Утро вступило в город ожиданно и банально. Под окном, заполняя всю улицу, тянулся людской поток.
Я проснулась от криков. Стрельбы не было. Лишь откуда-то издалека доносилось упругое ворчание. Воздух пустой квартиры, казалось, замёрз. Часы на стенке застыли, похоронив в своих шестерёночных недрах кукушку. Утренние солнечные зайчики скакали по бывшим когда-то зелёными обоям. Периодически зайчики случайно выскакивали на участки, где обои отходили или же были сорваны. Зайчики грустнели. Впрочем, кто вам сказал, что они всегда должны быть веселы?
Я растопила печь остатками дров и, вскипятив воду, глядела, как ползла из города колонна человеческих тел. Как замёрзшие, иногда — раненые, шагали они, ехали, как несли их. Меня никто не замечал. Я чувствовала отстранённость и усталость, кипяток обжигал губы. Несколько раз я порывалась выбежать. Схватить всё нужное и выбежать из дома. В холод и боль. Брести прочь из города мимо покорёженных бомбами домов, мимо безлистых деревьев парка, мимо... Через реку, через поля, в неизвестность. Нет смысла.
Мама исчезла ещё в начале войны. Вышла за хлебом, невкусным, бумажным, у неё были карточки. Больше я её не видела. Всю ночь я искала её по городу, к утру заснув на скамейке у фонтана, в окружении таких же потерянных людей-теней. Наверное, она окончательно меня забыла. Странно, но отец ещё долго писал мне с фронта. Сначала он писал о победах, затем о поражениях, потом просто стал сообщать, что жив. Но, в конце концов, письма тоже перестали появляться.
К вечеру поток уменьшился, к ночи исчез совсем. Проехало несколько армейских машин. Стало тихо, даже то далёкое ворчание не раздражало слух. Только тишина раздражала. Город опустел. Наверное, это было стратегическое отступление или стратегическое бегство. Наверное, город просто не обладал ничем, что стоило бы защищать. Один из сотен, из тысяч даже, однотипных городов с главной площадью, мэрией и фонтаном. Летом на площади торговали пирожками и сладкой ватой. Помню, как-то стащила с лотка несколько пирожков, прямо из-под носа у продавщицы. Конечно же, никто не заметил.
Ночь прошла спокойно. Над городом ничего не грохотало, я впервые за долгое время не слышала разрывов снарядов и бомб. Тишина закладывала уши, словно мокрая вата. Огромные снежинки, похожие на морских звёзд, которых я никогда не видела, легко падали на подоконник.
Утром ко мне пришли.
