Осенью 1718 года шведский король Карл XII повел свою армию против датчан. Наступление велось по направлению к городу Фредриксхалд — важному стратегическому пункту обороны всей Южной Норвегии. Норвегия и Дания в то время были личной унией (то есть союзом двух самостоятельных и независимых друг от друга государств с одним главой). Но подходы к Фредриксхалду прикрывал горный замок Фредрикстен мощная крепость с несколькими внешними укреплениями. Под стены Фредрикстена шведы пришли 1 ноября, заперев в осаде гарнизон из 1400 солдат и офицеров. Охваченный боевым задором, король лично руководил всеми осадными работами.
Во время штурма внешнего замкового укрепления Гюлленлёве, начатого 7 декабря, его величество сам повел в бой две сотни гренадеров и рубился в отчаянной рукопашной схватке, пока все защитники редута не полегли замертво. От передовых окопов шведов до стен Фредрикстена осталось менее 700 шагов. Три шведские осадные батареи большого калибра, по шесть орудий в каждой, с разных позиций вели методичный обстрел замка. Штабные офицеры уверяли Карла, что до падения крепости осталась неделя.
Тем не менее саперные работы на передовой линии продолжались, несмотря на непрерывный обстрел датчан. Как всегда пренебрегая опасностью, монарх не покидал поле сражения ни днем ни ночью. В ночь на 18 декабря Карл пожелал лично инспектировать ход земляных работ. Его сопровождали: личный адъютант — итальянец капитан Маркетти, генерал Кнут Поссе, генерал-майор от кавалерии фон Шверин, саперный капитан Шульц, лейтенант-инженер Карлберг, а также команда иностранных военных инженеров — два немца и четверо французов.
В траншеях к свите короля примкнул французский офицер, адъютант и личный секретарь генералиссимуса Фридриха Гессен-Кассельского, мужа сестры его величества — принцессы Ульрики-Элеоноры. Его звали Андре Сикр, и никаких очевидных причин присутствовать в тот час и в том месте у него не было.
Около девяти часов вечера Карл в очередной раз поднялся на бруствер и при вспышках осветительных ракет, пускавшихся из замка, озирал ход работ в подзорную трубу. В траншее рядом с ним стоял французский полковник инженер Мегре, которому король отдавал распоряжения. После очередной реплики король надолго замолчал.
Пауза вышла слишком долгой даже для его величества, не отличавшегося многословием. Когда офицеры окликнули его из траншеи, Карл не отозвался. Тогда адъютанты поднялись на бруствер и при свете очередной датской ракеты, запущенной в ночное небо, увидели, что король лежит ничком, уткнувшись носом в землю. Когда его перевернули и осмотрели, оказалось что Карл XII мертв — ему прострелили голову.
Тело погибшего монарха на носилках вынесли с передовых позиций и доставили в палатку главного штаба, передав его лейб-медику и личному другу покойного, доктору Мельхиору Нойману, который стал готовить все необходимое для бальзамирования.
Уже на другой день собравшийся в шведском лагере военный совет в связи с кончиной короля решил снять осаду и вообще прекратить этот поход. Из-за поспешного отступления, а также из-за суеты, связанной со сменой правления, никакого расследования смерти Карла XII по горячим следам не проводилось. Не был даже составлен официальный протокол об обстоятельствах его гибели. Всех причастных к этой истории вполне удовлетворила версия, согласно которой в голову короля попала картечь величиной с голубиное яйцо, выпущенная по траншеям шведов из крепостной пушки. Таким образом, главной виновницей гибели Карла XII объявлялась военная случайность, не щадящая ни королей, ни простолюдинов.
Однако помимо официальной версии почти сразу же после смерти Карла возникла и другая — об этом пишет немецкий архивариус Фридрих Эрнст фон Фабрице в труде «Подлинная история жизни Карла XII», опубликованном в 1759 году в Гамбурге. Многие соратники короля предполагали, что под Фредрикстеном его убили заговорщики. Подозрение это родилось не на пустом месте: в королевском войске было достаточно желающих отправить Карла к праотцам.
