Модель для разборки

Перечень сирийских отелей на сайте tripadvisor.com представляет собой грустное зрелище. О большинстве гостиниц последние отзывы оставлены в 2010, 2011, в лучшем случае 2012 году. Почти все эти отели, скорее всего, прекратили свое существование. Индустрия туризма, которая приносила стране почти восемь миллиардов долларов в год (десятая часть ВВП), фактически приказала долго жить. То же самое может случиться и со страной.

Каждый второй

К началу 2011 года в Сирии проживало почти 23 миллиона человек, ВВП (по ППС) достигал 110 миллиардов долларов. По размеру территории, населению и доходам проще всего было сравнивать эту страну со знакомой нам Белоруссией. Разве что у наших соседей поменьше населения (и потому побольше подушный доход) и гораздо больше пашни и лесов, а в Сирии изрядная часть поверхности занята горами и пустыней. Пустыня, которая так и называется Сирийской, раскинулась на территории четырех стран и по площади впятеро больше, чем сама Сирия.

С 2006 по 2011 год страна испытала сильную засуху. Около миллиона человек потеряли средства к существованию (урожай и скот погибли) и переместились в города. Безработица перехлестнула за 20%, и в 2011-м нарыв социальной напряженности лопнул…

К началу 2016 года в Сирии едва ли насчитывается 17 миллионов человек. Почти 7 миллионов сменили место жительства внутри страны, переехав из голодной и опасной деревни в города (где жизнь тоже не сахар). Около четырех миллионов выехали в качестве беженцев в сопредельные страны и в Европу. Кстати, несмотря на впечатление, которое может сложиться у российского читателя на основе ТВ-новостей, в Европу из Сирии за последние годы перебралось не более полумиллиона сирийцев. Основная часть осела в Турции и Ливане.

По разным данным, с 2011 года на территории Сирии погибло почти 400 тысяч человек. Тут стоит уточнить, что как минимум процентов 20 от этого числа — иностранцы, которых много среди повстанцев. Но все равно примерно треть погибших — мирное гражданское население. На территории страны воюют с правительственными войсками (а заодно и друг с другом) десятки разнокалиберных группировок. В конфликт так или иначе вмешались почти все крупные региональные и мировые державы.

Все это значит, что каждый второй житель Сирии или является «перемещенным лицом» внутри страны (внутренний беженец), или бежал за границу, или убит. Масштаб такой трагедии сложно себе представить; можно разве что вспомнить Гражданскую войну в России столетие назад и умножить то, что вспомнили, на пять. А ведь была небедная спокойная страна. Казалось бы.

Впрочем, стоит знать, что только с 1962 по 1966 год в Сирии случилось несколько военных переворотов. Так бывает в странах, где узел внутренних противоречий (религиозных, политических и финансовых) почти невозможно развязать обычными политическими средствами.

По пути в Дамаск

Сирия как государство в современном понимании этого слова существует всего около 70 лет, но история цивилизации в регионе восходит к 4-му тысячелетию до н. э., а Дамаск — один из древнейших постоянно заселенных городов на планете. Средневековый арабский историк Ибн Асакир в XII веке писал, что первой стеной, воздвигнутой после Всемирного потопа, была Дамасская, и относил возникновение города к 4-му тысячелетию до н. э. Впрочем, это все легенды, а вот записанная история Сирии начинается примерно с XV века до н. э., когда город входил в сферу влияния египетских фараонов. Затем в течение полутора тысяч лет, вплоть до завоевания римлянами, нынешние сирийские территории находились под властью то хеттов, то арамеев, то ассирийцев, то вавилонян, то парфян. Была Сирия и частью империи Александра Македонского, потом входила в державу Селевкидов и даже некоторое время в Великую Армению.

Для христиан всего мира Сирия является почти таким же важным местом, как древняя Иудея: по дороге в Дамаск будущий апостол Павел принял христианство, а позже он поселился в Антиохии (тоже бывший сирийский город), в котором впервые последователи Иисуса Назарея стали называться христианами. До середины 1-го тысячелетия н. э. часть Сирии была одной из римских, а впоследствии византийских провинций.

