Среди британских поклонников мармайта встречаются и современные художники. Один из них – Натан Уайборн, выложивший гигантскии мозаики из тостов, покрытых «жидкой икрой». Фото: EPA / Итар-Тасс
Коричневая субстанция, от любви до ненависти к которой — один шаг.
Когда я впервые увидела его, то сразу же решила: «Ничего у нас не выйдет». Меня смутила внешность, не говоря уже про запах. Нас представили друг другу несколько лет назад в Лондоне на вечеринке моих английских друзей. Короткое и важное «Это мармайт» ничего мне не объяснило. Но совсем нетрудно было заметить, что мармайт пользуется бешеной популярностью: гости безостановочно макали в него крекеры, сельдерей и соломку из моркови. Я попробовала сделать то же самое. Редкая гадость! А в ответ — громкий смех! Оказывается, никто и не ждал от меня сиюминутной любви до гроба. «Полюбить мармайт может только англичанин, — заявили мои приятели. — Да и то не каждый». Девиз рекламной кампании мармайта остается неизменным вот уже десяток с лишним лет: «you love it or hate it». Либо любовь, либо ненависть, по-другому никак.
Сегодня никто не помнит о том, что мармайт придумал немецкий химик Либиг, проводивший опыты по концентрации дрожжей для создания дешевого растительного заменителя животных белков. Его соотечественников технология не заинтересовала, а вот англичанам она всерьез приглянулась: разработки Либига взяли в оборот сразу несколько компаний, но самой удачливой из них стала Marmite Food Company Ltd. из графства Стаффордшир, бывшего в те времена пивоваренным центром всей Британской Империи. Впрочем, немецкий рецепт англичане все-таки довели до ума. Дело в том, что когда компания «Мармайт» запустила продукт в производство, выяснилось, что островные дрожжи сильно отличаются от своих материковых аналогов. Говорят, именно в этот момент был изобретен секретный рецепт того самого мармайта, который мы знаем сегодня: время его приготовления увеличилось по сравнению с немецким прототипом, а состав пополнил целый список дополнительных ингредиентов.
Через 10 лет производство достигло внушительного размаха. Причиной его успеха стала невероятная полезность продукта, вкупе с низкой стоимостью исходного сырья. Из-за этого мармайтом заинтересовались даже «на высшем уровне»: чиновники, озабоченные состоянием здоровья солдат накануне Первой мировой войны, ввели его в армейский паек. Так мармайт добрался до колоний. В рамках программы по повышению здоровья нации его включили в рацион школьников и типовое меню для больничного питания, а также развернули широкую агитационную кампанию, призывавшую все слои населения не оставлять суперполезную добавку без внимания.
Сегодня, сто лет спустя, англичане с молодых ногтей убеждены, что мармайт — продукт исключительно ценный для здоровья. Его ярые фанаты рассказывают, что если и обращаются к стоматологу, то лишь в профилактических целях. Поэтому они всерьез, без шуток, готовы есть его каждый день всю жизнь, и детей своих учат делать то же самое.
И тут меня осенило: все дело в привычке. Когда мои английские друзья в первый раз пробовали икру и сало, плевались если не все, то уж точно половина из них. Для них икра и сало — как мармайт для меня.
А недавно мне доставили из Лондона посылку, где среди прочего была маленькая баночка с желтой крышкой. И я решила попробовать еще раз. Сделала все, как меня учили: поджарила тост из белого хлеба. Намазала сливочным маслом. И тонко, почти прозрачным слоем — мармайтом. Закрыла глаза и откусила. А потом еще раз откусила. И съела весь тост, а после отправилась делать следующий. Похоже, что за два года рассказов о том, как ужасен мармайт, я все-таки к нему привыкла. И хоть я и не истинный англичанин, а всего лишь искренний англофил, он нашел место и в моем сердце. Теперь уже — навсегда.