Последний конкистадор
В 1700 году король отправился воевать с Россией, провел на чужбине без малого 14 лет. После того как военная удача изменила ему под Полтавой, он укрылся во владениях турецкого султана. Своим королевством он управлял из лагеря при деревне Варница около молдавского города Бендеры, гоняя курьеров до Стокгольма через весь континент.
Король грезил военным реваншем и всячески интриговал при султанском дворе, пытаясь развязать войну с русскими. Со временем он изрядно надоел правительству Османской империи и ему несколько раз поступали деликатные предложения отправиться восвояси.
В конце концов его с большим почетом поместили в замок возле Адрианополя, где ему предоставили полнейшую свободу. В этом заключалась хитрая тактика — Карла не понуждали к отъезду, а просто лишили его возможностей действовать (не пропускали курьеров). Расчет оказался точен — провалявшись на диванах месяца три, король-непоседа, склонный к импульсивным поступкам, объявил о желании более не обременять своим присутствием Блистательную Порту и приказал придворным собираться в дорогу. К осени 1714 года все было готово, и караван шведов в сопровождении почетного турецкого эскорта двинулся в дальний путь.
На границе с Трансильванией король отпустил турецкий конвой и объявил своим подданным, что дальше поедет в сопровождении только одного офицера. Приказав обозу идти к Штральзунду — крепости в шведской Померании — и быть там не позже чем через месяц, Карл с подложными документами на имя капитана Фриска в бешеной скачке пересек Трансильванию, Венгрию, Австрию, Баварию, миновал Вюртемберг, Гессен, Франкфурт и Ганновер, добравшись до Штральзунда в две недели.
У короля были резоны торопиться с возвращением. Пока он наслаждался военными приключениями и политическими интригами в дальних краях, в его собственном королевстве дела шли совсем худо.
На отвоеванных у шведов землях в устье Невы русские успели заложить новую столицу, в Прибалтике взяли Ревель и Ригу, в Финляндии русский флаг развевался над Кексгольмом, Выборгом, Гельсингфорсом и Турку. Союзники императора Петра громили шведов в Померании, под их натиском пали Бремен, Штеттен, Ганновер и Бранденбург. Вскоре после его возвращения пал и Штральзунд, который король покинул под обстрелом вражеской артиллерии на небольшом гребном судне, спасаясь от пленения.
Хозяйство Швеции было полностью разорено, но все разговоры о том, что продолжение войны обернется полной экономической катастрофой, совершенно не пугали короля-рыцаря, полагавшего, что если он сам довольствуется одним мундиром и одной сменой белья, питается из солдатского котла, значит и подданные могут потерпеть, пока он разгромит всех врагов королевства и лютеранской веры.
Фон Фабрице пишет, что в Штральзунде королю представился искавший службы бывший голштинский министр, барон Георг фон Гёрц, посуливший королю решение всех финансовых и политических проблем. Получив от короля карт-бланш, господин Гёрц быстро провернул реформу-аферу, приравняв указом серебряный шведский далер к медной монете названной «нотдалер».
На реверсе нотдалеров чеканилась голова Гермеса, и шведы называли его «богом Гёрца», а сами медяки «деньгами нужды». Этих ничем не обеспеченных монет начеканили 20 миллионов штук, что усугубило экономический кризис королевства, но все-таки дало возможность подготовиться к новой военной кампании.
По приказу Карла полки пополнялись рекрутами, опять отливались пушки, делались заготовки фуража и продовольствия, штабы разрабатывали планы новых кампаний. Все знали, что король все равно не согласится прекратить войну, хотя бы из простого упрямства, которым славился с малолетства. Однако и сидеть сложа руки противники войны также не собирались.
