Набатейское чудо света

На фасаде туристического центра у входа на территорию древней Петры , вернее, того, что от нее осталось, — уже успевшие стать привычными портреты правящего короля Иордании Абдаллы II и его отца Хусейна бен Талала (Hussein bin Talal, 1935–1999). Рядом группа иорданских девушек, привезенных сюда на экскурсию. На всех хиджабы и традиционные длинные платья — абайи. Впрочем, из-под них виднеются кеды и современные джинсы. Девушки ведут себя скромно и тихо, как им и подобает, но от вида стоящих рядом туристок из Европы в обморок не падают. По всему видно, что происходящее рядом их не очень-то интересует, а вот на красоты Петры они будут любоваться с удовольствием — чем они хуже развязных американок или бодрых европейских пенсионеров? Как-никак Петра — достопримечательность общемировая, 7 июля 2007 года она была названа в числе семи новых «чудес света». И для местных жителей ее причудливая архитектура и загадочная история — такая же диковинка, как и для многочисленных иностранных туристов.

Только для бедуинов Петра — никакое не чудо, а простой бизнес. Они предлагают туристам проехать часть пути на лошадях, а затем пересесть на осла или верблюда. Надо сказать, что протяженные туристические маршруты в здешних краях делают подобные предложения совсем не лишними. Кроме того, бедуины поят туристов чаем, продают сувениры и украшения, большая часть которых сделана из найденных здесь же камней.

Набатея и Египет — подобие цивилизаций

Итак, мы входим в город и идем по направлению к ущелью Сик, которое выведет нас к центру Петры. Согласно апокрифической легенде, именно там, где сейчас ущелье, Моисей (משֶׁה, вторая половина XIII века до н.э.), выводя свой народ из Египта , по велению Бога ударил посохом о скалу, после чего из нее забил родник, напоивший шестьсот тысяч его соплеменников. Ущелье Сик — след от этого удара. Но поскольку посох Моисея не был идеально прямым, то и дорога через Сик вьется весьма прихотливо.

На подходе к ущелью справа и слева попадаются пока еще невысокие скалы, в которых виднеются отверстия древних пещер: в податливом для обработки песчанике можно было вырубать довольно просторные помещения. Вход в некоторые пещеры украшает характерный орнамент — вырезанные в камне ступеньки спускаются навстречу друг другу, соединяясь в нижней точке. Вероятно, эти ведущие вниз ступени символизируют вход в загробный мир, потому что повстречавшиеся нам вырубленные камеры предназначались для погребения, а вовсе не для проживания. Строгие геометрические формы этого орнамента и его минимальная рельефность рождают ассоциации с погребальным искусством Древнего Египта. О древнеегипетской архитектуре заставляет вспомнить и так называемая Обелисковая гробница: над ее входом высечены четыре небольшие пирамиды, ниже — выдолбленный в камне фасад, напоминающий портик античного храма.

Но, что ни говори, египетские ассоциации — это лишь моя фантазия. Древние хозяева этих мест — набатеи — не имели ничего общего с египтянами. Большинство ученых полагает, что по происхождению они были арабами. В III — начале II веках до н. э. они пришли из Аравии на территорию Южного Заиорданья и ассимилировали проживавших там эдомитов. В середине II века до н. э. образовалось Набатейское царство со столицей в Петре. Оно включало в себя земли, которые сегодня принадлежат Израилю , Иордании , Сирии и частично Саудовской Аравии . Набатейскому царству было суждено просуществовать почти три века. Только в 106 году, после смерти набатейского царя Раббэля II (ar-Rabbil II, 70–106), император Траян (Marcus Ulpius Nerva Traianus, 53–117) присоединил эти земли к Римской империи.

В эпоху набатеев через Петру проходили сразу два важных торговых пути: один из них связывал Аравию и Персидский залив со Средиземным морем, другой — Красное море с Сирией. Выгодное географическое положение стало источником процветания набатеев, о несметных богатствах которых ходили легенды. Однако начиная с III века маршруты торговых караванов стали проходить севернее, и Петра утратила свое значение. В 363 и 747 годах в этом районе произошли два сильнейших землетрясения, что еще более способствовало упадку города. Однако, как и когда жизнь здесь угасла окончательно, до сих пор в точности не известно.

