Отрывок:
— К-как он в-выг-ля-дит хоть? — спросил Вадим.
— Да вот же, хазаин фотку дал… одна фотка, две, три… — отозвался Ашот. — Гляды, не хочу…
— Мол-ло-дой парень ещ-ще…
— А тэбэ что? Хоть молодой, хоть старый, наше дело маленькое… сам знаэшь…
— Да жа… жалко…
— Что жалко… хазаин приказал, значит, так и будэт… Убрат… и канцы в воду…
Вадим прислушался к вою ветра снаружи, поежился. Даже сюда, в теплую избу, просачивался мерзкий ветришко, поднимал на полу маленькие смерчи, шевелил занавески. Вадим представил себе, что сейчас делается там, снаружи, где по ветру кружатся обломки веток, обрывки листьев, последние осколки осени, — снова передернул плечами.
— Что дра-ажмя дражишь, вот, дравишэк падброс…
— В ко-копеечку вы-ылетит.
— Тю, в копээчку… хазаин нам этих капээчек заплатит, как звезд на небе… Что дражишь, ты завтра на эти капээчки виллу себе купишь, на Рублевке, и ламбардин…
Вадим даже не стал переспрашивать, имеет в виду Ашот — «ламборгини» или что-то другое. Сидел, посасывал сигарету, поглядывал на фото, с которого на него в свою очередь смотрел молодой парень, взгляд какой-то прямой, дерзкий, как будто парень всему миру хочет доказать, что ему не страшно.
Парень… Вадим представил себе парня, маленького, щуплого, представил себе Россию — огромную, бескрайнюю, она казалась бесконечной. И найти в большой России маленького парня казалось невозможным. Да что Россия — кто сказал, что парень спрячется именно здесь, он может быть где угодно, по всей земле, вот мы сидим тут, в уральской глуши, а он уже где-нибудь в Аргентине…
Ничего, Ашот сказал — найдем, значит, найдем, Ашот не первый день у хозяина, Ашот знает, как искать иголку в стоге сена, у Ашота есть какие-то магниты, какие-то рычаги, какие-то… Найдем. Вадим представил себе, как они вылавливают парня где-нибудь в переулке или в подъезде, Вадим нажимает спусковой крючок… Вот это будет сложноватенько, никогда не убивал безоружного, вот так, просто. Там, в Чечне, другое дело, или ты стреляй, или в тебя, уже не думаешь, не помнишь, кто перед тобой — люди или мишени для стрельбы… А здесь…
Вадим отхлебнул горьковатый чай, отодвинулся от разбитого окна, кое-как заткнутого замызганной подушкой. Ничего, как-нибудь получится… нажать на крючок — и все… Вон, Ашот не первый день стреляет, тоже, наверное, первый раз сомневался, боялся чего-то…
«А что бояться, вы хозяева страны, вам вообще бояться нечего…»
Слова хозяина… слова из какого-то бесконечного далека. Сейчас и хозяин, и его дом, и большой город, где жил хозяин, казались бесконечно далекими, три года до них скачи — не доскачешь. Здесь не было хозяина, здесь ничего не было, был только ветер, в клочья рвущий последние штрихи умирающей осени.
— А чч-что эт-тот па..па..рень… нат-во-рил-то?
— А, много будэш знат, скора састаришьса, — подмигнул Ашот.
— Не по… по-ложено знать?
— Нэ па-аложено. Наше дэло старана…
— При..при..прис-стрелить?
— Что прыстрэлит… живым вэлели даставыт…
Вадим поежился. Что-то не нравилось ему в этом — живым доставить, доставить неугодного человека шефу живым не предвещало ничего хорошего.