Свою штаб-квартиру король разместил в Лунде, объявив, что в столицу королевства вернется только победителем, а из Стокгольма приходили известия одно тревожнее другого. В 1714 году, когда король еще «гостил» у султана, шведское дворянство собрало риксдаг, который принял решение склонить монарха к поискам мира. Карл игнорировал это постановление и мир заключать не стал, но у него и его сторонников появилась оппозиция — аристократическая партия, главой которой считался гессенский герцог Фридрих, в 1715 году сочетавшийся законным браком с принцессой Ульрикой-Элеонорой, единственной сестрой Карла и наследницей шведского трона. Члены этой организации и стали первыми подозреваемыми в подготовке убийства своего венценосного родственника.
Откровения барона Кронстедта
Смерть Карла принесла Ульрике-Элеоноре, жене Фридриха Гессен-Кассельского, королевскую корону, а как учили еще римские юристы, Is fecit cui prodest — «Сделал тот, кому выгодно». Весной 1718 года, перед тем как отправиться в норвежский поход, герцог Фридрих поручил надворному советнику Хейну составить для Ульрики-Элеоноры особый меморандум, в котором подробнейшим образом расписывались ее действия в том случае, если король Карл погибнет, а муж ее будет в это время отсутствовать в столице.
И уж совсем зловещим выглядит загадочное появление на месте убийства короля адъютанта принца Фридриха, Андре Сикра, которого приближенные офицеры изначально и полагали непосредственным исполнителем приказа заговорщиков.
Однако при желании можно толковать эти факты и совсем иначе. Составление меморандума для Ульрики-Элеоноры вполне объясняется тем, что ее муж и брат отправлялись не на бал, а на войну, где всякое могло случиться. Понимая, что его жена, не отличаясь особыми способностями, скорее всего, растеряется в кризисной ситуации, Фридрих вполне мог озаботиться вопросом подстраховки.
У господина адъютанта Сикра оказалось твердое алиби: в ночь гибели Карла XII рядом с Сикра в траншее были еще несколько человек, которые показали, что никто из присутствовавших не стрелял. К тому же Сикра стоял так близко к королю, что, выстрели он, в ране и вокруг нее непременно остались бы следы пороха — а их не было.
Под подозрение попали и иностранцы из свиты короля. Как пишет немецкий историк Кнут Лундблад в книге «История Карла XII», изданной в 1835 году в Кристианстаде, в убийцы шведского короля готовы были записать инженера Мегре, который якобы мог взять грех на душу во имя интересов французской короны.
Собственно говоря, по очереди подозревали всех бывших в ту ночь в траншее, но верных доказательств против кого бы то ни было так и не нашли. Однако разговоры о том, что короля Карла убили заговорщики, не затихали многие годы, тем самым подвергая сомнению легитимность преемников Карла на шведском престоле. Не имея возможности иным способом опровергнуть эту молву, власти спустя 28 лет со дня гибели Карла XII объявили о начале официального расследования убийства.
В 1746 году по высочайшему распоряжению склеп в Риддархольмской церкви Стокгольма, где покоились останки короля, был вскрыт, труп подвергли подробному исследованию. В свое время добросовестный доктор Нойман забальзамировал тело Карла так основательно, что тление почти не тронуло его. Рана на голове покойного короля была тщательным образом осмотрена, и эксперты — медики и военные — пришли к выводу, что ее оставила не круглая пушечная картечь, как считалось ранее, а коническая ружейная пуля, выпущенная со стороны крепости.
Расчеты, пишет Лундблад, показали, что до места гибели Карла оттуда, откуда мог выстрелить в него неприятель, пуля долетела бы, но ее убойной силы уже было недостаточно, для того чтобы пронизать голову насквозь, выбив висок, как обнаружилось во время экспертизы. Выпущенная с ближайшей датской позиции, пуля должна была бы остаться в черепе или даже застрять в самой ране. Значит, кто-то выстрелил в короля со значительно более близкого расстояния. Но кто?
