Отрывок:
Если бы ЭТО продолжалось еще долго, Марина сошла бы с ума; или не сошла бы, а, наоборот, взяла бы себя в руки, а заодно тоже в руки взяла бы что-нибудь острое, или тяжелое, или совмещающее оба названных качества, и, вооружившись этим острым-тяжелым, распахнула бы дверцу холодильника «Самарканд»; а может, она бы...
Впрочем, неважно.
Потому что ЭТО полтергейст? галлюцинация? буйство одичавших крыс? прекратилось.
Холодильник накренился уже сильно. Дверца полностью распахнулась. Содержимое рухнуло на пол.
Не крысы.
И, естественно (глупо было бы ожидать), не двадцатилетней давности труп Маришки Кузнецовой с раздувшимся, позеленевшим лицом.
На пол рухнуло то, что Марина час назад своими руками уложила в холодильник, оскаленная башка мадам Брошкиной.
Холодильник стоял тихо-мирно дверца наполовину распахнута, никаких самопроизвольных движений.
Голова лежала на полу. Но не совсем тихо и не совсем мирно...
В сенях имелось одно, но достаточно большое окно так называемого «верандного типа»: относительно маленькие стекла в густом переплете.
Молнии за окном сверкали постоянно голова на миг освещалась мертвенным светом, причем световые пятна хаотично чередовались с черными тенями, отброшенными рамой. Затем вспышка гасла очертания мадам Брошкиной едва угадывались в слабом свете свечи. Новая молния пятна и тени на свинской морде чередуются уже чуть по-другому, а глаза вновь вспыхивают отраженным светом загадочным и неприятным... Вновь полумрак...
От перепадов освещенности, казалось, голова шевелится. Движется. Движется к Марине. Медленно, но уверенно и целеустремленно... Вспышка и свиной пятачок повернулся под другим углом. Вспышка пасть распахнулась пошире... Вспышка ухо Брошкиной чуть сильнее прижалось к голове... Вспышка, вспышка, вспышка... И все ближе к ее ногам с незаметной неумолимостью минутной стрелки, ползущей по циферблату.
Марина долго наблюдала за зловещей игрой света и тени. Или ей лишь показалось, что долго...
А потом негромко рассмеялась совершенно безрадостным смехом. Кирилл, услышав такой смех, наверняка бы придумал срочное дело, позволяющее оказаться подальше от законной супруги.
Прочие же граждане, плохо знающие Марину, решили бы: молодая симпатичная женщина смеется какому-то печальному воспоминанию, но уже пережитому, уже способному вызвать смех... Пусть и абсолютно безрадостный. И, соответственно, означенные граждане отнюдь не постарались бы немедленно увеличить расстояние между собой и Мариной.
Глупцы.
Потому что она только что решила кое-кого пристукнуть. Может, и не с летальным исходом, но оч-чень качественно. Она даже подозревала, что знает, кого именно...
Дело в том, что Марина не сразу обратила внимание на один любопытный факт, все еще находилась под впечатлением выходок «Самарканда» и своих догадок о виновниках сего «полтергейста».
А зря, факт того стоил.
Бумага! Упаковочная бумага, вернее, полное отсутствие таковой. Когда совсем недавно Марина убирала голову в холодильник, та была тщательно упакована. Теперь же сияла бесстыдной наготой...
Вывод?
Вывод прост, как свиное хрюканье. У мадам Брошкиной в ее нынешнем состоянии рук-ног нет. Или есть, но находятся далеко отсюда, неважно. Главное кто-то помог распаковаться мадам. Вот он и появился пока не на сцене, пока за кулисами этот таинственный «кто-то».
Факт второй: раскачивать холодильник самостоятельно мадам тоже не стала бы нечем, да и незачем. Чтобы не плодить лишние сущности, допустим: и здесь виноват «кто-то», тот же самый. Раскачивал холодильник именно он. Каким способом? Естественно, не забившись в щель между стеной и компрессором «Самарканда». Леска! Длинная и прочная рыболовная леска, привязанная к голове мадам и совершенно незаметная в полумраке сеней... Итак, наш «кто-то» на сцене: темные очки, длинный плащ, низко надвинутая шляпа и приклеенная борода опознанию не поддается.
Но криминалистика наука точная. Стоит позаимствовать из ее арсенала классический метод «сочетания мотива и возможности», как картина разительно меняется. Кто отличался сегодня беспричинной алкогольной веселостью? Кто вполне может владеть запасным комплектом ключей от дома Викентия? Кто должен был прийти сюда к ожидаемому времени возвращения Кирилла?
Загадочный «кто-то» не просто лишился все маскирующих причиндалов, но и разделился, на манер амебы, на два вполне независимых организма: Толяна Форносова и Трофима Лихоедова.
Ну, комики... Петросяны недоделанные. Добили прихваченную у свояка бутыль и затеяли деревенскую шуточку, добрую и ненавязчивую, а если ее объект невзначай станет заикой кто ж виноват, что у него так плохо с чувством юмора? Похоже, у Юрочка-ангелочка склонность к дебильным развлечениям наследственная.
Дедуктивная задача решена. Даже ясно, где засели уроды, на крыльце, где же еще? До сих пор подергивают за леску, пропущенную в щелку, тянут тихо-тихо. Ждут, когда же Марина заорет истошным диким голосом, наконец-то разглядев: к ней ползет Страшная и Хищная Свиная Голова! Кстати, уже могла бы и заорать, не вспомни она вовремя про бумагу, путь Брошкина проделала немалый, больше полуметра...
План контрдействий сложился быстро. Фронтальная атака бесполезна: пока Марина будет громыхать засовом, друзья-придурки скатятся с крыльца и канут в темноте. А потом с невинным видом от всего отопрутся.
Но если аккуратно, вдоль стеночки, пробраться на другой конец сеней, к двери черного хода... одновременно с этой мыслью Марина приступила к ее реализации. По пути прихватила огромную сковородку с полутораметровой ручкой. Кто-то будет сегодня менять трамблер совершенно бесплатно, да еще и болезненно морщиться при этом...
На пути к черному ходу предстояло пройти мимо мадам Брошкиной. Марина присмотрелась: вроде бы башка прекратила едва заметное движение...
Неужели шутники засекли скрытый маневр Марины? Она двигалась в густой тени, оставив свечку на столе у входа, и надеялась остаться незамеченной. Но свинская башка и впрямь лежит неподвижно, как, собственно, и полагается лежать всем приличным головам, отделенным от тела...
Она осторожно присела возле мадам, стараясь по-прежнему оставаться в тени. Тихо провела рукой у пасти, затем опустила пальцы к самому полу. Расчет Марины был прост если шутники ретировались, то леска валяется на полу, ослабевшая. Тогда глупо совершать под проливным дождем партизанские вылазки... Но если все еще натянута...
Леска не обнаружилась.
Никакая ни ослабшая, ни натянутая.
Нигде ни на досках пола, ни у пятачка Брошкиной.
Марина недоуменно хмыкнула, потянулась ощупать всю голову: уж где-нибудь леска да привязана, сейчас найдется...
Свиные зубы вцепились ей в руку.
Марина заорала.
[...]