Отрывок:
Всю ночь они втроем просидели на кровати, тесно прижавшись друг к другу и слушая как вокруг дома ходят Дикие.
На рассвете Майя разняла занемевшие руки, обнимавшие младших. Лика сейчас же всхлипнула, а следом заплакал годовалый Вань.
— Ну, чего разнюнились! — прикрикнула Майя.
Ужас, ледяной лапой державший ее горло и сердце, не позволяя шевельнуться и глубоко вздохнуть, наконец, отступил. До вечера, подумала она, еле сдерживаясь, чтобы не разреветься самой. До вечера.
***
Хранительница дома старого Рына посмотрела на девочку строго, не узнавая, но потом все-таки посторонилась, пропуская к двери.
— Доброго дня, госпожа Хранительница, — почтительно поклонилась ей Майя, робея под пристальным взглядом золотистых, будто жидким огнем наполненных глаз.
— И что ты от меня хочешь, девочка? — голос старого Рына был неприветлив. — Мне жаль, что погиб твой отец и умерла ваша Хранительница. Но ты ведь знаешь, как позвать новую Хранительницу?
— Я не отдам Диким Ваня! Я... — Майя осеклась под тяжелым взглядом старика.
— Что ты от меня хочешь?
— Говорят...
— Говорят, что я колдун? — усмехнулся Рын. — И что я варю из маленьких детей похлебку и прикармливаю Диких? Тебе не страшно было идти ко мне?
Майя оцепенела от ужаса. Морщинистое лицо Рына было похоже на деревянную маску оборотня-Дикого. А затылок обжигал неприязненный взгляд Хранительницы, замершей возле двери. Хранительница убивает чужака, оскорбившего хозяина, — вспомнила Майя.
— Пожалуйста, — сипло прошептала Майя — научите меня, как позвать Хранительницу и не отдать в жертву Ваня.
— Матери, — глухо сказал Рын, — сами относят своих детей на алтарь. Раздевают догола, чтобы Диким было удобнее рвать их на куски. И чтобы ребенок меньше мучился. Они плачут, но отдают своего ребенка, пытаясь спасти остальных детей и свою семью. Почему ты, девочка, не хочешь подчиниться правилу, которому послушны взрослые женщины?
— Разве это семья?
— Что? Что ты шепчешь?
— Разве это семья, когда один, сильный, отдает на смерть другого, слабого? Разве...
— А разве не разумно, девочка, отрезать себе палец, чтобы сохранить целой руку?
— А разве после этого она будет целой?
Рын хмыкнул, с кряхтеньем уселся на заскрипевшую лавку, похлопал ладонью по вытертому одеялу, приглашая Майю садиться рядом.
— Я не стану тебя учить, — пробурчал он. — Учителей обычно забивают палками собственные ученики. Я задам тебе несколько вопросов. Ответишь верно — может, отвечу на твои. Ты любила вашу Хранительницу?
Майя смутилась. Покосилась на Хранительницу дома старого Рына — та по-прежнему следила за девочкой огненными глазами.
— Я… я боялась ее.
— Ты когда-нибудь гладила ее?
— Гладить кошку?! — изумилась Майя.