В 636 году молодой Арабский халифат (Мухаммед начал проповедовать ислам всего за 20 лет до того) дал битву Византии при Ярмуке. Если бы Византия смогла удержать арабов (а дело сначала к тому и шло, при пятикратном-то перевесе византийских войск), то не исключено, что халифат так и остался бы небольшим аравийским государством, Анатолия пребывала в греческой сфере влияния (и не называлась бы Турцией, потому что в ней не было бы турок), а Европа свела бы знакомство с Востоком гораздо, гораздо позже. Но Византия проиграла, и Палестина с Сирией полностью отошли арабам, а свежезавоеванный Дамаск вскоре стал столицей Арабского халифата, самого могущественного земного государства того времени. Пожалуй, именно тогда и была заложена основная причина и заодно основной повод нынешней гражданской войны в Сирии.

История о настоящем наследнике

26–28 июля 657 года близ реки Евфрат состоялось многодневное сражение между двумя арабскими армиями — армией наместника Сирии Муавийи ибн Абу Суфьяна и армией двоюродного брата пророка Мухаммеда, его зятя Али ибн абу Талиба. Сражение завершилось безрезультатно, а шло оно за верховную власть над правоверными. Сторонники Али считали, что халифом может быть только Али и его прямые потомки и что халифа правоверных избирает господь. Сторонники Муавийи полагали, что любой достойный муж из племени курайш (к которому принадлежал Мухаммед) может быть халифом и что халиф — выборная должность, а не наследуемая. С тех пор два основных течения мусульман никогда не прекращали борьбы. Первые называются шииты («шии ат Али» — сторонники Али), вторые сунниты (от «сунна» — обычай, в данном случае избираемость халифа, о которой говорил Мухаммед), и они то воюют, то соперничают уже полторы тысячи лет. Например, восемь лет, с 1980-го, шла война между суннитским (по правящему классу) Ираком и шиитским Ираном — минус полтора миллиона жизней.

Шиизм и суннизм — два разных мировосприятия. Суннитское в целом очень прагматично, и чем-то напоминает лютеранство в христианстве. Любой образованный человек может толковать Коран, любой человек может высказывать мнение о том, кого выбрать халифом.

Шииты же воспринимают мир как тайну, которая не может быть открыта каждому и которую Бог открывает только избранным, объясняет профессор Андрей Зубов, востоковед и политолог. В принципе, шиитской общиной должен управлять только рахбар, который каким-то образом общается с последним законным имамом, скрытым от мира в пятилетнем возрасте (в 873 году), и издает фетвы (указания) от его имени. В общем, шиизм европейцу понять несколько труднее, чем суннизм.

Конечно, на бытовом уровне шииты и сунниты не стремятся свернуть другу другу голову каждый божий день. Но зато тлеющие религиозные разногласия легко использовать бойкому политику: многие люди идентифицируют себя в первую очередь по религиозной принадлежности, а не по этнической.

Однако главная религиозная проблема Сирии — это алавиты. Официально многие признают их мусульманами, разновидностью шиитов, но на самом деле это представители особой эклектической религии, составленной из обрывков гностического христианства, домусульманских восточных верований и шиитской ветви ислама (с которым их объединяет культ Али абу Талиба).

Алавиты традиционно были беднейшей социальной группой Сирии, поэтому, когда Франция после Первой мировой войны получила мандат на эти территории, алавиты были фактически единственными, кому это понравилось. Франция даже создала алавитское государство на побережье (со столицей в Латакии) и подготовила кадры для его армии.

Потом, когда оно влилось в Сирию в 1930-х годах, оказалось, что хоть алавитов в новой стране не больше 10% населения, но половина офицерского состава и почти все унтер-офицеры в сирийской армии — алавиты. В то время как сунниты управляли Сирией, армия оставалась под сильным влиянием алавитов. А в 1970 году алавит Хафез аль-Асад совершил военный переворот — и стал президентом Сирии.

Мы наш, мы новый мир…

Асад формально был левым политиком, направившим Сирию по пути «социалистического развития». Он подружился с Советским Союзом и сделал вообще-то много полезного. Например, стабилизировал политическую систему страны после серии бесконечных переворотов, дал людям уверенность в завтрашнем дне и заработок. Но в стране, где такое серьезное значение имеют межконфессиональные договоренности, Асад никогда не был по-настоящему желанным лидером. Даже шииты, к которым формально относят алавитов, с трудом признают их своими.

Для суннитов же (составляющих две трети населения Сирии) алавиты вообще еретики и отступники. Наверное, примерно так же чувствовали бы себя люди в православной стране, где все заметные должности занимали бы, скажем, представители секты «свидетелей Иеговы». Асад, которому надо же было на кого-то опираться, отдавал земли, должности и концессии своим соплеменникам, чем только усиливал к ним неприязнь.

