Зря фантастика не верит в Провидение. В истории земной фауны находится факт, подтверждающий наличие воли и цели. Вспомним Четвертый день творения:

«И сказал Бог: да произведет вода пресмыкающихся, душу живую…»

Это закат палеозоя, миллионов 285 лет тому назад, т. н. пермь. Рептилии оккупировали Пангею — тогда единственный материк — и, терроризируя лягушек, превратились в господствующий класс.

Новые существа были очень разные, но сделаны — фактически все — кое-как. Главное — ужасный внешний вид.

Однако вскоре выделился и круто приподнялся вооруженный отряд наиболее симпатичных — зверообразные, а в его составе — подотряд зверозубых: горгонопсы. Ударение на слоге предпоследнем, — а жаль! Потому что эти модели создавались явно с перспективой последующего превращения. Их утеплили (кое-кого — чуть ли не натуральной шерстью), снабдили вторичным нёбом (а не как поначалу: либо глотай, либо дыши, а задумчивый обречен), даже потовыми железами, почти доходило уже и до молочных.

Через какие-то полста миллионов лет многие горгонопсы сделались похожи на всамделишных зверей. Т. е. не совсем — а как они выглядят в первых детских книжках с картинками (см., скажем, иллюстрации А. Рэкема к повести К. Грэма «Ветер в ивах»). Как бы выдры, как бы кошки, без пяти минут собаки, медведи без подробностей.

Самки оставляли яйца где попало и убегали, не оглядываясь.

И вдруг — буквально мгновенно — звероящеров как будто стерли с планеты резинкой. Как серию неудачных набросков. Начался Пятый день.

«И сказал Бог: да произведет земля душу живую по роду ее, скотов, и гадов, и зверей земных по роду их».

Причем генофонд горгонопсов пошел в дело. Несколько мелких особей, типа куниц, открыв новый, революционный способ размножаться, уцелели — и стали предками реальных млекопитающих. В чьих очертаниях просматривается ориентация уже на советскую детскую книгу; а также на продукцию «Walt Disney Studios» и «Союзмультфильма».

Предполагаю, Большой взрыв был устроен для того, чтобы хоть в одном созвездии появился фильм «Ежик в тумане» (С. Козлов и Ю. Норштейн). А все остальное — фантастика, читайте на здоровье.