Еще четыре года спустя, рассказывает Лундблад, в декабре 1750-го, пастора стокгольмской церкви Св. Якова, знаменитого проповедника Тольстадиуса, срочно позвали к одру умиравшего генерал-майора барона Карла Кронстедта, который просил принять его последнюю исповедь. Вцепившись в руку пастора, господин барон умолял его немедленно пойти к полковнику Стиернероосу и потребовать от него именем Господа признания в том же, в чем сам он, истерзанный муками совести, собирался покаяться: они оба виновны в смерти короля шведов.
Генерал Кронстедт в шведской армии заведовал огневой подготовкой и был известен как изобретатель методов скоростной стрельбы. Сам блестящий стрелок, барон подготовил немало офицеров, которых сегодня назвали бы снайперами. Одним из его учеников был Магнус Стиернероос, получивший звание поручика в 1705 году. Спустя два года молодого офицера зачислили в отряд драбантов — личных телохранителей короля Карла. Вместе с ними он побывал во всех переделках, которыми так изобиловала биография воинственного монарха.
Сказанное генералом на смертном одре совершенно не вязалось с репутацией верного и доблестного служаки, которой пользовался Стиернероос. Однако, исполняя волю умирающего, пастор отправился в дом полковника и передал ему слова Кронстедта. Как и следовало ожидать, господин полковник только выразил сожаление, что его добрый друг и учитель перед кончиной впал в безумие, стал заговариваться и в бреду городит сущий вздор.
Выслушав этот ответ Стиернерооса, сообщенный ему пастором, господин барон вновь послал к нему Тольстадиуса, велев сказать: «Чтобы полковник не думал, будто я заговариваюсь, скажите ему, что он сделал „это“ из карабина, висящего третьим на оружейной стене его кабинета». Второе послание барона привело Стиернерооса в неописуемую ярость, и он выгнал уважаемого пастора вон. Связанный тайной исповеди, преподобный Тольстадиус молчал, образцово исполнив свой священнический долг.
Лишь после его смерти, последовавшей в 1759 году, среди бумаг Тольстадиуса обнаружили изложение рассказа генерала Кронстедта, из которого следовало, что по поручению заговорщиков он подобрал стрелка, предложив эту роль Магнусу Стиернероосу.
Тайно, никем незамеченный, генерал пробрался в траншеи вслед за свитой короля. Драбант Стиернероос следовал в это время в составе команды телохранителей, всюду сопровождавших Карла. В ночной неразберихе переплетающихся траншей Стиернероос незаметно оторвался от общей группы, а барон сам зарядил карабин и передал его своему ученику со словами: «Теперь пора за дело!»
Поручик выбрался из траншеи, занял позицию между замком и передовыми укреплениями шведов. Выждав момент, когда король поднялся над бруствером по пояс и его хорошо осветило очередной ракетой, пущенной из крепости, поручик выстрелил в голову Карла, а потом сумел вернуться в шведские окопы незамеченным. Позже за это убийство он получил 500 золотых наградных.
После смерти короля шведы сняли осаду с замка, а генералы разделили воинскую казну, состоявшую из 100 000 далеров. Фон Фабрице пишет, что герцог Голштин-Готторпский получил шесть тысяч, фельдмаршалы Ренскольд и Мёрнер взяли по двенадцать, кто-то получил четыре, кто-то три. Всем генерал-майорам выдали по 800 далеров, старшим офицерам — по 600. Кронстедту, перепали 4000 далеров «за особые заслуги». Генерал уверял, что он сам дал Магнусу Стиернероосу 500 монет из той суммы, которая причиталась ему.
Свидетельство, зафиксированное Тольстадиусом, многими принимается как верное указание на исполнителей покушения, однако оно нисколько не отразилось на карьере Стиернерооса, дослужившегося до чина генерала кавалерии. Записи покойного пастора, изложившего содержание предсмертной исповеди барона Кронстедта, было недостаточно для официального обвинения.
Осада Фредриксхалда, во время которой погиб Карл XII
1. Форт Гюлленлёве, взятый шведами 8 декабря 1718 года.
2, 3, 4. Осадная шведская артиллерия и сектора ее обстрела.