В итоге недовольство Асадом началось довольно давно — первое восстание суннитов случилось еще в 1979-м, продолжалось три года, за это время погибло, по разным сведениям, до 40 тысяч человек.

Практически все многочисленные группировки, воюющие сейчас против Башара Асада, сына Хафеза Асада, — это сунниты. Самая печально известная из них — запрещенное в России «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ). Это отколовшееся от суннитской оппозиции радикальное крыло, считающее, что надо строить исламское государство на принципах жесткого шариата ваххабитского толка и не ограничиваться территорией Сирии и Ирака.

Сразу становится ясно, почему Саудовская Аравия сквозь пальцы смотрит на действия ИГИЛ: потому что в ней у власти династия ваххабитов. И сразу понятно, почему Иран присылает на помощь Асаду часть корпуса «Стражей исламской революции»: потому что это шиитская страна. И очевидно, почему Асаду помогает ливанская «Хезболла»: они тоже шииты.

И понятны его отношения с Ираком: когда-то им управляли сунниты при большинстве шиитского населения, но американцы разогнали суннитскую верхушку (и преимущественно суннитскую армию), и многие иракские сунниты-военные пополнили ряды бойцов ИГИЛ, а сам шиитский Ирак при этом вполне благожелательно относится к режиму Асада.

Почему Турция находится с официальной Сирией в напряженных отношениях? Потому что турки сунниты. Почему турецкие курды в целом хранят нейтралитет? Потому что они либо алевиты, либо езиды, либо сунниты. Но у этих суннитов нет собственного государства, зато силен этнический интерес, и он перевешивает.

Пользуясь этой палочкой-выручалочкой (сунниты и шииты), можно прикинуть, кто на Ближнем Востоке готов помогать Асаду, пусть скрепя сердце, а кто хочет от него избавиться. Конечно, дело не в отношении конкретных людей к фетвам, исходящим от скрытого имама, или к тому, кто из курейшитов может быть халифом. Но так уж получается, что те, кто разделяет твою религию, одновременно и твои родственники, и друзья; за кем же идти, как не за ними.

Расклад сил

Остается самый сложный вопрос: что нужно в этом конфликте западным державам и России? Уж их-то действия точно не определяются нюансами подходов к разным течениям в исламе. США традиционно относилось к правящему в Сирии режиму прохладно. Ведь Сирия Асада когда-то провозгласила социалистический путь развития. Но есть еще и ряд важных практических соображений.

Во-первых, США плотно сотрудничают с Саудовской Аравией и Лигой Арабских государств, а это сплошь сунниты. Во-вторых, следует поддержать Израиль в противостоянии с Ираном, союзником Асада. В-третьих, нужно сохранить шиитский Ирак в сфере своего влияния, а для этого лучше бы Сирия стала суннитской. В-четвертых, США хотят контроля и порядка во всех местах, где добывается нефть, потому лучше подтолкнуть к власти того, у кого шансов на нее больше. Не исключено, что хотелось бы и Россию выжать из региона с ее единственной военно-морской базой на Средиземноморье.

Есть еще и чисто политическая причина: Асада считают тираном, а тирана положено свергать. В фарватере за США следуют и европейские державы — с разной степенью готовности (потому что перечисленные практические соображения для них не так важны). Получается у них пока не очень хорошо, ведь отделить умеренных суннитов (просто повстанцев) от «неумеренных» (ИГИЛ, от которого лучше держаться подальше) часто и самим суннитам не очень-то удается, и они начинают стрелять друг в друга чуть ли не наугад.

Наконец, в конфликт с большим запозданием вмешалась Россия (правда, оружием-то она помогала и раньше, только в 2012 году продала его Сирии на миллиард долларов). Асад для нее давний партнер, ИГИЛ — угроза, а «обычные» повстанцы — раздражающий фактор.

К сожалению, наша страна находится совсем не в выигрышном положении. Москва, поясняет Александр Шумилин, директор Центра анализа ближневосточных конфликтов института США и Канады, рискует оказаться вовлеченной Асадом в военное противостояние против террористов ИГ и повстанцев. Последним будет предоставляться поддержка силами международной коалиции, борющейся с ИГИЛ.

Единственный партнер, Иран, на самом деле не заинтересован в сохранении Сирии — ему интересен только шиитский пояс вокруг Ливана, чтобы сберечь «Хезболлу». Лишенная союзников, Москва может попытаться спасти Асада на некоторое время. Но навсегда его на престоле не удержать, и цена нашего вхождения в сирийский конфликт будет только возрастать.

_{Фото: Getty Images (x7)}

_{Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 3, март 2016}