед спуском, ты взял на руки сына и поклялся жене, что твой корабль будет самый быстрый, что ты не будешь грузить товары сверх меры и всегда вернёшься домой. Так что тебе нечего бояться, Клеон, тебя ведь никто не догонит. Если не веришь, у Дамаскина спроси.

— Ты знаешь Иону? — удивился капитан. Но потом вспомнил, что корабелов в тот день не было, и вообще, некому теперь рассказывать историю, жена и сын давно в земле. Оспа.

Пассажир нехорошо усмехнулся, как бывает, усмехаются на рынке менялы — и безоружен я, но вот где ты у меня, в кулаке. Клеон сделал «рожки» от сглаза и приказал править на косой ясень.

Ещё до полуночи Лонгин вывел на берег коня. Как он помнил, дорога должна была проходить близко от рыбачьей деревни, и он двинул туда. Рядом с моряками теперь было опасно.

Первым делом путник удивился дорожным плитам. Настоящее, добротное мощение. Теперь это была не извилистая сельская дорога, которую он помнил, — почти что тропа, — но широкий, проторенный путь. Лонгин видел, что сюда вбили много подневольного труда — засыпали овраги, подравняли ближнюю горку. Он опасался разбойников и потому взял в порту лучшего коня, был готов просто ускакать от лихих людей. Но здесь этого не требовалось. Навстречу то и дело шли обозы телег, у которых на оглоблях болтались маленькие фонарики, изредка у обочины можно было увидеть караулку.

Дорога не спала, хотя до столицы было верных три дня пути.

Лонгин поздравил себя с удачным выбором места высадки. Не стал гнать коня и ехал с таким расчетом, чтобы оказаться в Толке к утру.

Когда меньше двух месяцев назад его разыскали в камышах, он уже давно сбился с точного счета времени. Не видел человеческих лиц, кроме редких торговцев и странников, почти таких же нищих, как он сам. От них ничего толком нельзя было узнать. Всё, на чем он записывал свои мысли, — сгнивало меньше чем за год, и приходилось раз за разом обновлять тексты. Если бы не памятные камни, которые постоянно были у его постели, — сошёл бы с ума. Лонгин оброс хуже кабана, забыл, что такое терма и приличное общество. Хорошо хоть не разучился жарить уток. И уходить в атараксию — десятую часть суток надо было провести в медитации, иначе бы раки обглодали его скелет еще столетие назад.

Чиновник — нервный, трусливый тип, наверняка последний человек в муниципалитете ближайшего городка, — стал для Лонгина избавителем. «Император впал в детство». От этой новости государство затряслось не слабее, чем от лихорадки. Лонгин хотел узнать, кто его вызвал, — однако новое имя ничего ему не сказало. Просто кто-то из наследников первой очереди. Спросил, жив ли еще кто-то из рода Маммерков. Чиновник ожидал такого вопроса и выдал ему список живущих. Лонгин ткнул пальцем в имя первого попавшегося совершеннолетнего и вроде бы еще не старого человека. Сказал, чтобы тот ждал его в Толке. Взял кошелёк с «подъёмными» и растворился в камышах.

Старый приказ «Убить мнемокогнитора, буде покажется в прямой видимости», который дали по всем окрестным городам ещё в самом начале ссылки, — не пугал Лонгина. Про приказ этот старый, поди, все уже и забыли. Кто будет высматривать среди путников человека, описание которого учил еще дед, потом отец, да оно так ни разу и не понадобилось? На дорогах и сельских тропах его ловить не будут. А путешественник, который едет в Столицу по приглашению наследника, почти наверняка не доберется до места.

Слишком много наследников накопилось за годы правления обожаемого Потита.