5. Шведские окопы, возведенные во время осады Гюлленлёве.
6. Дом, где жил Карл XII после взятия форта.
7. Новая штурмовая траншея шведов.
8. Передняя штурмовая траншея и место, где 17 декабря был убит Карл XII.
9. Крепость Фредрикстен.
10, 11, 12. Сектора обстрела датской крепостной артиллерии и артиллерии вспомогательных фортов.
13, 14, 15. Шведские войска, блокирующие пути отступления датчан.
16. Лагерь шведов.
Крепостное ружье
Уже совсем на излете восемнадцатого столетия, в 1789 году, шведский король Густав III в разговоре с французским посланником убежденно назвал Кронстедта и Стиернерооса непосредственными исполнителями убийства Карла XII. По его мнению, в качестве заинтересованной стороны в этом происшествии выступал английский король Георг I.
Ближе к финалу Северной войны (1700– 1721) завязалась сложная многоходовая интрига, в которой Карлу XII и его армии отводилась немаловажная роль. Существовала договоренность, пишет Лундблад, между шведским королем и сторонниками претендовавшего на английский престол сына короля Якова II, согласно которой после взятия Фредрикстена шведский экспедиционный корпус в 20 000 штыков должен был отправиться от берегов Норвегии к Британским островам, чтобы поддержать яковитов (католиков, сторонников Якова. — Прим. ред.), воевавших с армией правившего Георга I.
С планом согласился барон Гёрц, которому Карл полностью доверял. Господин барон искал денег для короля, а английские яковиты сулили хорошо оплатить шведскую поддержку.
Но и тут есть повод сомневаться. Тайная переписка шведов и яковитов была перехвачена, флот, предназначавшийся для переброски шведской армии на английский театр военных действий, был разгромлен датчанами. После этого если и существовала еще угроза вступления шведов в английскую междоусобицу, то разве что умозрительная, не требовавшая немедленного покушения на жизнь Карла XII.
Лундблад говорит, что противоречивость и недоказанность свидетельств о гибели Карла XII от рук заговорщиков, заставила некоторых ученых предположить, что смерть короля была результатом случайности. В него попала шальная пуля.
Исследователи приводят в качестве аргументов практический опыт и точные расчеты. В частности, они утверждают, что в голову королю попала пуля, выпущенная из так называемого крепостного ружья. Это был род ручного огнестрельного оружия, большей мощности и калибра, чем обычные ручные ружья. Выстрел из них производился со стационарной подставки, и били они дальше, чем обычные ружья пехотинцев, давая возможность осажденным обстреливать осаждавших на дальних подступах к укреплениям.
Шведский врач, доктор Нюстрём, один из исследователей, интересовавшихся историей гибели Карла, в 1907 году решил проверить версию с выстрелом из крепостного ружья. Сам-то он был убежденным сторонником версии о злодеянии заговорщиков и полагал, что прицельный выстрел на нужное расстояние из крепости до траншеи в те времена был невозможен.
Имея научный склад ума, доктор собирался экспериментально доказать ошибочность утверждений своих оппонентов. По его заказу изготовили точную копию крепостного ружья начала XVIII века. Это оружие было заряжено порохом — аналогом того, который использовался при осаде Фредриксхалда, и точно такими же пулями, какие употреблялись в начале XVIII столетия.
Все было воспроизведено до мельчайших подробностей. На месте, где был обнаружен мертвым Карл XII, установили мишень, по которой со стены замка из реконструированного крепостного ружья сам же Нюстрём выпустил 24 пули. Результат эксперимента был поразителен: 23 пули попали в цель, входя в нее горизонтально, пронзая мишень насквозь! Так, доказывая невозможность этого варианта развития событий, доктор подтвердил полную его возможность.
Яркая жизнь короля Карла — клад сюжетов для романистов и сценаристов фильмов. Но ничего не установлено точно до сих пор.
Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 10, октябрь 2012, частично обновлен в марте 2023