И все же об искусстве Древнего Египта я вспомнила не случайно. Прямого влияния египтян набатеи, возможно, и не испытали, но тем не менее их культура, более поздняя по сравнению с египетской, вполне могла развиваться по сходному сценарию, что и порождало подобие художественных форм. Как и египтяне исповедовали многобожие: луна и солнце, огонь и вода, как и многие другие природные стихии, персонифицировались ими, принимая облики богов и богинь, среди которых особенно выделялись верховный бог Душара и богиня Узза. Подобно же египтянам, объявившим фараона сыном солнечного бога Ра, набатеи обожествляли некоторых своих царей, начиная с Ободаса I (Obodas I, правил в 96–85 до н.э).

В Набатее верили, что после смерти человек продолжает жить в ином мире, и жизнь эта мало чем отличается от той, что он вел на земле. Поэтому при погребении покойных обеспечивали всем необходимым. Тела в скальных усыпальницах набатеи клали в специальные подпольные ниши, а остальное пространство гробницы заполняли едой, украшениями, орудиями труда или символами власти.

Прихотливая роскошь набатейской Казны

Тем временем мы доходим до того самого ущелья, которое, по легенде, появилось благодаря Моисею. Через километр оно выведет нас к центральной части города. Именно благодаря этому природному фортификационному сооружению жителям Петры удавалось на протяжении нескольких веков успешно отражать нападения врагов. Даже в солнечную погоду в ущелье довольно-таки сумрачно, тем не менее именно здесь мы можем вблизи как следует рассмотреть геологическую структуру скал, ведь проход между ними очень узок. Скалы напоминают слоистый пирог с разноцветными подтеками — от темно-бордового до нежно-розового.

Внизу, по обеим сторонам ущелья, выдолблены продолговатые желоба — остатки древнего водопровода. Существование Петры было бы невозможно, если бы не умение набатеев контролировать поступление воды — в период ливневых дождей их инженеры успешно оберегали город от затопления, а в засуху подолгу сохраняли воду в специально отведенных для этого резервуарах. Тут же на скалах то и дело попадаются полустертые рельефы набатейских богов и богинь: узость ущелья создает некоторую камерность, и божества выглядят как-то по-домашнему.

Идем мы быстро, ведь в конце нас ждет самый знаменитый памятник Петры — Сокровищница фараона, или Казна (Эль-Хазне). И вот уже в конце показывается небольшой просвет, в котором проглядывают силуэты колонн. Я останавливаюсь, чтобы сделать снимок. Вдали — залитый солнцем красноватый фрагмент фасада Сокровищницы в причудливой раме из неосвещенных скал. Мне все равно, что подобный ракурс уже растиражирован многими путеводителями: сейчас я сама знакомлюсь с Петрой — значит, для меня все это впервые.

Наконец мы выходим на саму площадь. Перед нами огромный, вырезанный в скале фасад Эль-Хазне: высота — 40 м, ширина — 25 м. И хотя можно пофантазировать и представить себе, что за ним скрывается вереница многочисленных комнат, на самом деле там ничего подобного нет: лишь небольшие помещения с нишами для гробниц, так что даже возникает впечатление чего-то бутафорского. На Казну хочется смотреть снизу, сбоку и изнутри, хочется вертеть головой вправо и влево, разглядывая по отдельности каждую завитушку на ее колоннах.

Конечно, я знаю, что это сооружение — мавзолей, что стоит оно здесь по меньшей мере два тысячелетия, что на его облик повлияла древнегреческая и древнеримская архитектура… И тем не менее я не могу отделаться от ощущения, что нахожусь перед совершенно современным зданием, как будто только вчера строители закончили отделку нарядных капителей. Слишком уж тонкая работа, замысловатая резьба, как по линейке выведенные очертания… А стесанные от ветра и времени скульптуры, кажется, просто не успели доделать.

Живой город мертвых?

