Отрывок:
Среда, 11 апреля
— Севка! Да оторвись, читатель! Крокодилыч когда… во, кому это мы понадобились?.. Добрый день! «Хладомор-сервис» вас слушает… Торговое холодильное и морозильное оборудование — что вас конкретно интересует? Промышленным не занимаемся, а вот коммерческий холод — любой. Весь спектр: шкафы, прилавки, витрины, монтаж, ремонт, сервис — апчхи! Извините! Есть наши, есть импорт. А вы возьмите универсальные, двухмодульные: они и для пристенного, и для островного размещения. Ну, как хотите, это ваше дело. Да, конечно, все покажем в работе. С десяти до двадцати, без обедов: лед не ждет!.. Непосредственно ко мне: менеджер по продажам Хорошевский Филипп Федорович. Подъезжайте и будьте уверены: приморозим в лучшем виде. Ха-ха, приятно было пообщаться. До встречи!
На ловца и зверь, всегда бы так. В суворовских учат на фортепьяно — молодцы. Какой двенадцатилетний пацан сам сядет играть гаммы? — надо заставлять. Надо.
— Что?
— Ника тебе звонила.
— А что ж ты молчишь… Ника? Это Филипуссис из Австралии, где много-много диких теннисистов, интересуется, как у нас сегодня настрой на матч? Холодная ты женщина, у тебя там чешуйки нашего льда в сердце. А когда это я себя плохо вел? У ментов? А ты как думала! Я же главный свидетель. Ну, как тебя, — только что не… — апчхи! Да, вот, сопливый, а фоторобот составлял! Вот вечером и расскажу. Ладно, слушай, ты заявочку эту на КОЛД’овские лари провела? Ну, Никуша, откуда я знаю — это ты должна знать. Да-а? Да ты что! А к договорчику с моей сеточкой? Ну, как с какой — с новой сетью самых доступных в мире универсамов «Грош цена»! Ай, молодца! С меня эскимо на палочке или некоторые любят погорячее? Сделаем хорошевски! Ну, всё, всё, бай-бай, беби. Лед не ждет!
Всё щечки надуваем, девочка?.. Кафка — продолжатель дела Платона. «Диалоги» это и была первая машина «Исправительной колонии». С одним резцом: головной образец. Не понял. Чего это? Показалось, что ли? Ладно. Так, ну, теперь нам будут надувать не щечки, а губки.
— Лапонька, сегодня у меня не получится. Да я все помню, но тут форс-мажор: непреодолимой силы клиент нарисовался — надо обхаживать, обламывать, облизывать. А ты сходи с женой этого универсамца, которому «грош цена», — вы же с ней тогда скомплектовались. Да и на него ты произвела, заметно было. Кто тебя подкладывает! Ты что, свинья, чтобы тебя подкладывать? Я говорю, жену пригласи, а не его. И потом, Лапонька, мы квартиру меняем или уже нет? А в теплые края летим? А кто ныл, что обновить надо? Да, согласен, и мне, кстати, тоже. Это же все требует, да? А таких сделок даже у моего Крокодила сто лет не было, и она одна нам сразу много вопросов закроет. Да какие проблемы? Что он, маленький? — просидит в стрелялках своих и не заметит, есть ты или нет тебя. Или подбрось старикам, пусть порадуются. Лапонька, это твое дело. Ну, там как выйдет, может, и утром, если клиент разгуляется, ты ж понимаешь. Да не то ты понимаешь! Ну, всё, Лапа, всё, мне к шефу, ты мне потом всё расскажешь. Целую в носик.
Ну, что, пришел он?
— Севка, ты чего там ваяешь?
— Крокодилыч актуал затребовал.
— Так он пришел уже?
— Ну. У Ники сидел, я ж завтра тоже банк беру. Сейчас у себя.
— Нет, Сев, тебе банк нельзя: у тебя противокозелок заметный. Во, и взгляд пустой — очень особая примета.
— Да пошел ты, эксперт…
Именно. Так, поправим галстучек.
— Можно, Исидор Кириллович?
— Вот, на ловца и зверь. Заходите, Филипп, у меня как раз есть для вас тридцать секунд, и вы успеете мне сообщить, что там у нас с возмещениями от этих складских отморозков?
— Так ведь это как бы не мое дело, Исидор Кириллович, вы же сами вели.
— Не наглейте, Филипп, вам еще рано. Вы что же хотите, чтобы я, кавалер ордена «Айс харт», делал за вас свою работу? Короче: сводку мне на стол завтра к двенадцати ноль-ноль. Разумеется, и новые оферты. Мне возмещение — и я воздам. Дерзайте, молодой человек. И когда-нибудь, при попутном ветре, вы тоже станете императором чукчей.
— Когда их там не останется.
— Исчезновение наших северных ледовитых жителей — это печально, но, сдерживая слезы, последнему из них вы должны успеть продать холодильник! Заодно и по «Грошовым» всё захватите — посмотрим. Что-то неясно?
Гад. Крокодил. Да, обаятельный, но гад. Но обаятельный! Странно со Скрябиным. Непредсказуемое развитие тем. Музыка сфер, но не наших. Альб же говорил, что музыка и поэзия бывают неотразимы в своей зашифрованности. «Не ломайте голову, наслаждайтесь непониманием». Да я всю жизнь только им и наслаждаюсь.
— Севка, ты чего это?
— Трубку возьми. Не слышишь?
— Добрый день! «Хладомор-сервис» вас слушает. Простите, что-то не узнаю. Левка? Во, тыщу лет! Откуда, спортсмен? В длинном отпуске? Так ты всё на паровозах рефрижируешь? А чего, надоело кочевать? Бригадира — с поезда? На полном ходу, понятно. И что? Штаны порвал. Да, веселая у вас там жизнь. Ну, спиться везде можно, пить или не пить — вот в чем вопрос. И куда надумал? А сколько ты там имел? Ну, это и я столько — не каждый месяц, а тебе дадут в три раза меньше: у тебя же торгового опыта нет, ты сюда приходишь с нулем. И я так же пришел — я же сначала сидел холод проектировал. Потом понял, что это не греет, и прибился сюда. Ну, я поговорю — на той неделе позвони. Видел из наших кого-нибудь? Кольку? Он все там же, на криогене? Да, меня по молодости тоже на глубокий холод понесло: романтика! Потом подумал и перескочил на умеренный. Ну, был я на его защите. Интересно, но дальше-то что? С утра до ночи за триста баксов, чтобы через пятьдесят лет заслужить некролог в каком-нибудь «Холодильном и боенском деле» — помнишь? Всё ты забыл на своем стылом бронепоезде. Ладно, Левка, дела у меня. Созвонимся. Пока.