Ошибочность моего впечатления очевидна. Но показательно, что сама Петра как будто бы провоцирует на всякого рода иллюзии. Я уже говорила, что к Египту город никакого отношения не имеет, и тем не менее мавзолей Эль-Хазне, который предположительно первоначально предназначался для набатейского царя Ареты IV (Areta IV, 9 до н.э.–40 н.э.), до сих пор именуют Сокровищницей фараона. Говорят, что это название он якобы получил благодаря бедуинам, поселившимся здесь несколько веков назад. Они решили, что гробницу построили египтяне, и в расположенной на фасаде чаше хранятся сокровища фараонов. Однако трудно представить, что неграмотные кочевники обладали столь глубокими познаниями в истории. Скорее всего, название мавзолею дали европейские путешественники второй половины XIX века. А вот слухи о сокровищах гробницы на Востоке действительно ходили. И чаша мавзолея от этого сильно пострадала — ее бедуины усердно пытались разрушить (на ней и по сей день видны следы от молотков и пуль), но безуспешно. Никаких особенных ценностей в мавзолее никогда и не было.

Похожая история произошла с еще одной достопримечательностью Петры — так называемым Монастырем (Эль-Дейр) — гробницей уже упомянутого набатейского царя Раббэля II, умершего в 106 году. Название «Монастырь» появилось, скорее всего, во времена крестоносцев , когда царская гробница некоторое время использовалась христианами в качестве храма. Ее вырубленный в скале фасад (46×42 м) расположен довольно-таки высоко в горах. Эль-Дейр прославился еще и благодаря фильму «Индиана Джонс и последний крестовый поход» (1989). Монастырь в нем был представлен как тайный храм, в котором хранилась Чаша Грааля . А в мае 2005 года он на два дня стал своеобразным конференц-залом, где проходила встреча деятелей искусств и лауреатов Нобелевской премии под девизом «Мир в опасности», под эгидой короля Иордании и Далай-ламой XIV Нгагванг Ловзанг Тэнцзин Гьямцхо.

Чтобы добраться до Монастыря, нужно преодолеть 800 ступеней. Однако, решившись на такой долгий путь, вы нисколько не пожалеете. Маршрут по петляющим в скалах ступеням впечатляет не меньше, нежели вид самой гробницы. Отдыхая после очередной части пути, можно любоваться на разноцветные скалы, на оставленные позади гробницы, на древнюю арену, которая использовалась набатеями для проведения религиозных ритуалов, а в римские времена была приспособлена для театральных представлений. Причем на каждом этапе пути эта панорама выглядит по-своему, и, чтобы чего-то не упустить, хочется оглядываться снова и снова.

Едва ли не все гробницы Петры (а их здесь порядка 800) получили от бедуинов или ученых романтические имена, которые совершенно не соответствуют их археологическому «содержанию». Например, в группе расположенных в западной части города «Царских гробниц» имеются «Шелковая», «Коринфская», «Дворцовая», «Пурпурная» гробницы и даже «Дворец правосудия» (она же «гробница Урны»). Не стоит слишком серьезно относиться и к таким названиям как «Храм крылатых львов», «Дворец дочери фараона» или «Джинновы глыбы».

Большие трудности существовали и с составлением точной карты Петры. Долгое время ученые располагали только планами, составленными швейцарским востоковедом и путешественником Иоганном Людвигом Буркхардтом (Johann Ludwig Burckhardt, 1784–1817). Готовясь к путешествию в исламскую Африку , он долгое время под видом мусульманского паломника жил в Сирии, изучая арабский язык и культуру. В 1812 году Буркхардт случайно попал в заброшенную Петру (к этому моменту местоположение города европейцами было забыто). Однако составленная Буркхардтом карта оказалась неточной, да и названия географических объектов, которые он фиксировал, зачастую были ошибочными или искаженными. Все это вносило путаницу и осложняло работу более поздних географов.

Но главный миф о столице набатеев связан вовсе не с топонимами. Многочисленные вырезанные в скалах гробницы с роскошными фасадами долгое время заставляли думать, что весь город представлял собой некрополь. Однако остатки водопровода, бань, жилых кварталов говорят совсем о другом. Город был обитаем, по его улицам ходили живые люди, однако построенные из дерева и самана жилые дома до наших дней не сохранились. Впрочем, все же есть своя доля справедливости и в представлении о Петре как о городе мертвых, хотя и совсем в другом смысле. Как и многие другие народы древности, набатеи придавали огромное значение пребыванию человека в загробном мире, и гробницы здесь строили так основательно и с таким размахом, что в итоге они на столетия пережили самих обитателей города и, судя по всему, будут стоять здесь еще очень долго, в то время как о земной жизни их создателей остались только легенды.